Главное, разжиться платьем помощницы и под каким-нибудь предлогом пробраться в покои Лайры. Дальше просто: я подливаю приготовленную бурду в питье (обычно за завтраком здесь пили травяные настои или ягодные морсы), а Машка с раннего утра следит за Рассархом и сообщает мне, когда он глотнет приправленный зельем напиток. После завтрака я его где-нибудь подловлю, попрошу уделить мне минутку (главное, чтобы вокруг него не вились советники и придворные), после чего потребую принести мне Сердце океана. А дальше – до свидания, аста ла виста, сайонара.
Что буду делать в море – пока не знала. Сейчас, главное, вернуть артефакт, чтобы навсегда распрощаться с Сантором и его владыкой.
Чтобы больше никогда его не видеть.
С этими мыслями я промаялась добрую половину ночи, а под утро проснулась от странного звука: почудилось, будто где-то поблизости плещется вода. Резко сев на постели, огляделась и поняла, что волнения происходят в тазике для умывания.
Что за ерунда?
Осторожно приблизившись, обнаружила в тазу Машкиных родственников. Ну то есть не совсем в тазу: в водной глади смутно, едва различимо проступали лица Сельвеи и Нерисса.
– Я все знаю! – грозно сдвинув брови, без обиняков начал «брат».
– Очень за тебя рада, – буркнула я.
– Мне пришлось ему рассказать. – Сельвея виновато поджала губы.
– Потому что ты уже завралась! – гаркнул наследник и быстро поправился: – Вы обе!
– А что бы ты на моем месте сделал? – возмутилась сестра. – Рассказал все Невору?!
– Не орите, – шикнула на них я.
Не хватало еще, чтобы Эмерик застал меня разговаривающей с тазом.
– Расскажешь, как успехи? – с надеждой спросило русалочье отражение.
– Сегодня я постараюсь вернуть перстень.
И я рассказала им о Машкином плане, выдав его за свой собственный. Признаваться «родственничкам», что я самозванка, все еще не решалась. Мало ли как они воспримут мою исповедь. Возьмут да и порешат по-тихому за то, что столько времени водила их за нос. Ни Нерисс, ни Сельвея не отличались особой сдержанностью, поэтому я решила отличиться осмотрительностью.
– Хороший план, – одобрил «брат». – С него и надо было начинать. Но ты ведь явно не торопишься домой. А все эта твоя нездоровая любовь к двуногим!
– А не поплыть бы тебе… в море! – огрызнулась я и, посчитав, что на сегодня с меня довольно, выплеснула воду в окно. – Так-то лучше, – вернула тазик на столик.
Улыбнулась довольно, когда в спальню вернулась тишина, и потопала в кровать. Досыпать. Ну или просто попытаться немного поспать.
Утром я столкнулась с еще одной проблемой – как отпроситься у де Мартена? Особенно после вчерашней его истерики и приступа не то беспокойства, не то ревности. И ведь я читала ему стишок. Шепотом, но все же. Но стишок опять, как и в случае с Расом, не справился с возложенной на него задачей.
– Значит, у них у обоих чувства настоящие, – лучась улыбкой, заявила Марэя, когда я поделилась с ней наболевшим. – А настоящие чувства не под силу никаким чарам.
– Но как же история той мары, что отпустила любимого королевича, чтобы он женился на другой и тем самым предотвратил войну?
Машка кивнула:
– Помню, что-то такое и мне в детстве рассказывали, и могу с уверенностью сказать: та мара любила сильно, искренне. Но не принц. Иначе бы он ее так просто не отпустил.
То же самое сделал и Рассарх. В последнее время я его не видела и не слышала, а значит, благодарить за его кратковременное увлечение мной следовало русалочьи чары. Ничего больше.
М-да.
Мысленно отвесив себе подзатыльник, чтобы перестала думать о правителе, я сосредоточилась на Эмерике. К счастью, проблема решилась сама собой: посла срочно куда-то вызвали, и он умчался, даже не позавтракав и не оставив для меня никаких указаний.
Такое начало дня мне нравилось. Оставалось надеяться, что и дальше все пройдет без сучка без задоринки и очень скоро я исчезну из Анделиора.
Отправив Машку следить за Рассархом (к сожалению, ей так и не удалось разыскать пропавшую мару), сама отправилась ловить Северину. С раннего утра во дворце царило непривычное оживление, даже перед первым балом такого всеобщего помешательства не было. По галереям и анфиладам сновали слуги: кто-то был занят украшением Анделиора, кто-то бегал по поручениям придворных.
Представляю, что сейчас творится в рядах помощниц. Невесты небось с ума от волнения сходят. А достается девочкам.
Все-таки повезло мне с де Мартеном. Даже несмотря на его заскоки.
С Севериной я столкнулась на лестнице. Девушка не была Дюймовочкой и на отсутствие сил не жаловалась, но под грузом из нескольких бальных платьев и пышных юбок едва зубами от напряжения не скрежетала.
– Давай помогу, – поспешила я разделить с ней ценную ношу.
– А, Мари. – Подруга устало подула на выбившуюся из скромной прически прядь. – Мы тут с утра все в мыле носимся. А ты как? Как прошло свидание?
– Было много сюрпризов, – обтекаемо ответила я. Не время сейчас изливать душу и жаловаться на Раса.
– Как же тебе повезло отхватить такого красавчика! – Северина вздохнула не то мечтательно, не то завистливо, а скорее все вместе. – Бросай своего рыбака, а? И выходи замуж за солдата.
– Обязательно подумаю над твоим вариантом, – улыбнулась я и, пожелав себе удачи, на выдохе произнесла: – Северина, а одолжи форму! Хочу по-быстрому разыграть Раса.
– Разыграть как? – Девушка недоуменно захлопала глазами.
– Потом расскажу, – отмахнулась я, едва не уронив на пол облако парчи и шелка. – Хочу успеть до того, как вернется посол и завалит работой.
Северина хмыкнула:
– Это тебя-то работой заваливают? Молчала бы уже!
Она немного поворчала и посетовала на несправедливость судьбы (одним, значит, невесты-истерички, а другим и красавчики-солдаты, и душки-послы), но в комнату свою впустила и умчалась относить платья участницам местного «кордебалета». А я быстро облачилась в форму дня – светло-серую и поспешила в крыло для самых именитых гостей дворца. Лайра сейчас должна быть на обходе, она каждое утро навещала невест и отдавала распоряжения помощницам. И, как сообщила Машка, до завтрака с его величеством оставалось еще около получаса, а значит, я должна успеть.
Спальня и кабинет ее светлости запирались чарами, а вот гостиная – нет. Лайра принимала в ней помощниц, общалась с придворными. Там-то, по словам Марэи, и стоял фикус. А за дверями гостиной стояли, изображая истуканов, стражники.
Молоденькие.
Просто прекрасно!
Я решила действовать наскоком. Ну то есть быстро подскочить, еще быстрее проскочить и так же стремительно выскочить.
– Ее светлость велела скорее принести ей список! – подбежала я к стражам вся такая запыхавшаяся, раскрасневшаяся и страшно спешащая.
– Список? – переспросил один из «мундиров».
– Скорее! Ее светлость меня убьет, если я не принесу ей его вот прямо сейчас. А мне его еще найти надо! Он где-то в гостиной, и вообще… Миленькие, пожалуйста! Не хочу, чтобы меня ругали!
Захлопала ресницами, изобразила очаровательную улыбку. Сработало! Чары мары сделали свое дело – глаза у стражников заблестели и они послушно расступились.
– Только быстро, – предупредил второй. – Скоро здесь будет его величество.
Кивнула и прошмыгнула в переднюю, а из нее рванула в гостиную, сразу обнаружив в углу возле пианино свой родной, любимый, самый дорогой на свете фикус. Дрожащими руками разворошила землю, едва не потеряв сознание от облегчения: зелье было на месте и, как и сказала Марэя, успело стать прозрачным, ну то есть готовым к употреблению. Метнувшись к накрытому на двоих столу, я вылила половину пузырька в один графин, вторую бухнула в другой, радуясь, что все складывается так легко.
План был, мягко говоря, рискованным и мог провалиться и на этапе добывания платья, и на фазе общения со стражей. У них банально сердца могли оказаться заняты! Но, к счастью, все обошлось. Мне повезло прямо-таки сказочно. Дело оставалось за малым: чтобы Рассарх хлебнул хотя бы из одного кувшина.
Не явится же он к Белонезсской с бутылкой!
Отогнав от себя это бредовое предположение (во-первых, у них не рандеву, а во-вторых, где это видано, чтобы величество употребляло с утра пораньше), я огляделась в поисках какой-нибудь бумажки, списка, но приблизиться к секретеру с письменными принадлежностями не успела – в передней раздались чьи-то быстрые шаги.
Мысленно ругнувшись, не придумала ничего лучше, кроме как спрятаться за высокой спинкой кресла.
Замерла, прислушиваясь, прижимая к груди опустевшую емкость, и услышала до боли знакомый голос с ворчливыми нотками:
– Ну и где ее носит? Я верховный маг, а не мальчик на побегушках! Раз уж пригласила, чтобы поговорить, то, будь добра, жди!
Вот ведь… крякочерт.
Крякочерт, ну то есть Нахрефат, нетерпеливо заходил по гостиной, потом упал в кресло – мое сомнительное и такое ненадежное укрытие. Правда, тут же снова вскочил и ринулся куда-то со словами:
– Как же тут душно!
Осторожно выглянув из-за кресла, я увидела, как самый главный ворчун королевства наполняет кроваво-красным морсом бокал до самых краев, не жалея содержимого кувшина, и залпом опрокидывает в себя напиток.
Не сдержавшись, снова выругалась. И только потом, к своему ужасу, поняла, что выругалась вслух.
– Кто здесь?! – резко вскинулся маг.
Нет, это уже прямо какой-то чертокряк.
Нахрефат заметил меня, и его глаза налились кровью. Более того! И так выпученные до невозможного, они стали еще более объемными. Того и гляди выпрыгнут из глазниц и покатятся, как горошины, по полу.
Эта бредовая мысль посетила меня в тот самый миг, когда маг, зашипев как змея, ринулся на меня, а я, испугавшись его совершенно безумного взгляда, отскочила в сторону и нервным шепотом приказала:
– Не подходите, или я закричу!
Нахрегад открыл было рот, явно имея, что на это ответить, но подавился собственным возгласом, вдруг осознав, что, сам того не желая, исполнил мой приказ.