То немногое, что он знал про арайков, заставляло его в этом усомниться.
– От ответа на твой вопрос зависит наша судьба. – Башаса вздохнул. – Когда Иерархам больше не будут нужны наши рудники, фермеры и ремесленники, они прикончат всех, кто остался. – На его лице появилась многолетняя усталость. – Но тем, кто обрел власть благодаря Иерархам, хочется думать, что их не тронут. И методы, которые использовали Иерархи против остальных, по какой-то причине не будут применены к ним. – Башаса повернулся, чтобы посмотреть на Каи: – А сареди что-то знали о войне до появления Иерархов?
– Бабушка вела войну под землей, пока не заключила договор. – Каи пришлось вспомнить уроки истории тети Ланиа, а еще как они сидели ночью вокруг большого костра и слушали ее. Его сердце сжалось от боли. Он заставил себя отбросить мысли о прошлом и добавил: – Иногда между жителями пограничья возникали стычки. Но Ведьмы выступали в качестве судей. Именно так все и происходило.
– Твоя Бабушка вела войну в подземном мире? – рассеянно спросил Башаса. – Но как?
– Это было нелегко, и она заключила договор, – ответил Каи. – Десять, нет, одиннадцать поколений смертных назад, я тогда еще не родился.
Башаса выглядел заинтригованным, казалось, он хотел и дальше задавать вопросы, но вернулся к исходной теме разговора:
– В этой части мира не было войн уже несколько поколений, до появления Иерархов. Семь городов-государств Арайка не воевали друг с другом с тех пор, как моя прабабушка была ребенком. Эналины – на памяти живущих поколений. Повсюду, в Аркае, Сана-сакрофе, архипелагах, побережьях морских людей и еще дальше, царил мир. Существовали лишь пограничные стычки, защита от разбойников, или поддерживались старые военные традиции. Иерархи пришли сами, без всяких на то причин, их никто не провоцировал. Но последние ужасные годы научили нас сражаться. Я надеюсь, они научили нас действовать сообща.
Каи прислонился головой к стенке паланкина и задумался над словами Башасы.
– Ты и в самом деле рассчитываешь, что мы уцелеем.
– Да. – По губам Башасы пробежала быстрая улыбка. – И если так случится, у меня есть планы на будущее.
В течение двух последних дней равнина становилась все более засушливой и каменистой, трава и кустарник встречались все реже. Но маршрут Башасы вел их вдоль канала, и у них хватало воды для стеноходов и коротких купаний. Они даже успевали постирать одежду, когда останавливались, чтобы дать отдых животным.
У Каи появилось время, чтобы понять причуды своего нового тела. Когда большая часть ароматических масел вымылась из его волос, они стали вьющимися, и он начал использовать изумрудные заколки Таламинеса и шнурки с узелками, которые позаимствовал у Салател, чтобы привести их в порядок. Кое-что осталось неизменным, что-то заметно ухудшилось. Кроме почти полной утраты ночного зрения, он стал быстрее уставать, ему приходилось больше есть. Когда он ощущал боль, она оказывалась острее и терпеть ее было трудней. Конечно, это помогало создавать заклинания, но ему по-прежнему приходилось искать их в памяти Таламинеса, хотя многие не слишком годились для ситуации, в которой он оказался.
Наступил полдень ясного дня с голубым небом, когда они увидели город, а потом каменный форт, расположенный на скалистом холме над ним.
Канал проходил между фортом и городом и заканчивался водоемом для лодок с перекинутым через него мостом. Воду для орошения отвели от канала к буйным зеленым полям и садам. Город был застроен одноэтажными и двухэтажными деревянными домами, выкрашенными в потускневшие на солнце цвета, крыши покрыты черепицей, в центре находилась вымощенная булыжником площадь. Большие навесы и некоторое количество деревьев создавали тень на улицах и прилавках рынка, лодки сновали по каналу или стояли у причалов. Люди выходили на улицы, чтобы посмотреть на стеноходов. Вероятно, они испытывали страх, полагая, что прибыла аристократия Иерархов.
– Наследный принц, знамя, – неожиданно сказала Тренал.
Она стояла у локтя Башасы, а когда Каи оглянулся, то увидел, что глаза у нее широко раскрыты.
– Я вижу. – На лице Башасы застыло скорее задумчивое, чем мрачное выражение, но Каи сомневался, что тот выглядел мрачным, когда вел войска в атаку на Иерарха. – Дасара, приведи свою мать.
Дасара медлил в передней части паланкина, возможно, он узнал местность и понял, что они приближаются к городу, где Башаса собирался пополнить припасы. В последние пару дней несколько раненых пришли в себя и уже могли сидеть, и по паланкину стало возможно ходить. Дасара наклонился вперед, чтобы осмотреться, и тут же отпрянул назад и стал пробираться в заднюю часть паланкина.
– Знамя? – спросил Каи.
Впереди он увидел три длинных разноцветных знамени, похожих на те, что Башаса забрал из зала трофеев. Они свисали с горизонтального бруса над воротами форта.
Салател и Тренал с тревогой на него посмотрели.
– Это знамена нашего кузена, Караниса. Узурпатора, которому Иерархи передали власть в Бенаис-арайке. Они показывают, что его резиденция в данный момент находится здесь, а не в столице. – Он поскреб подбородок, на котором появилась щетина – утром воительницы забыли напомнить ему о бритье. – Возможно, у нас появятся проблемы.
Лашар пробралась сквозь толпу и отодвинула Каи локтем в сторону, чтобы встать рядом с Башасой. Она смотрела на знамена так, словно надеялась, что все ошиблись, а потом что-то прошипела на арайке. Башаса, Салател и остальные учили Каи арайку, но этого слова он еще не слышал. Он достаточно хорошо знал Лашар, чтобы понять: она никогда не будет ему нравиться, и все же она была столь же крепкой, как капитан сареди. То, что она выглядела такой потрясенной, вывело его из равновесия.
– Да, – согласился Башаса, заговоривший на имперском. Он посмотрел на Лашар и добавил: – Кузина, ты ведь понимала, что рано или поздно это произойдет.
– Да, но… – Она прикусила язык. – Как эта морщинистая задница узнала, что мы прибудем сюда? Слишком мало времени!
Тарен перемахнула через перила паланкина и встала рядом с Каи; ему удалось не дернуться. Она была единственной, кто мог соскочить с одного идущего стенохода на другого, когда оба находились в движении. В сумерках, когда она проделала это в первый раз, появившись из пустоты, Каи так сильно испугался, что едва не ударил ее в лицо.
– Должно быть, легион, который пришел на смену в Летние залы, использовал Благословенных Бессмертных, чтобы доставить сообщение и опередить нас.
Башаса согласно кивнул:
– В Бенаис-арайке есть Колодец Тосарена. Морщинистая задница – мне понравилось, Лашар, – Каранис весьма уместно подумал, что мы можем прийти сюда, и решил нас встретить.
– И что мы будем делать? – потребовала ответа Лашар, и в ее голосе появилось отчаяние.
У Каи возник такой же вопрос, но он подумал, что кузины Башасы были совершенно бесполезными, и ему приходилось изобретать способы спасти всем жизнь.
Потому что все понимали: это конец.
– Мы остановимся в городе и позволим всем сойти со стеноходов. А я возьму своих воительниц и отправлюсь на встречу с Каранисом.
Каи увидел, как расслабились плечи Тренал, и страх уступил место решимости. Воительницы с самого начала были готовы умереть, защищая Башасу, даже до того, как он придумал свой безумный план восстания. Впрочем, у Каи был примерно такой же план.
– Я пойду с тобой, – сказал он.
Башаса повернулся к нему и улыбнулся. Он выглядел довольным, словно они собирались сделать что-то веселое.
– Благодарю тебя, Четвертый принц.
Они привели стеноходов на площадь, а не в конюшни, которые находились рядом, чтобы дать беженцам больше шансов затеряться среди населения города. Каи ожидал, что их могут атаковать немедленно, но арайки доверяли живущим здесь людям.
Когда Каи спустился вниз после Башасы и его воительниц, глава города уже их встречала и что-то быстро говорила на арайке.
– Каранис прибыл сегодня на рассвете, – стала переводить для Каи Салател, – с известием о нашем спасении. Она говорит, что постарается спрятать всех, кого будет возможно. В городе наверняка находятся предатели, но здесь уже и без того много беженцев, и ваши люди смогут раствориться среди них.
Ветер трепал бахрому навесов, стоявших по краям пыльной площади, а также приносил ароматы кипящего оливкового масла и чеснока из ближайшей таверны. Собравшиеся смертные со страхом смотрели на стеноходов, некоторые сразу смешались с пассажирами, спустившимися вниз. Отовсюду доносились испуганные и удивленные восклицания. Арайки, горожане и беженцы, подходили, чтобы пожать руку Башасе, словно исполняли какой-то ритуал. Каи стало немного не по себе. Последний принц-наследник Бенаис-арайка идет навстречу смерти. Как бы это выглядело, если бы сареди могли попрощаться со своим последним капитаном или Бабушкой? Башаса позволял прикасаться к себе и пожимал множество рук, продолжая напряженный разговор с главой города и рассеянно кивая каждому.
– Никто и никогда не возвращался из Летних залов, – сказал Каи, когда понял, что происходит.
Салател мрачно кивнула:
– По меньшей мере они нас запомнят.
К тому времени, когда собрались другие принцы-наследники и солдаты, глава города приказала привести лошадей.
– Они не хотят, чтобы Башаса пришел в форт пешком, как преступник, – объяснила Салател.
Каи наблюдал за происходящим как за исполнением спектакля на языках, большинства которых он не знал, хотя Салател переводила, когда могла.
Другие принцы-наследники, Хиранан, Врим, Асара и Стамаш, собирались идти вместе с ним и своими солдатами. Как и Лашар, хотя она приказала Дасаре остаться. Он отчаянно возражал, начал плакать, и она сказала двум своим воительницам, чтобы они увели его подальше и не позволили следовать за всеми. Пришли слуги и домочадцы, среди которых были не только арайки. Тарен попыталась убедить Даина остаться, но он так разволновался, что она обняла его и согласилась. Башаса попробовал уговорить Зиде уйти, но она заявила: «Мы начали вместе, вместе и закончим».