— Да. Белое Крыло.
— А в чем его сила? Что за чары наложены на его лезвия?
Комедиантка на миг задумалась:
— Ты хочешь знать, чего опасаться... Чем тебя встретит Айши. — Не запирая дверь, она подошла к окну, чтобы удостовериться, что снаружи все в порядке. — У Белого Крыла нет боевых свойств, правда. Человек, который носит этот меч, выглядит осанистей, значительней. Его движения становятся плавными, величественными — как у могущественного господина. Речь звучит громче; даже шепот заставляет людей прислушиваться к его словам, да.
— То есть человек, который носит Белое Крыло, разговаривает громко и властно?
— Истинно так. Всем мужчинам из рода Айши приходилось умерять громкость речи, чтобы не оглушать собеседника. Эта привычка сослужила им дурную службу в спальне, наедине с их женщинами, ага. — Мая хихикнула.
— Что ж... запомню. Тихий, как мышка, тайлилец.
На лице тшиинки промелькнула тень:
— Айши опасен. Очень опасен, и это правда. Даже с Белым Крылом в руках он умеет прятать свое дыхание. Ты не услышишь ни звука, ни шороха его одежд, Дена Зарай — так он сражается. Мне страшно, да!
— Я справлюсь с Коршуном, — просто ответил Денис. Слова его прозвучали решительно, хотя сам он настолько уверен не был.
— Девушка, которая смеется на живой картинке, — твоя невеста? — вдруг спросила Мая.
— Что?..
— Ты носишь с собой ее портрет! И это правда. Ты ее любишь?
Детектив покачал головой:
— Я никогда не видел ее. Меня отправили спасти Веру, и я это сделаю. Ничего больше.
— Правда? Тогда, — вкрадчиво попросила комедиантка, — отдай мне ее портрет.
— Да зачем он тебе?
— Не спрашивай, сделай!
С непонимающей улыбкой Завацкий достал голограмму и протянул тшиинке. Та схватила карточку и в одно мгновение изодрала в клочья:
— Так, значит, ты ее терпеть не можешь! — Мая запрыгала, захлопала в ладоши. — Спокойной ночи, добрый рыцарь.
Денис развел руками. Слова куда-то запропастились.
Он тихонечко вышел и отправился в свою комнату — неподалеку от покоев Дона. Завтрашний день обещал быть тяжелым.
В окна сочился предрассветный полумрак. Казалось, туман за окном молочно светится, напитываясь сиянием от спящего за горизонтом солнца. Очертания предметов таяли, расплываясь в тьме. Где-то капала вода.
Денис поднял голову. Беспокойные мысли не давали уснуть.
Хавир, Хавир...
Хавир обвинил Веру в колдовстве. Хавир подстроил гибель жены Айши. Хавир мстит Бавану за то, что тот отстранил его от должности.
Нет, не складывается картинка... Словно в движениях планет, чьи орбиты отличаются от предсказанных, и нет возможности понять — отчего? Почему? Наверняка где-то существует еще одна планета, чье присутствие влияет на ход остальных. Но поди отыщи ее...
Почему жертвой стала именно жена Айши? Как Хавир сумел ее так убить: ни единой раны на теле и лужа крови? За что он на самом деле мстил Бавану?
В тех рассуждениях, что привел Алексей, перепутаны причина и следствие. Хавир подстроил возвышение Дона, чтобы скрыть свои делишки. Похищение Господнего Чижика, например.
А еще есть Айши — всем Правежам затычка... И вот это — самое неприятное.
Завацкий бесшумно спрыгнул на ковер и потянулся к рюкзаку. Включил ноутбук. Часы показывали двадцать минут шестого, до аудиенции оставалось чуть больше полутора часов.
Надо бы разложить все по порядку. Итак, Айши дерется с Баваном. Господень Чижик превращается в Белое Крыло — фактически в замке находятся два Белых Крыла. Затем неведомый целитель совершает чудо, лечит раненого короля. Один из мечей прячут в алмазный ковчег.
Погибает Деваль-Иту. В замок прилетает зимородок с песней Правежа. Если верить его чириканью, Белое Крыло осталось в руках Айши.
Хавир передает дела Дону. По его словам, и Белое Крыло, и Господень Чижик — в арсенале. Он не лжет — посмотрел бы я на тшиина, который осмелился бы соврать королю!
Но Перевертыша нет в футляре! Кто его мог украсть?! Никто!
...Лихорадочное возбуждение овладело детективом. Голый, разгоряченный, он сидел на полу и лихорадочно набирал текст.
Получается ребус: Белое Крыло у Айши, но вместе с тем — в арсенале. Господень Чижик есть в арсенале, но одновременно его там нет!
Денис перевел дух. Все сходилось! С торжественностью, которая в иных обстоятельствах могла бы показаться смешной, Завацкий переименовал файл.
Отныне вопроса «кто убийца?» не существовало. Детектив знал, кто станет следующей жертвой, и вот это было самым страшным. Как там говорят англичане?
Господи, спаси тшиинского короля!
Глава 4ТЕМНАЯ ПТИЦА С БЕЛЫМ КРЫЛОМ
Час синий — ложный час.
Говорят, бивона меняет цвет на рассвете, но это не совсем гак. Иногда ее листья синеют во тьме, иногда — чуть ли не перед самым зеленым часом.
Дон Ткни Ай и Завацкий в нетерпении ждали, пока чернота уйдет с блестящих сердечек. Храмовники бесстрастно взирали на побратимов: им-то торопиться некуда — точно так же, как и цветам, что заведуют временем.
А церемониймейстер маялся. Под глазами его темнели синяки — он тоже плохо спал в эту ночь.
— Моли своих богов, брат-чужинец, — угрюмо заявил он, — чтобы король не передумал. Не торопись, и это правда. Пусть минует постыдное время, пусть тьма покинет листву. Тогда мысли Бавана обратятся к свету, вот истина, ага, да.
Денис вяло пожал плечами. Он уже сам с трудом понимал, где грань между чудом и обыденностью, между причинами и следствиями. А ведь ему предстояло привлечь на свою сторону варварского короля!
Как можно убедить кого-либо, если сам себе не веришь?
— По-моему, они уже синие. — Денис облизал пересохшие губы и вопросительно глянул на побратима. — Или скоро будут.
— Думаешь? Да, пожалуй. Это правда, я вижу...
Дон поднялся. Ох, как не хотелось ему идти к храму!..
Монахи, глядя на церемониймейстера, даже не шелохнулись. Дон ударил в гонг, и звук — глухой, рокочущий, словно шорох прибоя, — разнесся над парком.
Закачался потревоженный куст бивоны. Денис стал рядом с побратимом. То ли от утренней сырости, то ли от возбуждения, но детектива бил озноб. Колени мелко подрагивали, зубы начали клацать. Он вполголоса выругался и сделал несколько глубоких размеренных вдохов.
Это помогло: по телу прокатилась горячая волна, дыхание стало ровным и спокойным. В животе словно заработали кузнечные мехи, раздувающие пламя.
— Отчего они стоят? — спросил он у побратима. — Монахи? Они не собираются впускать нас?
— Им нельзя. Баван заперся изнутри, только он может открыть. Храм Водной Целительницы неприступен. Это истина, как то...
— А он мог не услышать звона? — перебил Денис.
— Не знаю...
Время шло. Дон волновался все больше и больше. Баван слыл справедливым королем, но порой на него накатывало безумие. Гнев охватывал властителя, и никто во дворце не мог чувствовать себя в безопасности.
Как поступить?
Ждать? Ударить в гонг еще раз?
Монахи равнодушно смотрели на мечущегося церемониймейстера. Им было все равно, что тот предпримет: храмы Тшиина мало зависели от милости и немилости Бавана. Ярость яростью, а остаться без помощи богини король побоится.
— Что скажешь? — сипло спросил Дон. — Еще?.. Раз?..
— Я думаю, если Баван не слышал этого грохота, он мертв или одурманен. И в том и другом случае вреда не будет, если ты снова ударишь.
Начальник стражи кивнул. Король назначил время перед синим часом, а черноты в листьях бивон почти не осталось... Лучше лишний раз потревожить храм, чем нарушить приказ Бавана. И так уже время на исходе.
Решившись, Дон нанес удар. От протяжного стона металла, казалось, задрожали башни. Завацкий стоял и прислушивался к тому, как звук гаснет, истаивая в утреннем тумане, сменяясь гулкой тишиной.
Время шло, однако ничего не менялось. Ворота так и остались недвижимы.
— Все, — обреченно выдохнул Ткни Ай. — Синий час настал. Мы нарушили приказ Бавана, и это правда. Молю богов, чтобы наказание не было чрезмерным!
Он оглянулся на лазуритовые створки и в отчаянии закашлялся. От темных, покрытых каплями росы ворот веяло смертью.
— Есть ли возможность открыть их снаружи? — спросил Завацкий.
Монахи едва заметно покачали головами. Нет. Храм Водной Целительницы неприступен. Это — абсолютная защита, иной быть не может.
— Ни нож убийцы, ни злое колдовство не способны поразить того, кто прячется в храме. Это истина, — по тону церемониймейстера чувствовалось, что он готов усомниться в любых истинах, даже азбучных. — Что же делать? Что делать?!!
— Не паникуй, брат! Веди себя достойно!
Денис задумался.
Перед ним стояла сложная задача... Решение лежало на поверхности, но как сказать об этом тшиинам? В конце концов, то, что он собирался предложить, граничило со святотатством!
— Можем ли мы взломать ворота храма?
На лицах монахов не дрогнул ни единый мускул. Сине-бирюзовая шеренга качнулась, придвигаясь к побратимам. На полшага, на шаг — самую малость. Невесть откуда появились воины в доспехах храмовых цветов.
— С ума сошел! — задохнулся Дон. — Ты нас погубишь, ага!
— Речь идет о жизни и смерти короля! — возвысил голос детектив. — Баван в опасности! Быть может, он ранен? Ему нужна помощь? А вы мнетесь, ни да, ни нет!
Храмовники молчали. Наконец, кто-то отозвался:
— Мы спросим первосвященника. Крушить врата храма — деяние небывалое, истинно так! Что скажет он?
Монахи перестроились. Один из сине-бирюзовых стражников убежал, и потянулись минуты тоскливого ожидания. Зная тшиинскую бюрократию, на скорый ответ рассчитывать не приходилось.
— Как ты откроешь ворота? — встревоженно спросил Дон. Слова «взломать» он тщательно избегал. — Этот камень не разрушить! А уж изнутри, правда...
— Ты рассказывал о макуалях повстанцев, — перебил детектив. — О мечах, что режут любую броню, неважно, из чего она сделана.