Краки!
– Ваше величество, с вами все в порядке? – осмелился подать голос советник.
Король решительно поднялся с кресла, в который раз стряхивая с себя это безумное наваждение.
– Передайте де Мартену, что я жду его сегодня на ужин. И поставьте в известность ле Крона и верховного мага. Хочу, чтобы они ужинали вместе с нами.
– Как будет угодно вашему величеству. – Ньерт Эвертон низко поклонился, да так и замер, пока за правителем не захлопнулись створки.
Глава двенадцатая,в которой я пробую себя в роли секретаря, манекена и тореадорской мулеты
Яна Громова
Во дворце его сиятельство первым делом отправился на поиски советника, ньерта Эвереста, или что-то вроде этого.
Пока шли по Анделиору, я старалась смотреть себе под ноги и не отсвечивать. Больше всего боялась напороться на Белонезсскую, Нахрефена или этого бессердечного. Рассарх который. Невест тоже видеть не хотелось. А вот от чего бы я не отказалась, так это от горячей ванны и чистой одежды. Потому что эта… Осторожно к себе принюхалась. В общем, сейчас я походила не на секретаря на службе у иноземного посла, а на какую-нибудь побирушку, непонятно каким образом очутившуюся в королевском дворце.
– Ваше сиятельство… – следуя за де Мартеном по бесконечно длинной анфиладе, несмело начала я.
– Можешь звать меня просто Эмерик, Мари, – великодушно разрешили мне. – Не люблю весь этот официоз.
– Хорошо, Эмерик, – кивнула. – Тут такое дело… У меня нет другой одежды, а эта… Ну, в общем, сами видите.
Посланник скользнул по мне быстрым взглядом.
– Переодеться тебе и правда не помешает… Ничего! – Ободряюще мне улыбнулся. – Сейчас устроимся, и я велю прислать к тебе портниху.
– Спасибо, – улыбнулась ему в ответ и добавила: – Услуги швеи можете вычесть из моего жалованья.
Которую мы, кстати, не обговаривали.
– Так и сделаю, – согласился де Мартен. – Сколько тебе должны были заплатить после отбора?
– Пятьсот эльф-ф-ф… сов.
– Значит, заплачу тебе столько же, – расщедрился посол.
Подозрительно хороший мужчина.
Ну прямо как Игорь.
Пока де Мартен общался с советником, лицо которого показалось мне знакомым (главное, чтобы ему не показалось знакомым мое), я стояла возле стены, завешанной портретами королевской семьи, и делала вид, что увлечена их рассматриванием. Лишь бы к советнику не оборачиваться.
Портрет Рассарха здесь, к слову, тоже имелся: рыжеволосый красавец в темно-красном мундире, с надменным выражением лица и льдинками на том месте, где, по идее, должны быть глаза. Стоило мне его увидеть, как у меня появилось совершенно детское и горячее желание дорисовать ему усы, козлиную бородку, сделать нос картошкой, а под глаза добавить пару синяков. Жаль, мелков с собой не было или какого-нибудь фломастера.
Раскланявшись напоследок с советником, де Мартен вернулся ко мне и с улыбкой произнес:
– Ну вот, все отлично. Ньерт Эвертон доложит о моем приезде его величеству, а мы с тобой пока познакомимся с нашими покоями.
– И портнихой, – на всякий случай напомнила я.
Улыбка посла стала еще шире:
– И портнихой.
Видимо, Эмерик был той еще шишкой, потому что апартаменты ему выделили ну прямо-таки королевские. Две просторные спальни с кроватями под балдахином, соединенные общей гостиной. Кабинет – в два раза больше, чем наша с Севериной комната, и в кряк знает сколько раз роскошнее. Про ванную вообще молчу. Не комната, а мечта! Повсюду позолота, лепнина, шелк и парча. В общем, сплошной ампир без намека на скромность и сдержанность.
Дверь в мою спальню запиралась на ключ, что не могло не радовать. Конечно, если де Мартен – маг, то при желании никакие замки его не остановят. Но я все же надеялась, что до крайностей не дойдет. Правда, декламировать стихи не спешила: мне кровь из носу нужно было остаться в Анделиоре.
Пока посол переодевался, я допрашивала мару, наконец изволившую предстать передо мной:
– Где ты опять пропадала? Мари!
– Как где? Знакомилась поближе с нашим новым работодателем, – оскорбилось привидение.
– Что-нибудь о нем узнала?
– Узнала и поняла, что красивее его мужчины еще не встречала. – Марэя мечтательно закатила глаза. – А ведь наши мары – все писаные красавцы!
– Я не о том, – попыталась вернуть призрачную деву в нужное русло. – Как он вообще себя вел? Что делал?
– Поужинал в отеле, просмотрел какие-то бумажки из своего саквояжа – я не присматривалась, после чего сразу лег спать, – принялась перечислять мара. Не сдержавшись, восторженно выдохнула: – А когда спит, он еще красивее!
– Он что-нибудь говорил?
– Только с хозяином отеля парой слов перекинулся и со своими слугами. Весь вечер выглядел задумчивым или, может, уставшим. Мари, – мара кивнула на маленький круглый столик со столешницей из слоновой кости, на котором стояли писчие принадлежности, – а попробуй что-нибудь написать. Ну мало ли.
Я взяла перо, обмакнула в чернила, встряхнула легонько (наверное, так это делается), усыпав верхний листок крупными синими каплями, которые тут же превратились в некрасивые кляксы.
По-видимому, все-таки не так.
– Напиши: меня зовут неали Омон, – продиктовала Марэя.
Несмело поднесла кончик пера к бумаге и вывела первую закорючку. За ней еще и еще, чувствуя, как дышать становится легче.
Все-таки я могу писать. Минус одна проблема.
– А у тебя красивый почерк. Или у меня… – задумчиво заметила Марэя. – В общем, у нас.
Почерк был… мой. Немного размашистый, уверенный и твердый. Как будто я всю жизнь писала пером.
Я еще немного осмотрелась, а потом меня позвал де Мартен. Пришла портниха, чтобы снять мерки и сшить для меня несколько смен одежды.
– Еще ей понадобится платье к сегодняшнему вечеру, – уже удаляясь в кабинет, бросил посол. – Для ужина с его величеством.
Ой!
– Все сделаем, ваше сиятельство, – заверила графа мастерица. – И платье, и блузки с юбками. Белье вам, я так понимаю, тоже нужно? – обратилась она ко мне, с интересом меня разглядывая.
Видимо, задавалась вопросом, что такая нищая, как я, забыла в покоях иноземного посла.
– Нужно, – кивнула я.
Портниха негромко хмыкнула. Наверное, успела нафантазировать, где и как я буду работать у Эмерика. Ну да бог с ней. Мне с ней детей не крестить, а значит, плевать, что она там себе надумала.
Когда за послом закрылась дверь, меня попросили раздеться. Что я и сделала, после чего стояла неподвижно, пока швея снимала мерки.
– Какая же вы тоненькая, – неодобрительно покачала головой женщина, назидательно закончив: – Кушать вам надо больше.
Стоило услышать это ее «кушать», как я тут же вспомнила о грядущем ужине. Почувствовала, как неприятно засосало под ложечкой, как будто от дурного предчувствия.
Может, сказать де Мартену, что приболела? И пусть сам идет ужинает с этим железным человеком. Особой королевских кровей с каменным сердцем.
Напомнив себе, что нельзя отлынивать от работы в первый же рабочий день (к тому же рано или поздно мы с Рассархом все равно где-нибудь пересечемся – это, увы, неизбежно), я постаралась отвлечься от тревожных мыслей и спросила у портнихи:
– А как вы планируете успеть сшить мне платье к сегодняшнему вечеру?
– Что за странный вопрос? – удивилась она. – С помощью зачарованных иголок и ниток конечно же.
И правда, чего это я.
После ухода швеи де Мартен позвал меня в кабинет и рассказал о моих обязанностях. Мне предстояло писать от его имени письма, которые он будет надиктовывать, сопровождать его на светских мероприятиях, вроде сегодняшнего ужина, и выполнять другие «не слишком обременительные для такого прелестного создания поручения».
– Мари, скажи, а ты давно в столице? – прежде чем отпустить меня готовиться к нервотрепательному вечеру, спросил Эмерик.
– Несколько дней.
Видя, что его сиятельство не удовлетворился таким скупым ответом, озвучила ему историю, которую сочинил для меня Ингвар. Только не стала добавлять отсебятину про жениха и нашу с ним скорую свадьбу, на которую я как бы здесь зарабатываю. Если я вернулась во дворец только благодаря любовной магии (а другой причины в упор не вижу), значит, посол вполне может приревновать, разозлиться… Да мало ли! В общем, лучше не рисковать.
– Как интересно… – задумчиво протянул де Мартен, явно витая в каких-то своих мыслях.
Окончательно осмелев (или обнаглев), поинтересовалась, могу ли воспользоваться ванной. Эмерик встрепенулся и великодушно заявил, что я могу здесь пользоваться чем угодно.
Еще более подозрительно хороший мужчина.
Я поспешила в ванную комнату. Марэя снова куда-то исчезла, а значит, можно немного расслабиться и покайфовать. Дверь в ванную запиралась, и это было первое, что я сделала, едва переступив ее порог. Второе – включила воду и, проведя короткую ревизию цветных флакончиков, в одном из них обнаружила ароматическую соль. От души сыпанула ее на дно ванны, и комната тут же наполнилась изумительным ароматом.
Вот ведь… У знати все цивилизованно, оказывается, а помощниц в лоханках купают. Да еще и заставляют натираться мылом, от которого потом еще больше воняешь.
Запретив себе ворчать даже в мыслях, разделась и с блаженной улыбкой погрузилась в воду, благоухавшую, как целое фиалковое поле. Хорошо-то как! Сплошной кайф и расслабуха.
Главное, Яна, не думать об ужине.
Но об ужине я думала не переставая. Как и о Рассархе, и о Сердце океана. Незаметно в мысли прокралась, наверное, совершенно фатальная идея. Но… теперь я и над ней тоже размышляла.
Что, если сознаться во всем рыжему? Объяснить, что перстень нужен марам, иначе Невор их по головке не погладит. И меня в первую очередь. Поотрубает нам всем хвосты на фиг.
Его величество, конечно, поначалу разозлится. За то, что лгала ему все это время. Но неужели он допустит гибель ни в чем не повинных русалов и русалок? А еще я жизнь ему спасла. Кстати. Об этом тоже нужно будет напомнить. Пусть возвращает должок, вернее, кольцо, и я уйду с миром.