– Арава возвращается, Четвертый принц. Разведчики подали сигнал.
– Хорошо. – Каи чувствовал, что туника на спине пропиталась потом, болело колено. Ночь подходила к концу, у них заканчивалось время. – Отзови разведчиков, а также всех, кто оставался на той стороне.
Зверь прошел мимо, его длинные могучие ноги пожирали расстояние. Каи увидел лица, смотревшие вниз из паланкина, фонари, которые расставили арайки по краям моста. Ему помахала маленькая рука, и он помахал в ответ.
Каи пришло в голову, что он может позвать Ведьм на помощь.
Он знал, что их умения связаны с духами – например, так Зиде контролировала воздух. Но если он попросит кого-то уничтожить мост, то Дасара и остальные арайки будут знать, что демон Башасы слишком слаб. Каи не опасался, что его убьют; если бы он не хотел умереть, то просто ушел бы в темноту и арайки никогда бы его не поймали.
Он хотел сделать это сам. Лично дать Иерархам урок по уничтожению.
После того как стеноход прошел, Салател вышла на середину моста, подняла фонарь и стала быстро махать им в определенном порядке.
На другой стороне в темноте появились ответные сигналы. Довольно скоро разведчики-арайки уже бежали обратно через мост.
Каи принялся расхаживать взад и вперед, вытирая руки о юбку, пока мимо не промчался последний разведчик.
– Это все, Четвертый принц, – сказала Салател.
Каи сделал глубокий вдох и встал на середину моста.
– Уходите все, – сказал он.
Салател нахмурилась, но махнула рукой, и ее люди молча повиновались. Каи подождал, пока все не покинули мост, присел на корточки и положил ладони на широкую доску. Она казалась твердой, как камень. Он вытащил боль из тела Таламинеса, его смерть в руках Каи, слабые воспоминания о тренировках, но этого оказалось недостаточно.
Каи выдохнул. Ничего не поделаешь. Он поднял руку:
– Мне нужен нож.
Тихие шаги по мосту, рядом с ним остановилась Салател, которая вложила ему в руку нож с коротким практичным лезвием, скорее инструмент, чем оружие. Вероятно, она думала, что ему нужно что-то отрезать. Ну, Каи так и сделал, он расстегнул тунику и, не теряя времени на размышления, вонзил его себе в грудь.
Следующая часть была заметно сложнее. Он втянул в себя воздух, вырвал нож и услышал, как ахнула Салател, когда Каи наклонился вперед, согнувшись от боли. Он ударил свободной рукой по доске и вложил всю свою боль в заклинание огня.
В течение одного биения сердца ничего не происходило. Рана закрывалась, с ножа стекала тонкая струйка крови. А потом под рукой Каи темное дерево стало вишнево-красным.
«Недостаточно», – подумал он.
Но тут красное сияние сделалось черным по краям и начало распространяться во все стороны.
Оно коснулось края юбки Каи, и ткань стала обугливаться. Он тут же пришел в себя, вскочил на ноги и отпрыгнул назад. Салател схватила его за руку, чтобы не дать ему упасть. Сияние распространялось все дальше. Внезапно снизу, из-под тяжелых свай, вырвалось пламя.
– Беги, беги! – крикнул Каи, и они с Салател помчались к концу моста.
Он не сбавлял скорости до тех пор, пока они не оказались на дороге и их ноги не коснулись камней, которыми та была вымощена.
Остальные воительницы, разведчики и солдаты ждали, держа в руках фонари, и со страхом смотрели на мост. Очевидно, Салател подумала о затопленных Летних залах.
– А огонь остановится? – спросила она.
– Ну, наверное. – Каи посмотрел на метавшееся пламя: багрово-красная река заливала мост.
Он постарался ограничить действие заклинания центральной частью моста. Во всяком случае, так он думал.
И пожалел, что не стал искать в воспоминаниях Таламинеса заклинаний воды, что-то совсем небольшое. Интересно, могло ли заклинание Двора Плененных демонов затопить земляные валы, а потом и весь мир? Что произошло бы, брось он его в реку, а не в водоем в закрытом пространстве?
Наверное, так не работало, иначе Иерархи использовали бы его где-нибудь, чтобы затопить целые долины. Впрочем, они вполне могли так поступить, просто Каи об этом не знал.
Мощный треск заставил Каи вздрогнуть. Что-то в нижней части моста не выдержало, и середина соскользнула в сторону, когда балки слетели с каменных свай. Раздались восторженные крики на арайке. Каи взглянул на Салател. Она смотрела на него с нескрываемой тревогой. Он понял, что его поведение не внушает ей доверия.
– Следует ли нам предупредить лагерь? – спросила она.
Это было разумно. Огонь продолжал распространяться с одной деревянной планки на другую с неумолимой энергией текущей жидкости.
– Может быть… – начал Каи.
Снова раздался оглушительный треск, балки не выдержали, и охваченная пламенем середина моста рухнула в воду.
Каи бросился вперед, на мелководье, мимо тростника, чтобы посмотреть, что произошло. Во все стороны летели искры, поднимался пар, доски и балки ломались и падали в воду. Огонь в двух продолжавших держаться секциях внезапно погас. С уверенностью, которая пришла из памяти Таламинеса, он знал, что, как только связь с исходным местом приложения заклинания исчезнет, огонь сразу потеряет ярость и силу. И все сработало: большие куски средней части моста уже плыли по реке, а разрыв между двумя оставшимися частями был слишком большим, чтобы легионеры смогли сами его заделать. Им потребуются инженеры, строительные леса и материалы. Это их сильно задержит.
Каи поднял руку, чтобы потереть лицо, и поморщился; у него отчаянно заныли грудь и правая рука, вероятно, боль преследовала его всю ночь. Он все еще ощущал последствия удара копьем в спину, который получил прошлой ночью. Каи повернулся и зашлепал по воде обратно к берегу, где воительницы громко выражали свое облегчение и хлопали друг друга по спинам. Все они смолкли, когда Салател спросила:
– Четвертый принц, зачем ты ударил себя ножом?
Что же, Каи мог ответить на этот вопрос:
– Я не толкователь и не хочу им быть. Если я буду обращаться к Колодцу Иерархов, то стану таким же, как они. Вместо него я использую боль. Собственную. – Они смотрели на него, но он не хотел видеть то, что появилось во взгляде Салател, – ужас или, еще того хуже, сочувствие; это было бы уже слишком. – Давайте сообщим Башасе, что задача решена.
Салател повернулась и повела всех за собой по дороге.
Разведчики разошлись, занимая позиции вдоль реки.
Некоторые фонари исчезли вместе с частью моста, но Нирана и Телар схватили пару, чтобы освещать дорогу до лагеря и стеноходов. Запах дыма мешался с чем-то похожим на сушеный лук, и в животе у Каи возникли спазмы. Появилось неприятное чувство, что это тело придется кормить чаще, чем тело Энны.
Он надеялся, что кто-то прикрывает спину Башасы.
Снова застрекотали насекомые. Они отличались от тех, что обитали в луговых равнинах или горах приграничья, знакомая и одновременно чуждая песня. Они сошли с вымощенной камнем дороги в поле, где высокая трава задевала юбки Каи. Он увидел высившиеся в темноте огромные фигуры стеноходов: животные спали стоя, а их дыхание напоминало шум ветра в пещерах. Солдаты поставили три больших шатра с такими же куполами, какие строили легионеры. Тусклый свет фонарей проникал внутрь сквозь темную парусину. Чувствовались дым костров и запах готовящейся пищи, но пламя оставалось невысоким, чтобы свет не был виден издалека.
– Этих стеноходов уже снарядили для перевозки Благородных Иерархов, – пояснила Салател. – А также подготовили палатки, постельные принадлежности и еду.
При таком освещении Каи едва мог отличить одного смертного от другого, но ни один из тех, что бродили в темноте, не был чрезмерно высоким.
– Вы знаете, где находятся Зиде, Тарен – Бессмертный маршал – и ее брат?
Салател кого-то тихо спросила на арайке, а потом доложила:
– Либо они в разведке, либо на охране периметра. Молодому Меньшему Благословенному сказали, чтобы он остался с нашими домочадцами, насколько я поняла. – Они направились к дальнему шатру, где горел фонарь и две незнакомые воительницы-арайки стояли по обе стороны от входа. Их пояса имели особые складки, а туники украшала вышивка, какой Каи не видел у солдат Башасы. За спиной Каи Арша прошептала что-то осуждающее, но Серала заставила ее замолчать.
Салател остановилась, когда подошла к ним.
– Четвертый принц с докладом к наследному принцу Башасе, – сказала она. Одна из стражей ответила на арайке настолько агрессивно, что Каи захотелось оскалить зубы. Салател холодно добавила: – Говори на имперском и дай нам пройти.
– Они не хотят, чтобы их беспокоили, – заявила второй страж.
В ее голосе явно прозвучало удовлетворение, очевидно, она не превышала своих полномочий.
Каи увидел, как напряглись сухожилия на шее Салател.
– Принц-наследник Башаса захочет услышать доклад Четвертого принца после того, как тот закончил свою работу.
Ни одна из стражей не шевельнулась. Первая скривила губы и добавила:
– Мы не выполняем чужих приказов.
Они оказывали давление, как делал Дасара. Возможно, Каи и не имел статуса среди арайков, но им обладала Салател, и такое поведение являлось оскорблением всех людей Башасы. Он встал рядом с Салател и сказал:
– Отойдите.
Каи легко произнес это слово; оно постоянно звучало в течение всего дня.
Глаза одной из стражниц широко раскрылись, а рука дернулась к оружию на поясе. Каи сделал шаг вперед и теперь находился совсем рядом, показывая, что ничего не боится. Он мог войти в шатер, хотели они или нет, но фокус состоял в том, чтобы они его впустили.
– Удар клинка меня не остановит, – добавил он на имперском, – но разозлит.
Салател встала рядом с ним. Ее голос стал расслабленным и спокойным, но полным презрения:
– Не делайте глупостей. Принц-наследник Башаса хочет услышать наш доклад. Как вы думаете, что произойдет, если вы откажете Четвертому принцу и ему придется с вами драться? Кто пострадает в результате?
Первая воительница, та, что затеяла конфликт, не выдержала и шагнула в сторону, потом отвернулась и стала смотреть в темноту. Вторая после коротких колебаний поморщилась.