– В конце марта все космонавты первой группы разъехались по разным точкам, для связи. Я был на Камчатке. Вдруг сквозь космический треск и шумы слышу его голос: «Как у меня дорожка?» – это он о траектории спрашивал. Представляете, на активном участке летит, первый старт человека, а Юрий спокойно и деловито интересуется очень конкретными вещами. Казалось бы, эмоции должны захлестнуть, а он работает. Значит, Гагарин спрашивает, а параметров у нас еще нет. Но я кричу в микрофон: «Все хорошо! Дорожка отличная! Все в норме!» Гагарин узнал меня: «Спасибо, блондин!» – говорит. Вот в этот момент я понял, что все в порядке. – Алексей Леонов на секунду задумывается, вспоминает. – Он меня поразил в то утро своей выдержкой, мужеством. Я сам испытал, что такое «активный участок» и встреча с космосом, и до сих пор преклоняюсь перед Юрием – ему было трудно, но он был уверен, что нам, на Земле, гораздо труднее, и поддерживал нас. Забота о других – главная черта Гагарина…
Виталий Севастьянов дважды уходил в космос, работал там вместе с А. Николаевым и П. Климуком в общей сложности почти три месяца.
82 суток и 108 минут. Казалось бы, несопоставимые цифры?
– Конечно, – соглашается Севастьянов. – Каждый месяц нашего полета можно сравнивать лишь с секундами первого. Мы шли в космос проторенной тропинкой, лишь там, на орбите, начиналось новое. А для Гагарина все впервые, абсолютно все! Тогда, в 61-м, даже трудно было представить, что последует за первым полетом, насколько широка и разнообразна будет последующая программа космических исследований. Пожалуй, лишь несколько человек, таких, как М. В. Келдыш и С. П. Королёв, могли прогнозировать «наше космическое будущее». И поэтому так принципиален полет Гагарина… 12 апреля произошло «смещение эпох». Позавтракали люди в одной эпохе, а обедали уже в другой. И это сказалось на всех. Я вышел из Центра управления, уже все свершилось. Но люди, которых я встречал на улице, еще не знали этого. Они спешили по своим делам, о чем-то переговаривались. Короче говоря, был будничный день большого города. И вдруг словно все взорвалось – праздник выхлестнулся на улицы, всеобщее ликование и радость. Это был удивительный день. Вес сразу же полюбили парня, который летел над планетой. Я часто спрашиваю себя: а почему так дорог и близок Юрий Гагарин каждому из нас, всем людям? Была у него черта в характере, которая кажется мне главной, – это доброта. В фильме «Девять дней одного года» герой говорит: «Коммунизм могут построить только добрые люди». Это о Гагарине.
– Я уверен, не будь Гагарин первым космонавтом, он стал бы прекрасным летчиком, или металлургом, или колхозником. Главное – к этому времени он уже со состоялся как человек. Он всегда замечал в других лучшее, – добавляет Леонов. – Вспомните: «У меня прекрасная мама», – говорил Юрий. И это так. Анна Тимофеевна дала ему все. Отец приучил к труду с детства Он говорил о своей учительнице так, будто лучшие учителей в мире нет. Друзья? Преподаватели в ремесленном училище? Товарищи по службе в армии? Командиры? Обо всех Гагарин говорил: «Замечательные люди, лучшие». Юрий умел ценить человека, и это его самого сделало таким.
Встречались после апреля 61-го Королёв и Гагарин редко. Только на космодроме, провожая вместе новые космические корабли. Даже в Звездный городок Сергей Павлович не мог приезжать часто – он работал без праздников и выходных, словно торопился сделать как можно больше. Пилотируемые полеты, Луна, Марс, Венера… А жить оставалось так недолго…
Гагарин тоже не принадлежал себе. Много ездил, встречался с людьми, готовился к полету.
Но Сергей Павлович внимательно следил за выступлениями Гагарина, его статьями, поддерживал его стремление учиться.
Иногда говорят, что Королёв относился «по-отцовски» к Гагарину. Это не совсем точно. Он стал для первых космонавтов планеты Учителем, точно так же, как для него самого был К. Э. Циолковский.
Все видели и знают улыбку Гагарина, но я помню его слезы. В тот день, когда Москва прощалась с Сергеем Павловичем Королёвым.
Апрельское утро 61-го года окончательно и на века соединило судьбы Сергея Павловича Королёва и Юрия Алексеевича Гагарина. Им, представителям двух поколений советских людей, суждено было войти в историю нашей цивилизации вместе.
В этот день Первый космонавт планеты говорил и от имени Главного конструктора: «Вся моя жизнь кажется мне одним прекрасным мгновением!»
Глава 9. Посмертно великий
Памятник Сергею Королёву и Юрию Гагарину в подмосковном городе Королёве
При жизни никто, кроме узкого круга «допущенных», на знал об академике Королёве. Обычно раз в год «профессор К. Сергеев» выступал со статьей в «Правде». В новогоднем номере. Он рассказывал о том, что произошло в космонавтике за минувшие 365 дней и что будет сделано в ближайшее время.
Когда академика С. Королёва не стало, мир узнал, что К. Сергеев – его псевдоним.
Несколько раз корреспонденты договаривались с академиком об интервью для «Комсомольской правды» о будущем космонавтики. Но каждый раз разговор не получался: готовился очередной эксперимент, и ученый говорил только о нем.
Последний раз их встреча состоялась в декабре 1965 года. С. Королёв только что вернулся с запуска «Луны-8». «Следующую обязательно посадим! Вот тогда и поговорим о будущем…»
Через два месяца «Луна-9» впервые в истории космонавтики совершила мягкую посадку на Луну и передала на Землю панораму лунного пейзажа. Но академика С. Королёва уже не было…
Перечитывая вновь его статьи, поражаешься прозорливости ученого, который на много лет вперед определил пути развития космонавтики.
«Он был мал, этот самый первый искусственный спутник нашей старой планеты, – говорил С. Королёв, – но его звонкие позывные разнеслись по всем материкам, среди всех народов как воплощение дерзновенной мечты человечества…
Пуск космических ракет, искусственных спутников Земли и кораблей-спутников позволил советским ученым провести широкие исследования свойств верхней атмосферы и прилегающего к Земле космического пространства, магнитных полей Земли и Луны, электромагнитного и корпускулярного излучений Солнца, космических лучей, межпланетной пылевой и газовой среды, микрометеоров и ряда других явлений.
Памятник Сергею Королёву в подмосковном городе Королёве
Бюст Сергею Королёва у Самарского государственного аэрокосмического университета, который носит его имя
Огромную ценность представляет также накопленный за последние годы опыт разработки, испытания в полете и совершенствования технических систем, устройств и конструкций, действующих на борту космических ракет и кораблей или относящихся к комплексу наземных средств. Среди них, в частности, многочисленные радиотехнические и оптические системы, автоматические устройства и агрегаты, приборы для регулирования движения, системы, обеспечивающие необходимые условия жизнедеятельности животных и растений в космосе. Давно наступило время, когда в кабинах космических кораблей рядом с летчиками-космонавтами заняли место ученые, исследователи. Быть может, недалеко время, когда космические корабли после длительного полета в бесконечном пространстве космоса причалят к орбитальной околоземной станции, а их экипажи соберутся в уютной кают-компании, включат бортовое космовидение и поздравят с наступающим Новым годом друг друга, своих близких и друзей на Земле и на борту других звездных кораблей…
Расскажем немного об отношении академика с властями. После лагерей и шарашек он мало чего боялся – общался со всеми достойно, иногда с напором. Он был пуганый волк. В том числе не боялся отстаивать интересы дела перед людьми, которые решали судьбы планеты. Вы знаете, что спасло нас в момент Карибского кризиса, когда мир оказался на пороге ядерной войны? На гагаринском старте – стартовом столе, стояла ракета, которая должна была вывезти марсианскую станцию «Марс-1». Я был тогда на «Байконуре» от «Комсомольской правды», готовил материал о пуске. Мизансцена такая: несколько человек во главе с Келдышем играют в преферанс. В это время приходит срочный приказ Министерства обороны – снять марсианскую ракету со старта и поставить на стартовый комплекс ракету с термоядерной боеголовкой, нацеленной на Нью-Йорк. Черток, зам Королёва, бегает – пытается связаться с Сергеем Павловичем, но спецсвязь уже вырублена. Келдыш его успокаивает: «Не волнуйся, мы испаримся быстрее, чем успеем испугаться. Потому что Америка первый удар нанесет по нам». Наконец, по городскому телефону удалось дозвониться Королёву в Москву. Тот находит Хрущева в Средней Азии и начинает убеждать: марсианскую ракету снимать нельзя! Никита Сергеевич не очень понимает в чем дело, но под напором Королёва отдает военным приказ оставить ракету. Потом я читал, что в этот же самый момент президент Кеннеди, у себя в кабинете обсуждал с соратниками возможность ядерного удара по СССР. Он говорил: «Мы мощнее Советов в 100 раз и можем уничтожить у них сто городов. Но разведка докладывает, что у них стоит ракета, нацеленная на Нью-Йорк. А значит, игра не стоит свеч». Он не знал, что ракета, которая напугала США, предназначена для полета на Марс. Однако ее демонстрации хватило, чтобы остановить американцев. А наших военных остановил Королёв. Ядерная война была предотвращена.
Иногда говорят: Королёв был суеверен, не допускал ракетных запусков по понедельникам, не допускал на стартовую площадку женщин. Но и за этими решениями стояла строгая логика. Какое уж тут суеверия! Вдумаемся: что не смотря на сухой закон на космодроме в воскресенье работяги обязательно выпивали. Следовательно понедельник, по известным причинам, был днем тяжелым. Поэтому важные дела лучше на этот день не планировать. А женщин на старте не мог терпеть по другой причине. Представьте солдат, которые месяцами сидят в степи на стартовых площадках. И тут появляется нечто в юбке! Тут уже не до ракеты – природу не обманешь. Кстати, из-за этого произошла трагедия с ракетой Янгеля в октябре 1960 года, когда погиб маршал Неделин и еще около ста человек. Там было несколько расчетчиц, которых допустили на старт. И одна из женщин включила датчик второй ступени, из-за чего рвануло топливо.