ОХОТА ЗА КОРОЛЕМ
Моя идея была очень простой — пробраться в майсирский лагерь и каким-то образом повстречаться с королем Байраном.
А при встрече я убил бы его.
В суматохе, которая непременно возникнет, у меня даже мог появиться шанс убежать.
— Три человека? — переспросил Кутулу. — И кто же они?
— Естественно, я. Потом Йонг, потому что он лучший из всех разведчиков, которые у нас есть. А третьим я хотел бы взять лучника. Лучше всего подошел бы Курти, но ему трудно ходить. Так что я возьму Свальбарда: даже с одной рукой он куда опаснее, чем едва ли не любой полноценный боец.
Я ожидал, что Кутулу тоже вызовется добровольцем, но его холодный рассудок все же смог преодолеть порыв, так что здесь мне удалось избежать проблемы. Трудности появились совсем с другой стороны.
— Вам потребуется волшебник, чтобы отражать магию их военных колдунов, — сказала Симея.
— Только не вы, — отрезал я, сразу поняв, к чему она клонит. — А единственный волшебник, который у нас тут есть, — именно вы. Тем путем, который я имею в виду, к королю смогут подобраться не более трех человек, а еще лучше, чтобы их было двое.
— Вы окажетесь беззащитными перед их колдовством, — отчаянно проговорила Симея. — И все умрете как дураки.
— Кое-кто говорит, что я всю свою жизнь прожил как дурак, — ответил я. — Нет.
— Да, — возразила Симея. — Вы рассказали мне, как собираетесь проникнуть в майсирский лагерь. Я пойду с вами и отстану до того, как вы приступите к делу. Я буду достаточно близко, — продолжала она звенящим от возбуждения голосом, — чтобы отразить любую магию, которая могла бы обнаружить ваше присутствие.
Вообще-то в ее словах был немалый смысл. Участие волшебника значительно увеличило бы наши шансы на успех. Было бы лучше взять вместо Свальбарда какого-нибудь искушенного в военном деле колдуна, но у меня не было такого ни в отряде, ни даже во всей армии, если не считать Синаит.
Я решил было рассказать Симее, что случится, если майсирцы обнаружат ее, но тут же передумал. Она должна была знать об этом не хуже меня. Это было бы ужасно, и самое лучшее, на что она могла надеяться в данном случае, — это быстрая смерть. Впрочем, я нашел выход из положения — такой выход, который наверняка испугал бы большинство людей.
— Очень хорошо, — сказал я и встретил изумленные взгляды Симеи и Кутулу. — Вы можете пойти с нами. Но тогда будет еще и пятый человек. Курти. А ему я скажу, что ни один из вас не должен попасть живым в руки майсирцев.
— Я и сама не допустила бы этого ни в коем случае, — ответила Симея. — Но все равно будет очень хорошо, если кто-то станет прикрывать меня со спины, пока я буду бормотать свою абракадабру и размахивать руками. А каковы, по вашему мнению, шансы на успех?
Я честно задумался.
— Один к двадцати… нет, один к десяти.
— Лучше, чем во многих ситуациях, в какие нам приходилось попадать, — заметил Кутулу.
— Лучше, чем в большинстве ситуаций, в которых оказывалась я, — в тон ему откликнулась Симея.
Кутулу долго молча смотрел на меня, потом облизал губы, начал было что-то говорить, но поспешно вышел.
— Этот человек любит вас, — сказала Симея. — Возможно, он даже в вас влюблен. Не в сексуальном смысле, — добавила она.
Я подумал, не сказать ли ей о том, как Кутулу некогда едва ли не до самоуничижения был предан Тенедосу и как бывший император обманул эту любовь, но не стал делать этого. Симея направилась было к двери, но вдруг остановилась и повернулась ко мне.
— В вашей идее я ощущаю… чувствую… нечто странное, — сказала она. — Для вас это больше, чем просто тактический маневр.
— Да.
— Вы ненавидите Байрана.
— Да.
— Мне кажется, что я должна знать причину, — сказала Симея. — Не из любопытства, а потому что нужно будет замаскировать ваши чувства моим волшебством, чтобы враги не смогли легко распознать их.
Я глубоко вздохнул. Снова меня вынуждали пересказывать одну и ту же историю, которая мне всегда очень трудно давалась.
— Садитесь, — предложил я.
Мне потребовалось гораздо меньше времени, чем я думал, поскольку я не стал вдаваться в подробности. Симея представляла себе то заклятие, которое наложил на меня азаз, хотя ей самой никогда не доводилось видеть его в действии. К тому же этот рассказ не причинил мне такой боли, как прежде. Возможно, убийство Карьяна лежало на моей душе уже не столь тяжким гнетом, а может быть, затянувшемуся процессу самоосуждения пришла пора заканчиваться.
Завершив рассказ, я осушил до дна стоявший подле меня жестяной кувшин с водой. На мгновение мне даже показалось, что я хочу выпить вина. Я не мог поднять глаз на Симею, так что не знаю, смотрела ли она на меня, а если смотрела, то как.
— Я уловила в ваших мыслях как раз нечто такое, о чем говорила, — сказала она. — Впрочем, ничего ужасного.
Только тогда я поднял взгляд и увидел ее лицо, бледное от гнева.
— Какой же он чудовищный ублюдок! — сказала она.
— Да, — согласился я. — И в то же время нет. Он всего лишь король, всего лишь человек, которому не перед кем держать ответ, над которым нет никого и ни чего, кроме суда богов, если, конечно, они существуют, да и то после смерти.
— Они существуют, — твердо сказала девушка. — Я верю в них.
— А я в этом не уверен. Но и не отрицаю их.
Она встала, поправила перевязь с мечом и шагнула к двери.
— Значит, вы с самого начала что-то почувствовали, — сказал я, пытаясь закончить этот разговор на шутливой ноте. — Мужчине, который полюбит вас, надо будет хранить верность, потому что обманщика наверняка постигнет жестокое наказание.
Девушка остановилась, но не повернулась.
— Мужчина, которого выберу я, — ответила она, — никогда не посмотрит на другую женщину. Он будет со мной настолько счастлив, что у него не останется ни времени, ни энергии на кого-либо еще!
Я попытался сохранить каменное выражение лица, но мне это не удалось, и, каюсь, я не смог сдержать смешка.
Симея сделала еще один шаг, но снова остановилась, все так же не оборачиваясь.
— Это и впрямь прозвучало так напыщенно, как мне показалось? — спросила она.
— Боюсь, что да.
— О проклятье! — воскликнула она и тут же рас смеялась. — Не удаются мне торжественные выходы.
— И у меня они никогда не получались, — ответил я и тоже захохотал.
Странное веселье для людей, которых, скорее всего, через каких-нибудь несколько дней ожидала весьма неприятная смерть.
Планируя свою стратегию, я исходил из очень простых соображений. Как поведут себя войска, лишившись своего предводителя, если нам удастся убить короля Байрана? Я видел во время войны это жесткое и всеохватывающее управление и был уверен, что если оно нарушится или вовсе прекратится, то майсирские солдаты попросту разбегутся, как перепуганные цыплята.
Судя по тому, что рассказывал мне Бакр, это вторжение не вызвало восторга ни в народе, ни у знати; оно было нужно одному только королю. А без Байрана…
Симея спросила меня, как я собираюсь выбираться из майсирского лагеря, если наша миссия увенчается успехом, а также если нас заподозрят.
Пока что у меня не было иного плана, кроме как сидеть над картой в поисках возможных маршрутов. Поэтому я ответил ей шуткой:
— Когда придет время, хитрость и страх подскажут мне подходящий план. Надеюсь.
— Вам определенно нужен волшебник, — твердо сказала она. — Или нянька. Почему мы не можем выйти тем же путем, каким войдем?
— Я думал об этом, — ответил я. — Но я не имею ни какого представления о том, как долго может продлиться охота. Лучшее, что мы можем сделать, — это попытаться пробраться сквозь их позиции к сборному пункту, который я обозначил на карте. Надеюсь, что там нас будут ждать лошади и при них пара солдат, так что, закончив дело, мы сможем спокойно отправиться в Каллио. — Я остановился. — Знаете, когда я придумал тот план, он показался мне, в общем-то, выполнимым. Но теперь… — Я не стал договаривать.
— Я могу заколдовать что-нибудь, дать эту вещь Кутулу, и она в нужный момент откликнется на мой призыв, — сказала Симея. — Еще мне потребуется немного слюны и по капле крови от каждого из вас. Я уже приготовила амулеты, которые будут вести нас словно компасы к этому самому сборному пункту.
— Я-то предполагал, что волшебство только поможет, а не сделает за меня всю работу, — отозвался я.
— В нужное время лучшее всегда поднимается наверх. Как сливки в молоке.
— Или пена в пруду, — добавил я.
Она скорчила гримасу и ушла быстрыми легкими шагами, а я возвратился к своим картам, подумав, что, пожалуй, хорошо, что Симея так страстно ненавидела войну. Она все больше и больше начинала вести себя так, как самые отчаянные солдаты, прирожденные воины.
Три раза мы разглядывали нашу цель через Чашу Ясновидения, но потом я запретил это, чтобы не насторожить волшебников Байрана. Совсем рядом с домом я заметил сад с изрядно запущенными, фигурно подстриженными деревьями и кустами, которым можно было скрытно пробраться через поместье. Симея также обратила на него внимание и задумчиво сказала:
— Пожалуй, я смогу сделать там нечто такое, что удивит вас.
— И что же это будет?
— Если я скажу вам сейчас, то не получится сюрприза.
Во время прошлой войны мне как-то раз удалось сбить майсирцев с толку, пройдя в их расположение совершенно открыто. Это было в Сидоре. Вот и сейчас я предложил поступить так же, лишь с небольшими изменениями.
Один из Товиети Симеи рассказал нам о старой дороге на Ренан. Ею не пользовались уже около двадцати лет, и сейчас она оказалась почти всеми забытой. Часть этой дороги как нельзя лучше подходила для моих намерений.
Нам снова предстояло нанести мощный удар, и незадолго до вечерней зари отряд был готов покинуть замок. Никто из нас не должен был возвратиться сюда, независимо от того, как пойдут дела в недалеком будущем.
Мой план состоял в том, чтобы всей мощью обрушиться на майсирцев. В поднявшейся суматохе мы должны были добраться до цели. Как ни развернутся события дальше, удастся убить Байрана или же придется бежать ни с чем, мои бойцы нанесут второй удар, который должен будет прикрыть наш отход. Затем отряду предстояло условленным путем отступить в Каллио.