— Ты глупо поступил, господин, ввязавшись в дела, которые тебе не по зубам, — сказала она. — Я была единственным действующим орудием трибунала на Агарах, поскольку те старикашки, которых все знают, могут лишь осуждать, но не преследовать. Теперь моя миссия закончена. Никто уже не придет к самой дорогой шлюхе в Ахелии с поручением кого-то убрать…
— И сколько таких поручений ты выполнила? — спросил он.
— Немного, — пренебрежительно ответила она. — Но все это были незначительные люди. Их смерть ничем не угрожала империи. Однако у меня бывали те, кто требовал… о, весьма необычных вещей. Ты наверняка догадываешься, что с ними стало. Агары невелики. Но у людей, которые здесь живут, порой бывают большие планы. — На ее губах появилась ироничная улыбка. — Ты умрешь в рудниках, — коротко сказала она.
Он стоял на немеющих ногах, с висящими на прикованных к стене цепях руками — но выпрямившись.
— Приговор уже вынесен, — пояснила она. — Завтра ты его услышишь. Может быть, однако… я могла бы его смягчить.
Она ждала, но он не отозвался.
— Куда они поплыли? — спросила она.
Он не знал. Но даже если бы и знал, она не услышала бы от него ни слова.
Он молчал.
— Пока тебя еще не допрашивали… по-настоящему. Здесь есть места, где ломают самых крепких.
Он скривил губы:
— Не пугай. Я человек чистой крови. Даже вы не можете пытать меня безнаказанно. Сведения о том, куда сбежали какой-то мелкий пират и девушка, не стоят того, чтобы проливать чистую кровь в камере пыток.
— Неужели?
— Может быть, в Дороне. Может быть, там есть люди, достаточно высокопоставленные для того, чтобы допустить подобное беззаконие. Но здесь я никого такого не вижу. Здесь Агары, а чистая кровь на Агарах в цене. Ты это хорошо знаешь, поскольку тебе платили за твое имя. Ведь не за красоту же?
Она быстро подошла и плюнула ему в лицо.
С тех пор он ее больше не видел.
Когда его освободили из рудников, комендант легиона, не покидавший Арбы, вызвал его к себе. Это был тот же самый, уже основательно постаревший человек, который делил власть на острове еще с Берром.
— Капитан, — сказал он, — в морскую стражу ты уже вернуться не можешь, в легион тебя тоже не возьмут. Но я могу порекомендовать тебя капитанам кораблей, которые заходят в Ахелию. Я уже стар, и меня не интересует мнение трибунала по этому поводу. Правда, офицерская должность на корабле, который возит медь, не особо достойная работа, но все-таки…
Вард молчал.
— Так я и думал, — вздохнул комендант. — Я здесь вроде тюремного надсмотрщика. Не обижайся, что мне пришлось выполнить свою обязанность.
Вард покачал головой.
Комендант снова вздохнул:
— Что я могу для тебя сделать, сынок? Денег ведь ты не возьмешь… Поверь, однако, что я желаю тебе добра. Трибунал… — Он помолчал, потом продолжил: — Ты счел бы мои слова провокацией. Лучше я не буду ничего говорить. Что я могу сделать для тебя, господин?
— Две вещи, комендант.
Старик тут же наклонился к нему. Вард видел, что этот человек и в самом деле не желает ему зла.
— Сейчас я должен поехать в Ахелию, на могилу матери. Но потом я вернусь. Мое имущество пропало. Я хочу работать на рудниках, господин. Могу я получить рекомендацию вашего благородия?
Офицер уставился на него неподвижным взглядом:
— Ради Шерни, господин… Ты понимаешь, что говоришь?
Вард выжидающе молчал.
— Мужчина чистой крови… на медных рудниках…
— Я могу получить работу как вольный рудокоп?
— О чем ты говоришь… Конечно, и немедленно. Но я в самом деле не понимаю…
Вард поблагодарил его кивком.
— А второе желание?
Бывший осужденный отвел взгляд:
— Просьба, комендант. Не мог бы ты, господин, узнать, где сейчас та женщина?
Наступила тишина.
— Солдат этого не слышал, — сказал комендант. Он снял мундир, тщательно его сложил и спрятал. Лишь после этого он снова посмотрел на Варда. — Хорошо, капитан.
30
«Сейла» — легкая, быстроходная и маневренная бригантина, названная так по имени одной из легендарных дочерей Шерни, созданных для борьбы со злом, — шла поперек ветра на юг. Дартанские легенды гласят, что самой красивой дочерью Шерни была Роллайна, старшая сестра Сейлы. Возможно. Трудно, однако, было возражать против того, что «Сейла» являлась одним из самых изящных кораблей, которые когда-либо плавали в этих водах. На трех мачтах корабль нес три косых паруса ллапманского типа, все белые, с ярко-зеленым знаком «I» посредине. Косые паруса, может быть и не столь подходящие для дальних рейсов, требовали меньше работы, чем прямые, и потому вся команда бригантины состояла лишь из тридцати человек. Тем более что на корабле не было орудий; лучшей защитой ему служила скорость.
«Сейла», сильно накренившись на правый борт, ровно рассекала волны спокойного моря, оставляя за кормой пенящуюся белую полосу. В нескольких милях перед ней, с наветренной стороны, из утреннего тумана выступали приземистые очертания какой-то суши. Корабль слегка изменил курс и пошел прямо в их сторону. По левому борту лежал одинокий каменистый островок. Его старательно отмечали на всех картах, поскольку его окружали опасные подводные скалы. Не один корабль пошел здесь ко дну.
В тени этого угрюмого острова, почти неразличимый на темном фоне обрывистого берега, стоял на якоре большой барк с оголенной мачтой. Выше, на краю обрыва, два человека внимательно наблюдали за стремительной бригантиной.
— Не могу на тебя надивиться, — сказала Лерена. — Еще раз спрашиваю: откуда ты знал?
Лоцман пожал плечами:
— Я не знал… Только догадывался. А ты нет, госпожа? Берер должен был идти этим путем, разве что он возвращался с Западного Простора. Но я в это не слишком верил. Если же он шел от Южных островов, то должен был идти именно здесь, поскольку это кратчайший путь в Дорону.
— Не кратчайший… — заметила она.
— Кратчайший известный путь, — согласился он. — Никто не ходит вдоль западных берегов Гарры. Если бы все погибшие корабли, что лежат там, вдруг всплыли на поверхность, по их палубам можно было бы дойти сюда, не замочив ног.
Они восхищенно следили за ровным ходом корабля с белыми парусами.
— Но это значит, что ты давно уже догадываешься, где могут быть сокровища.
— Не притворяйся, госпожа, что сама не догадываешься!
Лерена кивнула:
— Однако Южный архипелаг — это несколько сотен островов и островков…
— Именно.
— Может быть, в самом деле Барирра?
— Сомневаюсь, госпожа. Нет, госпожа. Это было бы чересчур просто. А кроме того…
— Мой отец был не дурак, Раладан. Он знал, что каждый скажет — это чересчур просто.
— Ты забываешь, что я знал твоего отца, госпожа. Наверняка не Барирра.
Лерена долго смотрела ему прямо в глаза с растущим недоверием.
— Почему ты столь усиленно пытаешься выбить из моей головы эту мысль?
Он снова пожал плечами:
— Если хочешь, можем проверить. Но я знаю Барирру. На нашей карте другой остров, впрочем поменьше… И повторяю, я знал твоего отца. Он завоевал Барирру, сражаясь со всеми войсками Гарры. Потом мы заходили туда пару раз, чтобы вывесить новый флаг, но капитан даже не сходил с корабля… Его забавляла мысль о том, что всю эту войну он развязал и выиграл просто так, ради прихоти. Он не спрятал бы на этом острове даже пары старых сапог, поскольку был бы вынужден сказать сам себе, что сражался за что-то. А это отобрало бы у победы весь ее вкус.
Лерена кивнула, продолжая смотреть ему в глаза.
— И что теперь, Раладан?
Они снова взглянули на рассекающую морскую гладь бригантину.
— Красивый корабль.
Лерена и лоцман помолчали.
— Так, как мы решили: когда он скроется из виду, двинемся следом и мы.
— Если ветер не переменится, могут быть хлопоты.
— Увидим. Южные острова составляют три группы… Думаю, речь идет о Восточной отмели.
— Верно, — согласилась Лерена. — На Восточной отмели — Сара, в Саре — стражники и мощная эскадра. А Западная отмель…
— Там одни лишь скалы, столько скал, что лишь безумец отважится идти туда на чем-либо крупнее челнока.
— Кто знает?.. — задумалась она.
— Нет, госпожа. Даже Демон не отправился бы туда без хорошего лоцмана. Впрочем, посмотри: эта бригантина наверняка идет не на Западную отмель.
— Может быть, у него был лоцман? — В ее голосе вновь зазвучало подозрение. — А Риолата… может быть, она специально запутывает следы. Она хитрая, Раладан.
— Ты меня слушаешь, госпожа? — Он продолжал спокойно объяснять: — В конце лета мы всегда отводили корабль в какое-нибудь укрытие. На борту оставался Тарес, иногда Эхаден, иногда я. И еще несколько матросов. Несколько раз оставался твой отец. Остальные еще до этого сходили на берег. У Южных островов мы бросали осенью якорь ровно пять раз: два раза у Западной отмели и три раза у Восточной. В каждом из этих мест капитан хотя бы раз был сам, вместе с четырьмя или пятью матросами. Не помню, чтобы я когда-либо еще видел кого-то из них…
Она вопросительно посмотрела на него.
— Обычно, хотя и не всегда, оставались те, кто больше не хотел выходить в море. Команда была уверена, что в конце осени они сошли на берег и отправились восвояси.
— А на самом деле?
— На самом деле они отправились на корм рыбам. Некоторые убежища использовались неоднократно, никто не должен был знать, где они находятся. В начале зимы команда снова собиралась в условленном месте. «Морской змей» приходил туда, ночью ненужные матросы шли за борт, а утром шлюпка плыла за теми, кто ждал на берегу. Так это примерно выглядело.
— Ты никогда прежде мне об этом не рассказывал.
— Ты никогда не спрашивала, госпожа.
Они посмотрели друг на друга. Разбитое лицо девушки выглядело просто ужасно, синяки потемнели.
— Однажды осенью, — продолжал лоцман, — твой отец рискнул, воспользовался хорошей погодой и спрятал сокровища на острове, у берегов которого стоял «Морской змей», или на одном из островков поблизости. Ему помогали те самые матросы, что оставались с ним.