– Правда? – Юрис снова ударил. Лязг металла заполнил уши. – Но ведь буря все равно остается снаружи. Ты призываешь и защищаешься от нее одновременно. Она воет за дверью, стучит в окна, просится внутрь.
– Не понимаю.
– Впусти бурю, Зоя. Не призывай ее, не тяни к себе. Позволь ей войти в тебя, разреши управлять твоими движениями. Дерись со мной по-настоящему.
Зоя глухо зарычала: палаш Юриса обрушился на ее меч. Она уже задыхалась, от тяжелого клинка ломило руки.
– Я не смогу одолеть тебя, не применив мою силу.
– Не надо ее применять. Ты и есть сила. Буря у тебя в костях, у тебя в крови.
– Прекрати. Молоть. Ерунду, – окончательно рассердилась Зоя. Так нечестно. Дракон принуждает ее к заведомо проигрышному поединку. А она всегда выигрывала!
Ладно. Если он хочет, чтобы она обошлась без призыва бури, она обойдется. И все равно его победит. Пускай потом Юрис пристыженно опустит свою большую уродливую голову. Зоя бросилась в атаку, всецело сосредоточившись на поединке, игнорируя боль, которая пронзала руки всякий раз, как скрещивались их клинки. Зоя была миниатюрнее и легче, поэтому словно бы танцевала на носочках и держалась близко к противнику, заставляя его обороняться.
Лезвие палаша рассекло ей руку, боль обожгла огнем. Из раны текла кровь, но Зоя не обращала на это внимания. Все, чего она сейчас хотела, – убедиться, что в жилах Юриса тоже течет кровь.
Удар. Защита. Атака. Отпор. Отпор. Отпор. Сердце грохотало, как гром. В жилах ревела буря. Тело двигалось, опережая команды мозга. Ветер со свистом пролетал мимо нее, сквозь нее. Молнии напитали кровь электричеством. Зоя раз за разом обрушивала свой меч, ощущая в нем неукротимую мощь урагана, с корнем вырывающего деревья.
Палаш Юриса раскололся.
– Ну, вот, другое дело, – удовлетворенно произнес он с драконьей ухмылкой.
Зоя стояла с широко раскрытыми глазами, ее трясло. Сила в ней словно бы удвоилась или даже утроилась; руки и ноги наполняла энергия смерча. Несмотря на всю нереальность происходящего, Зоя не могла отрицать того, что чувствовала, – и того, что сделала. Доказательство – сломанный палаш – лежало у ее ног. Шквальная стиснула пальцы на рукояти меча. Буря – у тебя в крови.
– Вижу, я все-таки привлек твое внимание, – произнес дракон.
Зоя подняла глаза. Юрис лишил ее усилителя, надломил что-то в ней самой. Она отплатит ему за это, и он же научит, как это сделать.
– Разве еще не все? – спросила она.
– О, далеко не все.
Зоя снова приняла боевую стойку и вскинула меч – легкий, как воздух.
– Тогда тебе лучше подыскать новое оружие.
20Нина
Адрик был в бешенстве. По-прежнему мрачнее тучи, только еще и в бешенстве. Ощущения – как будто бы на Нину взъелось унылое полотенце.
– Ты о чем вообще думала? – негодовал он наутро. Они отправились на южную окраину города, взяв с собой и Леони, и сани, – якобы торговать с местными охотниками и звероловами, – но на самом деле остановились за старой кожевенной мастерской, чтобы Адрик мог без свидетелей объяснить Нине, как безответственно она себя вела. – Я отдал прямой приказ! Ты не имела права никуда лезть, тем более в одиночку. А если бы тебя сцапали?
– Не сцапали же.
Леони прислонилась к саням.
– Сцапали бы, если бы не Ханна. Теперь ты перед ней в долгу.
– Я и до этого была. Забыли, что она гриш? Она будет молчать, если только не захочет подставить саму себя.
Адрик бросил взор на завод, маячивший над долиной.
– Следует уничтожить это место. Ради общего блага.
– Нет, – возразила Нина. – Нужно придумать, как вывести девушек.
Адрик посмотрел на нее своим обычным унылым взглядом, от которого скисало молоко.
– Сама знаешь, что делает парем. Им уже не освободиться от зависимости. Считай, все они уже мертвы.
– Прекрати нудеть, – рассердилась Нина. – Я же освободилась.
– От одной дозы. А эти девушки, как ты говоришь, сидят на наркотике несколько месяцев.
– Но это не обычный парем. Фьерданцы изобрели что-то другое, новое. Поэтому Леони почувствовала себя плохо, но у нее не было обычной реакции на парем. Поэтому и у меня не возникло повторной зависимости.
– Нина…
Она схватила Адрика за руку.
– Когда я приняла парем, во Второй армии еще не изучили его так, как изучили сейчас. Адрик, они уже разработали антидот! Возможно, фабрикаторы и целители в Малом дворце смогут помочь этим несчастным.
Адрик стряхнул ее руку.
– Нина, ты действительно не понимаешь, что натворила? Даже если вчерашнее ночное происшествие сочтут недоразумением, на заводе все равно усилят охрану. А вдобавок доложат командованию. Надо убираться из города, пока не поздно, иначе мы поставим под угрозу работу Рингсы и потеряем все шансы передать в Равку добытые тобой сведения. Ты даже не взяла образец этого нового наркотика.
У нее просто не было возможности, да и голова от страха плохо соображала. И все же она не допустит, чтобы девушки с холма расплачивались за ее ошибку.
– Адрик, я останусь здесь. Можете уходить без меня. Скажешь королю, что я дезертировала.
– Эти женщины обречены на смерть. Можешь фантазировать сколько угодно, но ты знаешь, что это так. И не проси меня жертвовать надеждой для живых ради мертвых.
– Мы здесь не только для того, чтобы набирать солдат во Вторую армию.
Взгляд синих глаз Адрика стал суровым, как камень.
– Мы здесь по приказу короля. Ради будущего нашего народа. Равка не выживет, если не укрепить Вторую армию, а гриши не выживут без Равки. Я видел, как Дарклинг истреблял солдат Второй армии. Я знаю, скольких мы потеряли и скольких еще можем потерять. Мы должны сохранить Рингсу. Должны – во имя каждого гриша, живущего в страхе.
– Адрик, я не могу их бросить и не брошу. Они привели меня сюда. – Это ведь благодаря им она в конце концов похоронила тело Матиаса. Прося у Нины помощи, голоса мертвых вернули ее к жизни. Она не вправе их подвести. – Леони, – Нина умоляюще посмотрела на девушку, – если бы ты оказалась там, наверху, и увидела, что близкий тебе человек…
Леони села на поваленное дерево и устремила взор на крепость.
– Леони, – перебил Нину Адрик, – у нас есть задание. Нельзя его провалить.
– Замолчите оба, – сказала Леони. – Не надо на меня давить. Я сама решу. – Закрыв глаза, она подставила лицо лучам зимнего солнца и долго молчала. Наконец она произнесла: – Я рассказывала вам, что в детстве чуть не умерла, но не упоминала, что причиной была отравленная вода в колодце. Целительница-зова, спасшая меня, сделала это ценой собственной жизни. Она умерла, выводя отраву из моего организма. – Леони открыла глаза и печально улыбнулась. – Говорю же, яды – тонкая штука. Поэтому я ношу эти камни. – Она коснулась двух золотистых камней, вплетенных в волосы с левой стороны. – Топаз, дающий силу, – в память о матери, которая подарила мне жизнь и воспитала бойцом. – Леони слегка повернула голову, и солнечный луч заиграл на грозди из трех лиловых камней в волосах справа. – Аметист – в память об Адити Хилли, фабрикаторе, вернувшей мне жизнь, которую я чуть не потеряла из-за своей беспечности.
– Хилли? – переспросил Адрик. – Вы с ней родня?
– Нет. Я взяла ее фамилию и поклялась доказать, что она не зря пожертвовала собой, поклялась достойно прожить возвращенную мне жизнь. – Леони указала подбородком в направлении завода. – Если мы здесь не ради девушек в той палате, то зачем?
Адрик вздохнул.
– Повторяю, я отдал приказ. На голосование вопрос не ставится.
Леони улыбнулась своей сияющей улыбкой – великолепной, как восход тысячи солнц. Адрик со свистом втянул воздух, словно его ударили под дых.
– Знаю, – просто сказала Леони. – А еще я знаю, что ты сражался бок о бок с Алиной Старковой и не покинул поле боя, даже когда демон тьмы оторвал тебе руку. Адрик, ты пришел сюда не для того, чтобы действовать осторожно.
– Скажи-ка, Леони, – вмешалась Нина, – ты когда-нибудь пробовала керчийские вафли?
Леони удивленно подняла брови.
– Нет.
– Обещаю угостить тебя стопкой вафель такой высоты, что придется подставлять лестницу.
– Ты умеешь готовить?
– Нет. Совершенно. Зато хорошо умею убеждать других приготовить что-нибудь вкусненькое для меня.
Адрик одернул подколотый булавкой рукав.
– Вы обе просто невыносимы. И обвиняетесь в нарушении субординации.
Леони улыбнулась еще шире.
– Мы прекрасны, и тебе это известно.
– Ладно, – надулся Адрик, – раз уж вы решительно настроены провалить наше задание, может, объясните, как мы вывезем из этого проклятого города толпу беременных женщин с младенцами и доставим их в порт глухой ночью?
Нина посмотрела на холм, на дорогу к заводу, похожую на высунутый язык, длинный и жадный, на караульную будку у подножия горы – первую линию охраны. Вспомнила уроки, усвоенные в Кеттердаме, где ее партнерами были не солдаты, связанные долгом, а жулики, разбойники и воры. Всегда бей туда, куда филя не смотрит.
– Легко и просто, – сказала она. – Сделаем это среди бела дня. И позаботимся о том, чтобы нас увидели.
Нина сильно сомневалась, что Ханна явится на следующий урок – либо из-за запрета Матери-хранительницы, либо просто из нежелания общаться, – но все же решила пойти в класс. По пути она заглянула на кухню за свежими объедками и сбегала к лесу, чтобы оставить для Трассела новую тарелку. На минутку задержалась в приятной тишине, дабы собраться с мыслями. Пахло душистой смолой; воздух, холодный и свежий после недавнего снегопада, бодрил. Нина была готова признать, что вылазка на завод получилась крайне неудачной, однако это не отменяло ни творившегося там ужаса, ни выпавшей ей возможности. Она чувствовала, что стоит на пороге событий более масштабных, нежели трагедия на холме, и что от нее тоже требуется нечто большее. «Но что?» – пробормотала она вслух.
– Энке Яндерсдат?