В повести «Страна Гонгури» «межпланетное сообщение стало обычным», в небо поднимаются громадные межпланетные корабли. Упоминается даже состояние невесомости – автор, возможно, был знаком с трудами Циолковского, правда, в повести имя ученого не упоминается, мог Вивиан Итин в Новосибирске, где многие годы жил, встречаться и с Юрием Кондратюком (Шаргеем), чьи теоретические разработки впоследствии сослужили космонавтике США добрую службу при разработке способа отправки космонавтов на Луну.
Героя «Страны Гонгури» в конце повести ведут на расстрел. В некотором смысле книга «Высокий путь» оказалась пророческой не только для ее автора, арестованного 28 апреля 1938 года по абсурдному обвинению (в приговоре он назван «японским шпионом») и в том же году расстрелянного, но и для ее читателя Сергея Королева.
«Мне удалось усовершенствовать один из двигателей воздушных кораблей. Я видел, как мои машины распространились всюду, но никто даже не знал моего имени…» – в этих строках повести сразу проступают две судьбы: Королева и Глушко, имена которых долгое время были засекречены.
Вернувшись в ЦАГИ (до болезни он работал уже там), Сергей Павлович не бросает и конструирование в «домашнем КБ». Вновь помогает проектировать Сергей Люшин. Каждый вечер в квартире на Октябрьской работают несколько человек, а Королев – четко руководит, мгновенно находя и тут же исправляя недочеты. Он как бы вмещает всех работающих по одной теме в свое собственное «я»: так нередко отец, пока его дети растут, неосознанно чувствует их частью себя и, предоставляя им самостоятельность, все-таки направляет их развитие.
В 1931 году на конкурс ЦС Осоавиахима он посылает проект легкого самолета, выбрав девиз под впечатлением книги В. Итина – «Высокий путь», что подтверждает ее влияние, – и получает третью премию (6 тысяч рублей): несмотря на положительные отзывы комиссии о самолете, в проекте нашлись и некоторые недоработки.
«Конструктор явно торопился», – сделал вывод один из арбитров.
А как было не торопиться: всю зиму проводил дома, не получал зарплату, продал даже мотоцикл Петру Флерову. Первую половину тридцатых Королев еще сохраняет верность планерам и самолетам. Большое значение придавая пропаганде авиации и не меньшее своей деятельности, созданию общественного мнения, он очень активно продолжает сотрудничать с прессой. В журнале «Самолет» Королев вообще давно свой.
Юрий Васильевич Кондратюк
(Александр Игнатьевич Шаргей)
Он проектирует планеры СК-7, самолет СК-8, мотопланер. О работе над СК-7 вспоминал Н.И. Ефремов, один из помощников при создании его проекта: «Общий вид аппарата выполнил лично Сергей Павлович. И уже там предусмотрел возможность установки двигателя и даже размещение топлива. (…) Когда проект был готов, Сергей Павлович с конструкторами сдавал его деталировщикам Научно-исследовательского института Гражданского Воздушного Флота.
Деталировщиками были… тридцать молодых веселых девушек. Работали они умело, спуску конструкторам не давали. Но Сергею Павловичу словно это и нужно было. Он с удовольствием пояснял конструкцию элементов, подшучивал над девушками. Работа шла шумно и быстро»[24].
В Коктебеле на XI Всесоюзном слете планеристов в 1935 году представлен последний планер Королева СК-9. Налетал СК-9 сразу 7 часов 55 минут. Сергей Павлович в том же «Самолете» (1935, № 10) четко определил его назначение: «двухместный планер для дальних буксирных перелетов и полетов на дальность вдоль грозового фронта».
– Ты знал о немецком пилоте Грэнгофе? – как-то поинтересовался Люшин. – Он в 1931 году совершил рекордный полет на 220 километров вдоль грозового фронта.
– Знал, – честно признался Королев. – И хотел сделать свой планер еще надежнее.
Планер СК-9 отличался массивностью профиля крыла и большим, чем обычно у планеров, объемом корпуса (фюзеляжа). Оттого была и легкая критика СК-9: в одном из номеров журнала «Самолет» дали юмористический рисунок, изображающий планер с сопровождающей подписью: «Тара 16 тонн, тормоз Вестингауза, новая конструкция С. Королева». Королев сам был острословом и всегда ценил чужие шутки. Юмор – вотчина трикстера, наделенного авантюрностью и творческим импульсом.
Константин Эдуардович Циолковский
[РГАНТД. 1-19934]
Как выяснилось позже, автором карикатуры и подписи был О.К. Антонов, как-то, уже будучи автором «Антеев», признавшийся, что всегда считал утяжеление планеров совершенно ненужным. И добавил: из тяжелых, конечно, лучшими были планеры Королева.
Несмотря на карикатуру, СК-9 оказался долгожителем. Через некоторое время он будет переоборудован в ракетоплан РП-318-1. Именно такую перспективу и учитывал конструктор.
Планеры планерами, но уже в 1932 году Королев, по свидетельству Голованова, пишет известному популяризатору науки Я.И. Перельману:
«…нам надо не зевать, а всю громадную инициативу масс так принять и направить, чтобы создать определенное положительное общественное мнение вокруг проблемы реактивного дела, стратосферных полетов, а в будущем и межпланетных путешествий. Нужна, конечно, в первую голову и литература. А ее нет, исключая две-три книжки, да и то не всюду имеющиеся.
Мы думаем, что вполне своевременно будет издать целую серию (10–15 штук) небольших популярных книжечек по реактивному движению, причем в каждой книге осветить какой-либо один вопрос, например: “Что такое реактивное движение?”, “Топливо для ракетных двигателей”, “Применение ракетных двигателей” и т. д., популярных и в то же время технических книг, в дальнейшем могущих быть замененными серией более специальной литературы…»
Циолковский К.Э. Ракета в космическое пространство (2-е изд. Калуга, 1-я Гос. типо-литография, 1924; Вступительная заметка на нем. языке А.Л. Чижевского)
[Музей космонавтики]
Так все-таки как случилось поразившее многих превращение Королева – планериста и авиаконструктора – в ракетчика? Можно попытаться выстроить «накопительную теорию», предположив, что метаморфоза произошла в результате постепенно множащейся информации, достигшей в какой-то момент «грозовой» концентрации и внезапно осветившей жизненную дорогу молнией-озарением.
Поэтому придется пролистать календарь в обратную сторону.
8 апреля 1927 года Королев побывал на вечере, состоявшемся в МВТУ и рекомендованном студентам профессором В.П. Ветчинкиным. Ветчинкина Королев уважал и вряд ли пренебрег бы его рекомендацией. Вечер назывался «От полета человека в воздухе к полетам в мировом эфире». На нем выступали летчик-изобретатель Г.А. Полевой и киевский конструктор А.Я. Федоров, которого знали почти все студенты КПИ: он был не только энтузиастом Выставки по изучению мировых пространств, проходившей в Киеве в июне 1925 года, но и автором представленного на ней проекта крылатого атомно-ракетного корабля.
В Киеве Сергей горел только одной идеей – попасть на состязания в Коктебель. Но слышать или мельком прочитать о выставке он мог.
Выступая в МВТУ, Полевой и Федоров уважительно упоминали Годдарда и его первую жидкостную ракету, пересказывали коротко монографию Оберта «Ракета в межпланетном пространстве» – Оберт восхищался идеями Циолковского, и, конечно, оба лектора восторженно говорили о калужском ученом, называя его великим первооткрывателем. Упомянули и переехавшего из Риги в Москву талантливого инженера Цандера и его работы, касающиеся идеи полетов в космическом пространстве.
Все, о чем говорилось, поразило Королева. По его собственному признанию, именно в тот день, когда он услышал о межпланетных полетах, его жизнь круто повернулась.
– Течет река времени, течет вперед, не все сохранила память, но та осень… – рассказывал он журналисту М. Реброву, возглавлявшему в течение многих лет отдел «Наука, техника и космонавтика» в газете «Красная звезда». – Не так уж часто происходят чудеса в нашей жизни. Но вот однажды чудо случилось на самом деле. Не знаю, как объяснить… даже не чудо, а что-то вроде Прометеева огня… Знакомство с трудами Циолковского – это уже пробуждение. Оно началось. И последовали открытия…[25]
Вскоре после лекций Сергея остановил в коридоре МВТУ Савва Кричевский
– Открылась «Первая мировая выставка межпланетных аппаратов и механизмов». Идем!
– Интересно! Аппараты и механизмы?
– Вот их приглашение, нашел на столе в аудитории. Читай!
«Выставком Межпланетного отдела Ассоциации изобретателей-инвентистов доводит до Вашего сведения о том, что 10 февраля 1927 года открывается в помещении “АИИЗа”, Москва, Тверская, 68, первая мировая выставка моделей и механизмов межпланетных аппаратов конструкций изобретателей разных стран. “АИИЗу” известно, что Вы работаете над проблемой космического полета и, вероятно, не откажетесь принять горячее участие в организуемой нами выставке в виде своих трудов, как то: копий рукописей или печатных изданий, а также эскизами, чертежами, моделями, диаграммами и таблицами. От многих изобретателей, в том числе и старого работника К.Э. Циолковского, уже получены материалы, а от иностранных изобретателей, как то: Америка – Роберта Годдарда, Франция – Эсно-Пельтри, Германия – Макса Валье, Румыния – Германа Оберта, Англия – Уэльша, ожидаются на днях. Желательно Ваши материалы получить к открытию выставки, если же, по каким-либо причинам, выслать не сможете, то просим об этом сообщить в выставком, а также о желании приобрести копии материалов выставки».
– А что за «АИИЗ»?!
– Ассоциации изобретателей-инвентистов – «внеклассовой, аполитичной ассоциации космополитов Вселенной», так они о себе пишут. И даже свой межпланетный язык создают. Инвентисты – от английского «инвентер» – изобретатель… Смотри, какая витрина! Потрясающе!
Они уже подошли к зданию, в котором проходила выставка.