— Хорошо, — покорно согласился он. — Я схожу к себе, положу вещи и вернусь в гости. Это правда. А где моя комната?.. Распорядитель кроватей сказал, что меня поселят там, где раньше жил земной посол. Господин Тенокки.
Мая грустно смотрела на теира.
— У тебя нет комнаты, Дена Зарай. В покоях, где жили чужинцы, сейчас очень грязно. Верь мне, ага. Господин посол бил огненным боем стражу, очень страшно, правда. А в другие места тебя никто не пустит. Брат попросил, чтобы я тебя приютила. Да.
Денис вздохнул. Вопрос о жилье отпал сам собой. После боя на фузионерах в комнатах чужинцев не просто грязно. Можно биться об заклад, что там не хватает стен, а местами — полов и потолка.
— Куда же мне идти, Мая? — спросил он в растерянности.
— Никуда, — жизнерадостно отозвалась тшиинка. — Я ведь пригласила тебя в гости. Правда! Здесь тебя никто не будет искать, да. Кроме того, это естественно — ты гостишь в замке и на ночь отправился к комедиантке. Ага?
О tempora, о mores![8] Ночевать у незамужней девицы — это естественно? Завацкий наконец понял, что от него требуется. Он вышел в коридор, потоптался у порога, затем постучал.
— Камаис! — донеслось из-за двери. Слова этого детектив не знал, но догадался по интонации. «Входите» на всех языках звучит одинаково.
— Вот теперь ты у меня в гостях, правда.
Мая зажгла свечи, и комната заиграла палевыми бликами. На стенах висели ковры из разноцветного мха; такой же ковер лежал на полу.
В свете свечей комната выглядела иначе, не как раньше. Горка белого дерева, столик со свечами, еще один столик — низенький, широкий, наверное, обеденный... Вокруг него в беспорядке громоздятся подушки. У одной стены кровать Маи, у другой — широкий тюфяк за легкой резной перегородкой. Простенький, но удобный — наверное, для слуги или охранника!
За бархатными занавесями пряталось огромное окно в полстены. Ни щели, ни просвета в золотистом бархате, но Денис ощутил, как в комнату заглядывает слепая тшиинская ночь.
На миг ему стало неуютно. Он откинул штору, выглянул. Ничего; за окном клубился подсвеченный цветными фонариками туман.
— Облако пролилось через стены, — ответила на невысказанный вопрос Мая. — Мы находимся слишком высоко над равниной.
Она подошла к Денису, стала рядом с ним, вглядываясь в белесые пряди.
— Говорят, если долго смотреть в туман, увидишь будущее. Станешь ихи. Наверное, это ложь...
— К чему здесь такие огромные окна? — спросил Денис. — Когда замок атакуют — разве они не опасны? Камень или стрела могут влететь внутрь, убить защитника.
Тшиинка удивилась:
— Как можно воевать с замком? Что за странные вещи ты говоришь, Дена Зарай! Воюют с людьми, а не с камнями, это правда. — Она потянула его за рукав: — Закрой окно, рыцарь, не надо смотреть в ночь! Правда!..
Нехотя Завацкий повиновался. Показалось ему или нет, но в ночной мгле мелькнуло птичье крыло. Зимородок, так настойчиво певший о втором Правежнике, преследовал его днем и ночью...
— Расскажи мне об Айши, — попросил Денис, взбивая подушки. Уселся, скрестил ноги в полулотосе, выжидательно глянул в лицо тшиинки. — Я хочу знать о человеке, с которым мне придется сражаться.
Мая вздохнула:
— Не стоит о нем, на ночь глядя... Страшный он человек, градоначальник Айши, безумный. Правда! Ходят слухи, что он ихи, но вряд ли это так.
Огоньки свечей качнулись, бросая колеблющиеся тени на лицо комедиантки. В их неверном свете все преобразилось; Мая перестала быть сильной и решительной дамой и превратилась в испуганную девчонку, рассказывающую подругам истории о Черной Руке и Зеленых Пальцах. Скажи она, что Айши вампир и что это правда, Денис поверил бы, не колеблясь. Очень уж располагала к тому обстановка: тишина, таинственность, запах горячего свечного воска...
— Днем, возможно, у меня не будет времени.
— Хорошо. — Она поднялась и решительным шагом направилась к моховому ковру на стене. — Я совершу вечернее омовение и впущу ночь в покои, а потом расскажу тебе историю Айши.
Девушка отвела в сторону серо-зеленые моховые пряди. За ковром оказалась маленькая клетушка с курящимися горячим паром чанами. Мая повозилась немного, зажигая свечи; что-то стукнуло, и арка потайной комнаты осветилась золотисто-зеленым светом. Намеренно или нет, но девушка стала так, чтобы тень ее падала на ковер — словно в театре теней. Сняла платье, расправила плечи. Денис усмехнулся. Красивое зрелище, ничего не скажешь.
— Да, Дениска, — проворчал он себе под нос. — Вот она, инопланетная принцесса... Ну, ладно, ладно, хватит на голых девчонок пялиться. Пора заняться делом.
Не отрывая взгляда от освещенного ковра, он взялся за рюкзак. В отличие от господина посла, Завацкий прибыл в замок без оружия; надеяться он мог лишь на самого себя.
Прежде всего следовало защитить комнату. Среди камней-амулетов, что лежали на дне рюкзака, теир выбрал тигровый глаз. Погрел в руке, устанавливая связь. Амулеты умели создавать все теиры, но лишь единицы делали это хорошо, не абы как. Сам Завацкий звезд с неба не хватал, но по крайней мере его помощники понимали, что от них требуется.
Защитник пространства, которого он держал в руке, мог отследить чужака и даже атаковать. Вряд ли защитнику удастся перепугать тшиина (все-таки разница культур велика), но предупредить хозяина он успеет.
Теплая волна толкнулась в ладонь: защитник включился. Денис ощущал его беспокойство: рядом была Мая, которую амулет не понимал. На всякий случай следовало включить тшиинку в круг охраняемых.
Сознание камня раскрылось, принимая образ комедиантки. На всякий случай теир приказал будить его всякий раз, как проснется Мая. Если циклы сна у тшииное такие же, как у людей, ночка выдастся беспокойной... Но ради безопасности придется смиряться с неудобствами.
— Я уже умылась! — донеслось из-за ковра. — Сейчас приду, это правда.
Завацкий вздрогнул, быстро донастроил защитника и спрятал в рюкзак.
Моховые плети качнулись, и появилась Мая. После омовения она переоделась в шелковый халат, расшитый сосновыми ветвями. Мокрые волосы свисали свободно; теперь, когда они не были уложены в прическу-клетку, лицо комедиантки выглядело симпатичным и даже в чем-то красивым.
— Можешь тоже смыть грязь, говорю тебе. Слуги Бавана расторопны; горячей воды хватит на пятерых. Это неправда, конечно, но близко к правде.
Мая показала, где лежит огниво, объяснила, как пользоваться мыльным песком, и оставила детектива одного в клетушке. Денис передвинул светильник поближе к ковру и осмотрелся.
Изнутри каморка выглядела просторней, чем снаружи. Чаны с горячей и холодной водой, огромная бадья для принятия ванн, у стены — скамья с чистым бельем и полотенцами. Для Средневековья — весьма и весьма неплохо! Вода в чанах парила; не кипяток, конечно, но руку окунуть нельзя — обожжешься. В углу каморки чернела дыра — сток, а по совместительству нужник.
Орудуя ведрами, Денис наполнил бадью. Разделся, крякнул с наслаждением, погружаясь в горячую воду. Волна плеснула через край, и ручеек побежал к стоку, увлекая за собой мыльную пену, очески женских волос.
Вот и все. Тело расслабленно обмякло, глаза закрылись.
Хорошо как... Вот и закончился первый день в чужом мире. Из-за ковра звучит негромкая мелодия. Мая играет — легко, умиротворяюще. Для тьмы за окном, для белого тумана и пятен фонарей... «Впускает ночь в покои», — мелькнуло в голове Правежника.
Амулет-защитник тревожно запульсировал, требуя внимания. Денис пригладил его, успокоил, и тот принялся за привычную работу: следить за проходящими мимо, искать злоумышленников. Сущность, заключенная в тигровом глазе, жадно постигала новую реальность.
...В стене, метрах в двадцати отсюда — подземный ход...
...У входа в коридор меняется гвардейский караул...
...Этажом ниже звучит музыка — знатный князь пирует в обществе друзей. Им весело, сознания затуманены...
...В комнате напротив занимаются любовью. Женщина испугана, тоскует; мужчина исполнен звериной похоти и торжества. Царедворец затащил в постель служаночку. Может, такую же лицедейку, как Мая...
...Человек прошел за дверью. Тяжкие думы гнетут его, не дают жить спокойно...
Стоп!
Денис непроизвольно дернулся. Вода плеснула на пол.
За дверью прошел человек. Не тшиин — человек!.. Но единственный землянин, который может свободно разгуливать по замку, — Алексей Мокош! Значит, он уже прибыл?
Завацкий набрал пригоршню мыльного песка, растер в ладонях.
Защитник пространства не сумел по-настоящему прикоснуться к сознаниям тшиинов. Лишь верхушка, лишь самые грубые эмоции. А это означает, что аборигены неподвластны псионике. Вероятно, теировские методы работы с сознанием чересчур грубы и технологичны для тонкой души тшиинов...
А из этого следует, что в предстоящем расследовании Денису нельзя полагаться на псионику. Никакого гипноза, никаких «подслушанных» мыслей...
Только логика.
Когда Денис вышел из-за ковра — распаренный, чистый, умиротворенный, — Мая оглядела его и одобрительно кивнула:
— Садись, чудеснейший из рыцарей. Я расскажу тебе о твоем противнике. Да.
Завацкий поддернул халат, уселся. Мая зажгла ароматическую палочку и помахала в воздухе, гася крохотный огонек; комнату наполнил аромат сандала.
— Прочь, прочь злые ихи-духи. Вам нет места под этой крышей, и это правда! Правда, ага, да.
После этого начался рассказ. О самых чудесных вещах Мая повествовала нарочито будничным голосом, и это действовало на Дениса гипнотически.
— Имя Айши на языке чужинцев значит «Коршун». Родился Айши в городе Тайлиль, в семье градоправителя. С детства мальчик рос замкнутым и нелюдимым. Больше всего на свете он обожал прятаться в подвалах отцовского дома и охотиться на крыс.
Мать Айши держала домочадцев в страхе. Чтобы реже встречаться с ней, старый градоправитель подолгу пропадал в странствиях, и честолюбивая женщина правила от его имени. Говорят, народ ее ненавидел.