Возмущенный этим решением Людовик заявил о своем желании жениться на Марии. Естественно, и Анна Австрийская, и кардинал пустили в ход все свое красноречие, дабы отговорить его от столь опрометчивого шага, выставляя основным аргументом долг монарха перед отечеством и подданными. Хотя король вышел от матери, по свидетельству современников, «с увлажненными глазами», судьбоносное решение было им уже принято.
Прощание влюбленных было душераздирающим, король разрыдался, а Мария произнесла знаменитые слова: «Государь, вы – король, вы плачете, а я уезжаю!», – которые драматург Расин вставил в свою трагедию «Береника»[12]. Дабы смягчить горечь разлуки, изгнаннице позволили взять с собой двух младших сестер, Гортензию и Марианну (за девицами надзирала все та же неусыпно бдительная Мадам де Венель); король же преподнес ей на прощание чудесное жемчужное ожерелье[13], с которым она не расставалась до самой смерти. Влюбленным разрешили переписываться, естественно, эта переписка строго контролировалась кардиналом.
В Ла-Рошели знатную изгнанницу встретили как почетную гостью, стремясь угодить ей разного рода развлечениями, но увеселения были ей настолько в тягость, что она предпочла поселиться в романтичной крепости Бруаж, утонувшей в туманах. В Париже короля также развлекали, причем разрешившаяся от бремени Олимпия де Суассон, не скрывая своего торжества, заняла подле него место Марии. Казалось, прежнее увлечение короля вспыхнуло с новой силой, о чем Олимпия, руководствуясь самыми мстительными мотивами, со злорадством известила в письме сестру. Хотя король проездом на подписание мирного договора в августе встретился с Марией и заверил ее в своей верности, но что значили эти пустые слова, если он ехал на встречу с будущей женой? Девушка направила своему дяде просьбу сообщить королю, чтобы он больше не слал ей письма, и сама обязалась более не писать Людовику ни строчки.
7 ноября 1659 года был подписан выгодный для Франции Пиренейский мир с Испанией, и Марии разрешили вернуться в Париж, причем Мадам де Венель получила щедрое вознаграждение от кардинала за бдительный надзор. Мазарини предложил племяннице блестящую партию, богатейшего итальянского князя Колонна, коннетабля королевства Неаполитанского, испанского гранда (1637–1689), чей род восходил чуть ли не к римским патрициям. Из этой славной династии вышли кардиналы, послы, наемные полководцы – кондотьеры. Некогда отец Мазарини служил у отца князя управляющим, но теперь его сын счел за честь взять в жены племянницу всесильного французского министра. Мария отказалась: она хотела остаться при дворе, наивно надеясь на возврат привязанности короля. За девушкой начал ухаживать принц Клод Лотарингский, и та благосклонно отнеслась к этому поклоннику, ибо перспектива брака с ним укрепляла ее надежду не покидать Францию. Король, возвращаясь в Париж, сделал по дороге крюк и в сопровождении брата Марии заехал в Бруаж, чтобы посетить дом, где страдала в изгнании его возлюбленная. Говорили, что, увидев ее простую, скудно обставленную комнату, он заплакал.
По прибытии в Париж Людовику немедленно донесли, что Мария принимает ухаживания принца Клода Лотарингского, король счел это изменой и при встрече с девушкой отнесся к ней с леденящим равнодушием. Кардинал понял, что дальнейшее пребывание Марии при дворе лишь осложнит ситуацию, и разрушил надежды принца на брак с племянницей (в качестве условия заключения брака принц Клод потребовал возврата независимости герцогству Лотарингскому, оккупированному Францией).
9 июня 1660 года на испанско-французской границе был заключен брак между королем Людовиком XIV и испанской инфантой Марией-Терезией, а 26 августа новобрачные торжественно въехали в Париж. Мазаринетки наблюдали за церемонией с балкона особняка, принадлежавшего вышеупомянутой Кривой Като, баронессе де Бовэ. Пикантная подробность: Мария стояла бок о бок с прекрасной госпожой Франсуазой Скаррон, супругой известного поэта-сатирика, калеки Скаррона. Впоследствии госпожа Скаррон, воспитательница побочных детей короля, станет его морганатической супругой, известной под именем маркизы де Ментенон. Тогда никто не мог подозревать, что это была первая встреча двух королев, настоящей и будущей.
Мария поняла, что ей нет места при новом дворе и лучше всего как можно скорее покинуть Францию. 1 марта 1661 года скончался Мазарини, но еще раньше девушка дала согласие на брак с князем Колонна и через месяц была обвенчана по доверенности с его представителем в королевской часовне – великая милость правителя. Благоволение Людовика ХIV простерлось еще дальше: монарх также пожаловал ей титул принцессы и даровал «право табурета», т. е., сидеть в присутствии королевы. Прощание было строго официальным, бывшие влюбленные никогда не увидятся вновь.
Превратности судьбы княгини Колонна
Мария в сопровождении все того же Цербера в лице Мадам де Венель и 50 гвардейцев покойного кардинала отправилась в Милан, где ее ожидал князь Лоренцо Колонна. Незадолго до прибытия на место назначения новоиспеченная принцесса вместе со своим кортежем остановилась на ночлег в какой-то деревенской гостинице. Вечером путешественники высыпали на балкон, видимо, чтобы лучше рассмотреть окрестности. Из-за тесноты Мария отступила на шаг назад в дверной пролет, чем и спасла себе жизнь. Под тяжестью постояльцев балкон рухнул, погибли восемь человек. Молодая женщина невольно задумалась о том, не предвещает ли это роковое событие новые беды, уготованные ей судьбой.
В Милане ее ожидал пышный прием, подготовленный новобрачным, которого она еще в глаза не видела. На одном из миланских каналов стоял роскошно украшенный буцентавр, копия судна, использовавшегося венецианскими дожами в особо торжественных случаях. Разнаряженная в придворный туалет, находящаяся в состоянии прострации Мария равнодушно ожидала в тесной каюте своего мужа, молодого, довольно привлекательного человека. Невзирая на истошные крики Мадам де Венель[14]: «Только после мессы, только после мессы!», князь тотчас же воспользовался своим супружеским правом и был чрезвычайно удивлен, что новобрачная оказалась девственницей. Он немедленно влюбился в Марию, но молодоженов ожидало жестокое испытание: на другой же день княгиня Колонна свалилась с так называемой «мозговой лихорадкой» и два месяца пребывала в полубессознательном состоянии между жизнью и смертью. Муж призвал на ее спасение лучших докторов, и, в конце концов, молодая женщина выздоровела.
Супруги поселились в Риме во дворце князей Колонна, наполненном великолепными произведениями искусства. Первый же сюрприз, который преподнес Марии муж, стал свидетельством огромной любви и гордости новобрачного: одна из красивейших площадей Рима, площадь Навона, была превращена в озеро, по которому в ночной тьме скользили расцвеченные огнями лодки, наполненные музыкантами и певцами. Муж исполнял все желания молодой жены, которая жила как будто в постоянной лихорадке, спеша от одного развлечения к другому: охота, балы, маскарады, карнавалы, не только в Риме, но и в Милане и Венеции. В римском обществе только и говорили, что о роскоши, которой окружил ее муж, о невиданном ложе в форме раковины из перламутра, украшенном золотом и серебром. Мария воспылала к своему мужу той же страстью, с какой любила короля, и первые семь лет их брака прошли в любви и согласии.
Княгиня Колонна создала в своем дворце островок французской культуры, где всегда желанными гостями были посол Франции и французские путешественники. Она вновь жадно принялась за чтение, была блестящей собеседницей, и непривычная атмосфера непринужденности (напомним, что Рим был папской вотчиной, где налагались весьма суровые ограничения на нравы общества), царившая в этом салоне, привлекала туда на вечера, проникнутые духом французского двора, множество посетителей.
Отрезвление пришло постепенно. После рождения двух сыновей и выкидыша Мария забеременела в четвертый раз. И тут она сначала узнала, что муж завел роман с ее подругой, княгиней Киджи. Мария сочла ниже своего достоинства уделять внимание этой мелочи, осознавая, что речь идет о преходящем увлечении. Князь уехал по делам в Испанию. В его отсутствие некие доброжелатели сообщили Марии, что муж, помимо того, еще имел интрижку с простолюдинкой, также ожидавшей ребенка. Этот младенец женского пола родился с разницей в несколько дней с третьим сыном княгини Колонна. В Марии взыграла гордость: как, столь любящий ее муж опустился до ласк гнусной плебейки! Вознегодовавшая княгиня отказала супругу в праве разделять с ней ложе.
Лоренцо Колонна был типичным итальянским вельможей эпохи Возрождения: с одной стороны, тонкий ценитель искусства, крупный меценат, с другой – натуральный средневековый феодал, в котором неукротимо кипели самые низменные страсти. Он был отнюдь не единственным аристократом, оставлявшим за собой на жизненном пути целые выводки бастардов. Кстати, против него неоднократно выдвигали обвинения в убийстве, но, естественно, человеку его положения без труда удавалось выйти сухим из воды. Князь расценил поведение жены как покушение на свои супружеские права и открыто вступил во вражду с ней.
Его неудовольствие еще больше возросло от появления в окружении Марии новых гостей из Франции. Как уже упоминалось, у Марии были очень хорошие отношения с братом короля, герцогом Филиппом Орлеанским, которые сохранились и после ее замужества. Они поддерживали оживленную переписку, обменивались подарками, и, когда любовник герцога, знаменитый красавчик шевалье де Лоррен, впал в немилость у короля, Филипп отправил его вместе с братом Марсаном в Рим, под крылышко княгини Колонна. Вскоре к ним присоединилась сестра княгини Гортензия, сбежавшая в Италию от терзавшего ее своей неумеренной ревностью мужа, не совсем психически здорового человека. Славившаяся красотой Гортензия открыто сожительствовала со своим конюшим и вообще решительно вступила на путь куртизанки высокого полета. Выходки этой компании настолько разъярили супруга Марии, что он уже в открытую угрожал жене. Когда с Марией летом 1672 года случился странный внезапный приступ желудочных колик, она расценила это как попытку мужа отравить ее. Кстати, в истории семьи Колонна подозрительная смерть жен не была редкостью, один из предков Лоренцо уморил супругу голодом по какому-то необоснованному обвинению.