– Считай это просто еще одним способом управлять человеческим телом.
– Ты когда-нибудь видела, как это делается?
– Один раз, – солгала Нина, чье лицо и фигура были перекроены до полной неузнаваемости. Она и сама пробовала силы в ремесле портнихи.
– Что, если я не смогу вернуть внешность обратно? – с беспокойством спросила Ханна.
– Найдем того, кто сможет, – пообещала Нина. Даже если для этого мне придется тащить тебя в Равку. – Думаю, это не проблема. Тебе нужно изменить лишь кое-какие мелочи. – Она села лицом к Ханне и выставила перед ней идеально отполированное зеркало. Та изучила свое отражение.
– С чего начинать?
– Давай с подбородка. Когда наловчишься, займемся носом. Не хочу, чтобы ты случайно перекрыла дыхательный тракт. – Глаза Ханны расширились от ужаса. – Шучу, – прибавила Нина. В основном.
Ханна выровнила дыхание и аккуратно прижала пальцы к челюсти слева.
– Сосредоточься на клетках кожи, – посоветовала Нина. – Думай о том, куда ты хочешь их переместить.
– Жуть какая, – прошептала Ханна: линия подбородка начала медленно смещаться.
– А когда Мать-хранительница ловит кого-нибудь из вас с поличным, – это не жуть?
На губах Ханны мелькнула улыбка, девушка слегка расслабилась.
– Да, это куда страшнее.
Работа заняла несколько часов. Ханна изменила линию подбородка, сделав нижнюю челюсть более квадратной, увеличила лоб и, наконец, расплющила нос. Нина сидела рядом, подогнув ноги на узкой кровати, наблюдала за процессом, давала советы и подбадривала. Иногда она покидала комнату, поддерживая видимость ухода за больной: приносила чашки с бульоном и выносила тазики.
Пришло время добавить заключительный штрих.
– Уверена? – спросила Нина, держа в руках густые, волнистые волосы цвета меди. Сквозь медь просвечивало золото, и на ощупь они были гладкими и прохладными, словно бегущая вода. – Мы могли бы спрятать их под шапкой.
– Я не настолько тщеславна, чтобы из-за этого поставить под угрозу весь план. – Ханна зажмурилась. – Режь давай.
Расставаться с таким сокровищем – просто преступление, подумала Нина, но все же взяла ножницы и остригла волосы прядь за прядью, а оставшиеся коротко подбрила на манер фьерданских солдат. С длинными волосами во Фьерде ходили только дрюскели. Когда Ханна вернет себе прежний облик, то сможет сказать, что выбрила голову во искупление грехов перед Джелем.
Сложив обрезанные кудри в миску, Нина вынесла ее на помойку и зарыла поглубже. По возвращении она застала Ханну в слезах: девушка сидела в кровати и разглядывала свое отражение.
– Не плачь. – Нина поспешно затворила дверь и бросилась к подруге. – Они отрастут, вот увидишь.
– Дело не в этом, – не сводя глаз с зеркала, возразила Ханна. Оттуда на нее смотрел юноша. Подбородок, лоб, нос, грубоватая кожа на щеках – специально, чтобы создать впечатление свежего бритья. Изменения действительно невелики, но результат поразителен. – Если бы только я родилась парнем… Если бы только была сыном, как хотел отец…
Нина схватила Ханну за плечи.
– Ханна, ты – совершенство. Тот факт, что твой отец не способен оценить твою силу, говорит лишь о его собственной слабости.
Ханна снова посмотрелась в зеркало, смахнула слезинки.
– Губы толстоваты.
– Не трогай губы, – неожиданно резко проговорила Нина и встала, чтобы скрыть краску смущения. – С ними все в порядке.
29Исаак
После вчерашнего хаоса на Золотом Болоте Исааку, направлявшемуся на заседание Торгового совета, можно было и не нервничать, однако членам Триумвирата присутствовать на встрече не полагалось, а значит, с керчийцами, каэльцами и земенцами ему предстояло общаться при поддержке одних только министров Николая. Исаак боялся разоблачения, боялся выставить короля дураком. Боялся одним неверным жестом пустить экономику Равки под откос.
Перед началом он, по совету Жени и остальных, поговорил с министрами наедине.
– Ульяшин, я бы хотел поручить переговоры вам. Вы знаете, что делать, – сказал он.
Министр торговли просиял. Он успешно справился с задачей, поставив на обсуждение ставки налогов и импортных пошлин и при этом изящно обходя висевший в воздухе вопрос о долгах Равки. Исаак, безгранично признательный Ульяшину, подумывал о том, чтобы в награду подарить министру яхту или дать титул, ну или что там еще делают короли, выражая благодарность.
Переговоры завершились на положительной ноте. Исаак встал, пожал руки всем присутствующим и, облегченно вздохнув, уже двинулся к выходу, как вдруг Хайрем Шенк припер его к стенке и негодующе прошипел:
– Долго еще вы намерены водить нас за нос?
Женя учила Исаака, что в непредвиденной ситуации лучше всего с аристократичной надменностью сказать: «Прошу прощения?» Прибегнув к этой тактике, он смерил Шенка полным ледяного презрения взглядом.
– Прошу прощения? Если не ошибаюсь, вчера я спас жизнь вашей дочери.
Прием не подействовал.
– Вы действительно рассчитывали одурачить нас вашим вчерашним балаганом? Еще несколько месяцев назад мы получили информацию, что разработка подводных судов и ракетных систем близится к завершению. Кроме того, всем известно, что вы не успокаиваетесь, пока не доводите проект до совершенства. Хватит кокетничать, как дебютантка на балу! Либо мы получим свой прототип, либо станем обращаться с вашей нищенской страной, как она того заслуживает!
Николай Ланцов ни за что не стерпел бы подобного оскорбления. Настоящий король Равки отбрил бы наглеца так, что Шенк затрясся бы от страха и пожалел, что вообще открыл рот.
– Прошу меня извинить, – твердо повторил Исаак и шагнул в сторону, к спасительной двери. Внутри у него все переворачивалось.
В коридоре Исаака уже дожидались близнецы, которым вновь предстояло провести его через очередную трудность.
– Керчийцы не купились на представление, – выдохнул он на ходу.
– Знаем, – сказала Тамара. – Мы все слышали.
– Пожалуй, с ракетами был перебор, – заметил Толя.
Исаак расправил мундир сливового цвета.
– Что будем делать?
– Не знаю, – призналась Тамара. – Посмотрим, что принесет нам день.
Еще несколько дней, уговаривал себя Исаак. Еще несколько балов и приемов. Я справлюсь.
Но где же король?
Накануне, отправившись переодеваться в сухое, Исаак нечаянно услышал разговор членов Триумвирата в гостиной.
– Нужно пережить заключительный бал, – сказала Тамара, обняв Женю за плечо. – Тогда и примем решение.
– Ну, как это – вообще никаких следов? – Женя тихонько всхлипнула. – Прошло почти три недели. Люди не исчезают просто так. Никогда не думала, что скажу это, но я соскучилась по Зое.
– Я тоже, – промолвил Толя. – Хотя она наверняка отчитала бы меня за то, что я трачу время на бесполезные переживания.
– Мне кажется, Апрат что-то подозревает, – высказалась Тамара. – Он попросил высочайшей аудиенции, хочет поговорить о паломничестве и требует сообщить, где Юрий. Долго отбиваться от него не получится, а кроме того, он слишком много времени проводит за пределами столицы. У него своя сеть подземных ходов – много удобных мест для укрытия.
– Можем привлечь его к общению с гостями, – предложил Толя. – Поручим провести торжественную службу…
– Нельзя подпускать священника к Исааку, – перебила Тамара. – Апрат мигом его раскусит.
– А если от него избавиться? – подал голос Давид.
Женя расплакалась еще горше.
– Когда ты так говоришь, я еще сильнее скучаю по Зое.
Что дальше? – размышлял Исаак. Хорошо, он дотянет до вечера, может, даже перенесет всю эту пышную череду балов, не допустив новых катастрофических промахов, но это не значит, что он способен управлять государством или даже выполнять роль марионетки, пока Женя и остальные будут править по-настоящему.
Исаак свернул в картинную галерею и наткнулся на принцессу Эри в сопровождении стражниц – о том, что она здесь, заранее сообщили Тамарины наблюдатели. Постаравшись изобразить удивление, Исаак поздоровался с принцессой и завел светскую беседу.
– Мы сочли, что для пикника в саду слишком свежо, – сказала Эри, – поэтому решили прогуляться по галерее.
– И как вам полотна?
– Лица уж чересчур суровые.
Главное, не приглядываться.
– Если хотите, я устрою вам экскурсию по этому крылу дворца. – Исаак готов был поклясться, что почувствовал молчаливое одобрение стражниц, обязанных докладывать об успехах и неудачах принцессы Эри ее старшей сестре.
Они миновали синее великолепие Лазурной гостиной, осмотрели концертный зал, заглянули в другие, более скромные уголки дворца: слегка пропахший плесенью музей трофеев, по стенам которого были развешаны оленьи рога и головы крупного зверя; оружейную комнату, набитую старомодными седлами и мечами, и, наконец, подошли к тренировочным залам.
– Войдем? – предложил Исаак. Собственный голос казался ему фальшивым, но ведь он знал, что принцесса неравнодушна к топорам.
– Здесь тренируется дворцовая стража? – полюбопытствовала Эри.
– Да, – кивнул Исаак. Он тоже тут занимался, проводил учебные поединки с Николаем. – Тамара, не устроишь ли для нас небольшую демонстрацию?
Тамара сняла со стены два затупленных топора.
– Ты, – она указала пальцем на одну из стражниц Тавгарада. Выбранная девушка была совсем юна; серьезное лицо, острый подбородок. Должно быть, это Майю Кир-Каат, та самая стражница, чей брат-близнец пропал без вести и которой надоело служить шуханской короне.
Одна из стражниц постарше сделала шаг вперед.
– Я охотно выступлю против тебя. – Ее благородный нос пересекал длинный шрам.
Тамара склонила голову набок.
– В этом прайде только одна львица?
– Я буду биться, – заявила девушка с острым подбородком.
– Майю, – мягко попыталась удержать ее третья стражница.
Майю, однако, без колебаний вышла вперед – так, словно ожидала вызова.
В зале повисло напряжение.