Но ведь и сам Цандер был верующим человеком, только верил не в Бога, а в Космос, из которого большевики Бога изъяли. И настолько фанатично был предан идее межпланетных сообщений, что его иногда в шутку в ГИРДе так и звали «Вперед, на Марс!».
Цандер в первой половине 20-х годов, еще до встречи с Королевым, выступал с лекциями, сначала как космист-энтузиаст, а позже как член Общества межпланетных сообщений, им же, по сути, и созданного (вместе с Циолковским и Кондратюком). Одним из действительных членов Общества числился Дзержинский, глава ВЧК. Революционные идеи органично слились с идеями космическими: прорыв в космос зеркально отражал слом многовекового кода народного сознания. Вместо Царства Божьего были обещаны два других: земное и космическое, сама церковь в воображении футуристов постепенно превращалась в космический корабль.
Лекции Цандера пользовались популярностью: на одной из них присутствовал В.И. Ленин.
– Сергей Павлович, что вы думаете об использовании атмосферного торможения? – спрашивал Фридрих Артурович.
– Идея стоящая! Мне и ваш проект космического корабля с использованием в полете разных типов двигателей кажется интересным.
Письмо начальника ГИРД С.П. Королева М.Н. Тухачевскому о тяжелом положении ГИРД в связи с неопределенностью ситуации с созданием Реактивного института. 20 апреля 1933 года
[РГВА. Ф 33988. Оп. 3. Д. 229. Л. 40–43]
Михаил Николаевич Тухачевский. 1930-е годы
[РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 54. Д. 29. Л. 53]
– Да-да! – радостно кивал Цандер. – Все именно так: в нижних слоях атмосферы Земли нужен двигатель, приспособленный к летанию в воздухе, а в верхних – жидкостный ракетный! А в открытом космосе, думаю, можно будет использовать воздействие сил давления солнечного света.
– Вы бы дали, Фридрих Артурович, хотя бы заметку в газету еще и о ваших траекториях-эллипсах… А то какой-нибудь американец или француз до того же додумается и вас опередит.
– И пусть! Человечество должно объединить свои стремления к звездам. И потом, все мои расчеты есть в моих дневниках! Вчера записал о космическом лифте.
– Но сейчас, Фридрих Артурович, самое важное – ваши расчеты жидкостных ракетных двигателей. Отложим разговоры о космосе на потом.
Но бывали из-за Цандера в ГИРДе и конфликты.
Пришла ему в голову мысль сжигать внутри самой ракеты отработанные ее металлические части с целью использования их в качестве топлива – и он ту же стал пытаться получить подтверждающий результат на практике. В коллективе некоторые зароптали.
– Сергей Павлович, он тормозит этой, извините, дурацкой идеей всю нашу работу.
– Не дурацкой, – отрезал Королев, – а несвоевременной!
Есть мнение, что эту идею, в определенном смысле, можно считать предшественницей так называемого двигателя закрытого цикла, в котором компоненты сгорающего топлива не выбрасываются наружу.
Цандеру Королев ничего не сказал. Не произнес ни слова упрека.
Но вообще-то сотрудники прощали «отлеты» Фридриха Артуровича и любили его. И Королев относился к Цандеру очень тепло. Их разделяли два десятилетия. Вполне возможно, лишенный в детстве отцовского внимания, Королев неосознанно проецировал на Цандера нечто отеческое, проявляя о нем почти сыновнюю заботу с явным авторитарным оттенком, как нередко случается в отношениях отца и повзрослевшего сына, внезапно ощутившего, что он уже сильнее родителя. К тому же Цандер выглядел много старше своих 44 лет.
Вот исхудавший от бесконечной работы и волнения, спешит он домой, не забыв положить в карман столовские котлетки, которые отдавал ему один из сотрудников, убежденный вегетарианец. Несет в кармане остатки еды детям, а сам приостанавливается, поднимает голову к облакам и шепчет, как заклинание: «Вперед, на Марс!» Дома ждет неработающая жена, когда-то учившаяся в Строгановке и сохранившая любовь ко всему яркому и необычному – иначе бы она не вышла замуж за человека, которого соседи называют нелепым «марсианином» и жалуются на его «причуды» управдому: Цандер задолго до первых космических полетов пробовал перерабатывать биологические отходы, полагая, что в космосе возникнут проблемы, в частности, с водой. На территории завода «Мотор» в Тушино ему даже отвели участок для опытов по выращиванию овощей в замкнутом пространстве, приближенном к условиям межпланетного корабля.
И дети ждут: Астра и Меркурий.
В Калуге обыватели тоже считали Циолковского чуть ли не сумасшедшим, пока внезапно он не превратился в культового ученого, награждаемого и прославляемого властью, ее эффектным вымпелом – символом нового времени. Чудны дела Твои, Господи, наверное, шептали потрясенные калужане, когда до них доползали слухи о славе полуглухого старика, бывшего учителя… И Цандер для приземленных соседей еще один опасный чудак «вселенского масштаба».
Мог такой человек поднять ГИРД, где сначала все работали бесплатно, мог ли придать ему официальный статус, объяснить необходимость этого Тухачевскому? Мог ли вывести ГИРД на уровень ленинградской Газодинамической лаборатории и даже поставить вопрос об объединении двух организаций, ГДЛ и ГИРД, в один институт? Конечно, нет. На дипломатию и закулисную игру – пусть имеющую самые благородные цели – этот «инопланетян-попаданец» был катастрофически не способен. В официальной биографической справке Цандер указывал, что интересуется изысканиями, касающимися межпланетных путешествий, делает расчеты по этому вопросу, и утверждал, что такие полеты могут осуществиться в ближайшие годы.
Известный пример с серебряными ложками точно демонстрирует атмосферу московского ГИРДа, навсегда вошедшего в историю космонавтики.
– Паять нужно серебром! – объявил Королев. – А его нет!
На следующий день сотрудники принесли серебряные предметы из дома. Принес детскую ложечку и Фридрих Артурович.
Цандер писал в автобиографии, что был период, когда он «попал в большую нужду», даже вынужден был продать любимую астрономическую трубу. А поддержали его рабочие с завода «Мотор», отчислив Цандеру свой двухмесячный заработок «в пользу межпланетных сообщений». Можем ли мы сейчас представить возможность такого поступка? В определенном смысле ученым-идеалистам тогда помогало время. И ГИРД собрал тех, для кого идея, мечта были выше прагматизма. Королев, несмотря на свою молодость, сумел высоко оценить Цандера еще и как высший, чистейший образец такого сорта людей.
Влияние Цандера было столь сильным, что техсовет ГИРДа обратился в Военно‐воздушную академию им. Н.Е. Жуковского с просьбой выполнить медико-биологические исследования и определить возможности полета человека в ракете за пределами земной атмосферы. К исследованиям Королев привлек как медика свою жену Ксению Максимилиановну.
Сейчас появились нигилисты-ниспровергатели, утверждающие, что Цандер – всего лишь мифологизированный Королевым фантаст. Однако академики Глушко, Мишин и другие известные ракетчики в оценках заслуг Цандера не могли не быть по-научному трезвыми – и считали вклад Цандера в космонавтику для своего времени выдающимся. Его идеи и сейчас живы: достаточно упомянуть так называемый солнечный парус, использующий давление солнечного света для движения космического аппарата, или методы расчета траекторий…
Именно в ГИРДе возникла космическая триада: Циолковский – Цандер – Королев. Гениальный теоретический импульс первого – через творческие идеи и фанатичную веру второго – перешел к третьему, обретя в нем великого практика. Цандер, размышляя о силе притяжения Королева, видел лишь одну сторону.
Была и другая: сила гравитации большой мечты о космосе Циолковского и Цандера оказалась способной изменить жизненную траекторию самого Королева.
К сожалению, с ОР-2 все шло очень негладко. Монтаж был завершен за несколько дней до Нового года.
– Объявляю неделю штурма! – приказал Королев: именно в ГИРДе в нем зреет руководитель. И такой метод – коллективный «мозговой штурм» – он будет использовать в течение всей жизни.
Работали без выходных. Надеялись, что стендовые испытания пройдут успешно – и обеспечат новогодний отдых.
– Опять Цандер ночевал в лаборатории! – ворчал Черановский.
– Так забирайте его с собой и закрывайте входную дверь на замок, – улыбался Тихонравов.
– И ключа Фридриху Артуровичу не давать! – резюмировал Победоносцев.
Цандера из подвала действительно приходилось прогонять – он мог забыть о доме, о жене, о детях, обо всем на свете, бесконечно делая свои расчеты. Ходили о нем в ГИРДе добрые анекдоты: то просит Королева приобрести срочно водолазные костюмы – для превращения их в скафандры, то пьет вместо чая соду, то лишает себя сна… И все – ради подготовки к полетам в космос!
Нередко оставались до утра и другие гирдовцы: Сергей Павлович сумел устроить для них ночные обеды.
А неполадки с двигателем ОР-2 шли одна за другой.
По приказу Тухачевского в Нахабино для ГИРДа был выделен 17-й участок научно-испытательного инженерно-технического полигона. Там и оборудовали стенд с дистанционным управлением для испытаний мотора.
ОР-2 упорно отказывался работать.
– Сергей Павлович, трещина в баке с бензином!
Через несколько дней:
– Сергей Павлович, вышел из строя предохранительный клапан!
Еще через несколько дней:
– Сергей Павлович, обнаруживается течь газа!
Тенью бродил Цандер по гирдовскому подвалу, из которого сутками не выходил – даже спал тут же. Дни и ночи для него смешались. Иногда он, сидя за столом, склонял низко голову над бумагами и точно проваливался в забытье. Просвечивая Цандера, как рентген, Королев видел: каждая стендовая неудача буквально отнимает у него часть здоровья. Прошел январь, потом февраль… Все с ОР-2 было по-прежнему: мотор то не работал вовсе, то, начиная работать, тут же глох…
– Вы бы пошли домой, Фридрих Артурович, – уговаривал его Королев, – повидали жену и детей, поспали…