Идея казалась безумной, но с каждой минутой отвоевывала все больше места в моем мозгу. Ну а вдруг?! Как говорится, чем кряк не шутит.
Вскоре я уже не боялась ужина, а рвалась на него. Улучу момент, скажу Рассарху, что мне с ним поговорить очень-очень надо, попрошу об аудиенции. Я ведь небезразлична ему. По крайней мере, была до недавнего времени. И если чары мар все еще действуют…
В общем, рискну! Ну а там уже будь что будет.
В создании причесок я была несильна, а заплетать волосы в косу, если честно, уже надоело. Надоело выглядеть сестрицей Аленушкой, у которой вместо братца-козленочка муж оказался натуральным козлом. Поэтому решила оставить их распущенными, лишь малую часть заколов жемчужным гребнем. Длинные, с легким золотистым оттенком, они покрывали плечи, мягкими волнами струились по спине. Смотрелось очень женственно и нежно, хотя совсем непривычно мне, любительнице каре.
Да и неудобно щеголять с такой гривой, но сегодня я хотела выглядеть особенно красивой. Для наведения мостов конечно же. Исключительно поэтому.
Платье тоже радовало глаз. Цвета морской волны, насыщенного и глубокого, с отделкой из белоснежного кружева, такого тонкого, что казалось, будто оно сделано из пены морской или и вовсе соткано из воздуха.
Пришлось немного повозиться сначала с корсетом, а потом и с крючками на лифе, но я успешно справилась со всеми этапами одевания и теперь с удовольствием разглядывала себя – Машку. Красавица, что тут скажешь!
Серьги из жемчуга, поколебавшись, тоже надела – моему образу не хватало какого-нибудь акцента, а других украшений у меня не было.
Покружившись перед зеркалом, улыбнулась своему отражению. Глаза сияют, на щеках играет нежный румянец. Явно от легкого перевозбуждения и чуть более сильного волнения, которое накатывало волнами, заставляло кусать губы, отчего те еще больше порозовели и даже, кажется, припухли.
Никакой косметики не надо. Все свое, маровское, натуральное.
Когда де Мартен постучал в мою дверь, я уже была готова. И к ужину, и к грядущей битве с его величеством. Даже успела примерно набросать в мыслях, что ему скажу. Главное, улучить момент и остаться с Рассархом наедине.
– Ох, Мари! – При виде меня светло-серые глаза Эмерика сверкнули, а потом стали на несколько оттенков темнее. И даже голос понизился до хриплого, волнующего шепота. – Вы… ты… – Он запнулся, явно пытаясь подобрать слова, чтобы описать увиденное, а потом со вздохом признал: – Боюсь, сегодня за ужином меня будет ждать провал.
– Это почему же? – легко ему улыбнулась.
– А как прикажете вести переговоры, когда нет сил отвести от вас взгляд?
– Предлагаете мне остаться в комнате? – поинтересовалась игриво.
– Нет, что вы! Уверен, вы не только меня будете сбивать с мыслей, но и станете моим тайным оружием. Король будет вами околдован и очарован, как какой-нибудь прекрасной марой, – взгляд посла стал еще более внимательным, а голос проникновенным, – и просто не сможет отказать мне в одной маленькой просьбе.
– И что же это за просьба такая?
Мы вышли из гостиной в наполненную сумраком галерею и последовали за лакеем, держащим в руках массивный канделябр на три свечи.
– Мой правитель намерен жениться, и его очень заинтересовала кузина его величества, принцесса Мельера, – доверительно сообщил мне Эмерик, после чего снова вздохнул. На этот раз тяжело, почти безнадежно.
– Я не сильна в политике, но, мне кажется, это хороший ход. Такой союз благоприятно скажется на отношениях соседей, сплотит их.
– Есть одна загвоздка. – Де Мартен поджал губы. – Говорят, юная принцесса обещана в мужья другому. А мой правитель не приемлет отказов.
Что не приемлет – это плохо. Не раз женщина становилась яблоком раздора и из-за нее начинались войны. Ну прямо по Гомеру. Хотя, может, Сантор и Глахарра – такие добрые соседи, что не станут ссориться из-за какой-то принцессы. Ну или сама принцесса пожелает стать королевой.
В общем, это не моего ума дело.
– Сегодня вы наверняка узнаете, обещана неали Мельера кому-нибудь или нет, – сказала я и замедлила шаг, заметив поднимающуюся по лестнице Белонезсскую в сопровождении двух невест.
Нам же предстояло по лестнице спуститься, вот только меня ноги не несли в ее направлении. С трудом пересилив себя, расправила плечи, вскинула голову и зашагала дальше. С Лайрой мы столкнулись на верхней ступени, но ее светлость меня, кажется, даже не заметила. Вернее, не признала в нарядно одетой девушке, во мне то бишь, свою бывшую помощницу. Мазнула по мне рассеянным взглядом и пошла дальше. А вот невесты Рассарха меня явно узнали. Приостановились, зашептались.
– Участницы отбора? – спросил Эмерик.
– Они.
– Хорошенькие, – равнодушно отметил посол и тут же позабыл о королевских избранницах, а вот они вряд ли скоро забудут о том, с кем только что повстречались.
Уже когда мы подходили к высоким светлым дверям, украшенным позолоченными завихрюшками, де Мартен сказал:
– Мари, главное, не тушуйтесь. Вас может смутить большое количество столовых приборов, но, поверьте, это не повод для переживаний. Просто делайте так, как я, и все будет в порядке.
Если правильно помню, столы здесь сервируют, как у нас на Земле, и вилку для рыбы от десертной я уж точно смогу отличить. Меня волновало другое: как воспримет мое появление Рассарх? И ведь наверняка же будут другие придворные. Хотя бы пара советников или… верховный маг.
Стоило подумать о Нахрефее, как настроение скатилось до нулевой отметки, и к смутному желанию увидеть его величество, которое я старательно подавляла, прибавилось острое нежелание видеть этого желчного правдоискателя в балахоне из какого-нибудь дешевого сериала про магов.
Но он был там. С другим свидетелем моего недавнего унижения и увольнения – молодым военным. Король тоже оказался на месте – сидел во главе стола. Когда двери распахнулись и Эмерик вошел в зал, я замешкалась. Даже мелькнула мысль повернуть назад и малодушно сбежать. Но потом я сумела взять себя в руки, мысленно пнула себя в Машкин зад, вошла за де Мартеном и увидела, как вытягивается лицо у военного, у Нахрефата округляются глаза, а Рассарх цепенеет. Смотрит на меня в упор, словно желает расстрелять взглядом.
Я тоже замираю. Заставляю себя выдержать этот взгляд и не отвожу глаз.
– Ва… ваше величество. – От волнения, а может, негодования Нахрефат даже начал заикаться. – Что… что все это значит?
– Вы меня спрашиваете? – усмехнулся Рассарх, не сводя с меня глаз.
Ах, сколько же читалось в этих глазах.
Не самого хорошего. Вернее, совсем нехорошего.
– Давайте лучше поинтересуемся у его сиятельства, – предложил правитель, переводя взгляд с меня на де Мартена.
Последний почтительно поклонился, разве что лбом об пол не стал биться. Я, спохватившись, тоже поспешила выказать почтение этому сборищу привилегированных: опустилась в реверансе и сосредоточилась на интереснейшем занятии – пересчитывании ворсинок в ковровой дорожке, что вела к богато накрытому столу.
Одна, вторая… двадцать какая-то…
– Ваше величество, для меня честь находиться в Анделиоре.
– И для неали Омон, я полагаю, тоже. Снова, – не удержался от реплики король.
Ворсинки, Яна, ворсинки. Смотри, какие красивые.
– О, с неали Омон меня свел неожиданный случай, а может, сама судьба, – выпрямившись, сказал посол. – Мы повстречались с ней прошлой ночью.
– Ночью? – хмурясь, переспросил его величество.
– На темной безлюдной улице, – кивнул Эмерик.
– Что вы там делали, неали Омон? – резко спросил король.
– Гуляла, – просто ответила я, прерывая свое увлекательное занятие, и нехотя посмотрела на Рассарха. – Гуляла, воздухом свежим дышала и размышляла о превратностях судьбы.
– О каких именно? – снова сосредотачивая на мне все свое внимание, поинтересовался правитель.
– Думала, как так вышло, что из честной трудолюбивой девушки я неожиданно превратилась в воровку. По мнению некоторых ньертов. – В упор посмотрела на Нахрехрена.
– Мы знаем, что вы не крали украшение, – немного помолчав, сказал Рассарх. – И, раз уж вы здесь, Мари, полагаю, верховному магу следует перед вами извиниться.
Выражение лица Нахрефата надо было видеть. Жаль, у меня с собой не было мобильного – я бы запечатлела его перекосившуюся физиономию. Получился бы неплохой постер для поднятия настроения: посмотришь – и сразу становится веселее.
– Ваше величество! – возмутился было маг, но стушевался под суровым взглядом короля.
– Я жду, Нахрефат. Вы допустили ошибку. Так признайте же ее и извинитесь.
Военный, до сих пор хранивший молчание, негромко хмыкнул. Было видно, что он с трудом сдерживает смех.
– Прошу простить меня за это досадное недоразумение, неали Омон, – сквозь зубы процедил ньерт Балахон, цветом лица сливаясь с мундиром правителя. – Меня ввело в заблуждение то, что мы с вами столкнулись возле сокровищницы Анделиора.
– Как уже говорила, я заблудилась. Дворец большой, а я в нем на тот момент и трех дней не пробыла.
Верховный маг скрипнул зубами, поморщился, но развивать эту тему не стал. Тем более что его величество уже пригласил нас к столу, попросив де Мартена закончить историю нашего с ним знакомства.
– А тут и заканчивать нечего. Мари нуждалась в работе, а я неожиданно остался без секретаря. Мы пригодились друг другу. – Эмерик улыбнулся. – Я же говорю, это судьба.
На последней фразе у Рассарха обозначились желваки, и я мысленно возликовала. Ревнует. Вон как бесится, хоть и старается держать морду кирпичом, но по глазам видно: если его сиятельство продолжит разглагольствовать о судьбе, Глахарру он больше не увидит.
Можно было смело трубить в фанфары. Раз я по-прежнему небезразлична Рассарху, значит, есть шанс забрать кольцо, не преступая закон.
К слову, я понятия не имела, как его преступить. В том смысле, что не знала, как выкрасть Сердце океана из хранилища, напичканного охранными чарами.