— Святой где, спрашиваешь ты? Святой Алсей Ай, да?..
Он нехорошо оскалился и вдруг запрыгал вокруг колдуна, прихлопывая пятками друг о друга:
— Гам, гам, гам-галлала! Жервину и горя мало! Я тоже святой — почти Жервин!
Господин Кедра задохнулся от ярости, по его лицу поползли багровые пятна. Он огляделся, но никто не спешил на выручку.
— Как вы!.. Это намек, да?! — пальцы колдуна вцепились в плечо Завацкого. — Господин Правежник, скажите же им!..
Денис брезгливо стряхнул руку. От резкого движения в глазах потемнело; казалось, тело пронизала ядовитая струя малахитового сияния.
— Проваливай, любитель макуртов, — объявил Дена. — Святой вновь тебя посрамит, и это правда.
— Но...
— Историю ты помнишь, и это да. Хорошо, ага!..
Провожаемый хохотом рыцарей, главарь разбойников потрусил обратно. Денис смотрел непонимающими глазами, пока ему не вспомнился вчерашний разговор с Маей.
«Жар-птица Феникс», да?.. Легенда рассказывала о том, как святой Жервин в одиночку схлестнулся с самим Господином Кедра. И победил. Неужто перед ним тот самый колдун?..
И зачем он приходил, что ему было нужно? Поцапаться с бородачом? Подержаться за Правежника?
Размышления детектива прервал крик Галада. Рыцарь появился со стороны шатров, размахивая срезанной веткой бивоны. Вот он швырнул ее на колени Дону: листья сияли праздничной зеленью.
— Пора! — церемониймейстер поднялся на ноги и схватил футляр с Господним Чижиком. Вслед за ним повскакивали и остальные рыцари. — К Правежу!
Разбойники выстроились, образовав жалкое подобие рыцарских боевых порядков. Над их головой взвилось знамя: ветка кедра на полотнище из-мешковины. Айши церемонным шагом вышел из разбойничьих рядов и замер. Меч небрежно покоился на его плече — словно посох странника.
— Правежник! Правежник! — нестройно проскандировали братья Кедра. — Справедливость с нами!
Дон едва заметно кивнул Завацкому.
Вот и все. Никаких больше проволочек, присяжные заняли места, адвокат и прокурор обмениваются последним рукопожатием... Наконец-то закончится вся эта катавасия...
Денис растерянно потер шею. Сердце-то как колотится... В животе разлилась неприятная истома, колени ослабли. Ничего, ничего... Главное — начать. Сейчас все придет в норму.
Почему-то отчаянно зачесалась переносица. Что там говорит народная мудрость — нос чешется к драке?.. В животе забурчало. Надо было поесть, пока предлагали... Футболка на спине взмокла.
Широкие плечи Галада и Сомора закрывали Завацкого от толпы, давая передышку. Денис вытер о футболку ладони и решительно пошел вперед. Мокрые от пота штанины липли к ногам.
— Правежник! Правежник! — взревели рыцари. — Справедливость с нами!
Будущие противники двинулись навстречу друг другу. Следом за Денисом вышагивал Дон с футляром на плече; Коршуна сопровождал Господин Кедра. На середине поля они встретились и обменялись поклонами.
— Хотел бы я тебя видеть на месте Айши! — шепнул Завацкий колдуну. Тот ничего не ответил и сделал вид, что недослышал. Выпрямился с каменным лицом, стал подле Коршуна. Сколько на его веку таких пожеланий звучало... А сколько еще прозвучит!..
— Станьте подле меня, — негромко приказал Дон. Футляр с Господним Чижиком оттягивал руки, однако церемониймейстер не спешил поставить его на землю. — Скажи, колдун, доверяешь ли ты нашим лекарям?
— Монахам, что ли?.. Нет, не доверяю, однако помощь их отрину, и это ложь.
Денис криво улыбнулся. Если тшиинская юриспруденция будет говорить языком лжи, местные адвокаты разбогатеют... Плохи дела Тшиина.
— Я приму помощь монаха Целительницы, и это правда, — сказал Айши.
— Я приму помощь монаха... — эхом отозвался Денис.
— ...и это правда.
— ...и это правда, — согласился он. Церемониймейстер опустил ящик на землю и откинул крышку.
— Дай свой меч, Правежник Айши, — протянул руку Дон. — Станет он основой божьей истины, и это так!
Коршун снял с плеча Белое Крыло. Толпа заворочалась, забурлила, подаваясь вперед.
— Слушайте меня, слушайте, говорю вам! — разнесся усиленный магией Белого Крыла голос церемониймейстера. — Мы собрались во славу Господа, и это правда. Небывалое творится нынче на этом поле, истинно скажу!.. Правеж не просто злодея выявит и защитит невиновного — на кону нечто большее. Помните легенду о Жарране, Убийце Великанов?
Слова церемониймейстера впечатывались в тишину, дробя ее на острые осколки. Вдали жалобно закричала птица, и звук этот заставил слушателей вздрогнуть.
— Господь дал Жаррану Правеж, но не навсегда. Придет время, сказал он, и человек обретет меру в сердце своем. Слушайте меня, да!.. Дети не различают добра и зла, поэтому взрослым приходится разбирать их ссоры. Но рано или поздно ребенок вырастает. Он познает справедливость. Мудрость, прошение и сила расцветают в его душе. И это так. — Дон набрал в легкие побольше воздуха и выкрикнул: — Говорю вам, близится Суд Судов! Два Правежника перед вами — примете их?
— Да!!! — взорвалась воплями толпа. — Да-а-а-а!!!
Воцарился ад. Несколько минут нельзя было ничего разобрать в нарастающем гуле. Наконец рев пошел на убыль; в какофонии стали различимы отдельные фразы:
— Мы принимаем Дену Зарая!.. Айши достоин, и это правда!..
Дон выждал, пока спадет волна воодушевления, и повелительно поднял руку. Шум оборвался, словно ножом обрезало. Даже эхо угасло.
— Итак, Правежникам вы верите. Это славно. — Церемониймейстер достал из футляра перевертыш и выпрямился, сжимая в каждой руке по клинку. — Вот Господень Чижик, символ милосердия господнего! Истинно говорю: он примет любой другой клинок таким, какой он есть, без ненависти и оговорок. Уподобим же ему наши сердца!
Одобрительный рокот прокатился по рядам слушателей.
— А вот — Белое Крыло. Преступления и благодеяния существуют лишь в нашем уме; как меч способен отрешиться от прошлого и грядущего, так разум наш пусть освободится. Так, ага!
Два меча соприкоснулись. Миг превращения Денис уловить не смог: вот только что в руках Ткни Ая сверкали разные клинки, а вот — один, но повторенный два раза.
— Возьми оружие, Правежник Дена Зарай. Твое слово в том, что наступила эпоха Меры. Правеж явит истину.
Денис принял из рук побратима ледяную рукоять, поклонился и отошел на два шага назад. Настал черед Коршуна.
— Возьми оружие, Правежник Айши Тайлильский. Твое слово в том, что тшиины еще нуждаются в опеке Господа. Правеж явит истину, да.
Денис опять украдкой почесал нос. Рукоять Белого Крыла жгла ладонь. Интересно: настоящий меч ему достался или превращенный? Лучше бы превращенный... Воспоминания о том, как Айши выдирал клинок из внутренностей жены, вызывали тошноту. С другой стороны, кто поручится, что Господень Чижик чист? Быть может, знай Денис его историю, отшвырнул бы, как раздавленную жабу.
— Укороти его на полколена, тезка! — пробасил над ухом Дена. Деликатно, словно невзначай, он ухватил кисть Правежника и передвинул пальцы на рукояти: — Меч лучше так держи, истину говорю. Иначе его выбить могут, да.
— Я верю в твою удачу, — шептал в другое ухо храмовник. — Один удар все решит, да. Ты в любимчиках у бога, так сказала Целительница! — Он подмигнул Денису и хлопнул его по плечу, выталкивая навстречу тайлильцу.
Айши уже занял свое место и нетерпеливо кусал губы. Ему не терпелось покончить с Правежом. Слова церемониймейстера поразили его до глубины души: если помните, на поле Правежа Айши выходил с желанием проверить Господа. Получалось же иное: экзамен держали сами тшиины.
Экзамен на умение различать добро и зло, правое и неправое.
— Начинайте, да! — крикнул Дон. — И это Суд Судов, благослови нас Господь!
Айши вскинул руки с мечом к небу, принимая позу вызова.
Раскоряка, в которую стал Завацкий, даже пародией не являлась: куража не хватало, вдохновения. Кто-то из разбойников вздохнул, кто-то отвел глаза с досадой. Дернула же чужинца нелегкая так позориться...
Ветер хлопал знаменами: разбойничьей мешковиной и рыцарским шелком. Порыв ударил с удвоенной силой, и зрители ахнули: Айши покачнулся. Тем, кто наблюдал за ним повнимательнее, помстилось странное: будто бы земля выскользнула из-под его ног, сплясала гам-галлапу.
Тем же, кто смотрел на Дениса... Не стану врать, таких было мало: уж очень жалко выглядел он по сравнению с тайлильцем. Скулы землянина заострились, в глазах появился лихорадочный блеск. Тело окутывала призрачная зеленоватая дымка, колыхавшаяся в такт дыханию. Видеть ее мог лишь один из зрителей, но уж он-то в точности знал, что происходит.
Господин Кедра усмехнулся и достал отобранную у Мокоша ручку.
Коршуна вновь шатнуло. Меч его пропахал землю, срезая пушистые метелки травы. Вопль разнесся над зрителями: тайлилец проиграл вызов! И кому?! Чужинцу, который стоять-то не умеет, корячится, как краб перед речным драконом!
Денис закричал — тонко, протяжно. Крик ширился из живота; усиленный магией Белого Крыла, он заставил разбойников отшатнуться. Отчаянно заржали лошади.
Пепел! Река!..
И лица, лица, лица!..
Стебли травы — хлещут по ногам. Вкус крови во рту. Плывет навстречу светло-зеленый кафтан — чей?.. Лицо с прокушенной верхней губой — чье?!
Темная птица? С белым крылом?
Мир загустел вокруг Правежника, замедляясь. Впечатал в себя, словно муравья в сосновую смолу. Малахитовое сияние расплескалось над лезвием, и незнакомец в травяной одежде ринулся ему навстречу.
Удар!
— Та-а-ай! — завизжала толпа.
Силуэты Правежников расплылись и сшиблись с безумной скоростью. На землю рухнули оба; кто остался жив — Целительница ведает.
— Кема-ай! — закричал бородач. — Бе-ей!
Крыло Жар-птицы накрыло землю, скручиваясь над пляшущей в пламени травой. Кипящее облако накрыло мечущихся разбойников, и в едином крике боли потонули остальные звуки.
Дена Иту Ай заревел, затанцевал: