– Но ведь нечестно обманывать людей. Все должно быть чисто и правильно, а фотомонтаж в книге поддельный. Я так верил каждому вашему слову, Сергей Павлович… Вполне возможно, вы сами о своих успехах заранее и статьи организовывали в журналах.
– Я?! Сам?! – взвился с места и заорал Королев. – Да я вас сейчас!..
– Что вы меня сейчас? – пробормотал Костиков. – Уволить не можете, вас из начальников убрали.
– А вас вообще нужно из института гнать! Метлой!
– Успокойтесь, товарищи! – призвал Клейменов. – Здесь не дело выяснять личные отношения.
– Отношения в некотором роде общественные, – тихо возразил Костиков. Его слов не услышали.
Образовалась отчетливая трещина, однако кумир еще не был повержен.
– Сергей Павлович, – заметил с легкой усмешкой Глушко после собрания, – поверьте мне, он ищет вашей дружбы. Я его неприязнь давно ощущаю. Причина ее – в вас.
– Дружбы?! Все иронизируете, Валентин Петрович! Костикова надо послать к черту вместе с его педантизмом и всеми его математическими выкладками! Или знаете куда?
– Догадываюсь. Что – такой бездарь?
– Да нет… Ко мне в ГИРД бездари не шли…
В том же 1935 году была издана книга Г.Э. Лангемака и В.П. Глушко «Ракеты, их устройство и применение». Два ракетчика, Королев и Глушко, как рельсовый путь, уже двигались точно в одном направлении.
Авторы подарили книгу Королеву, он ее внимательно прочитал и сказал Валентину Петровичу:
– Работа стоящая. Правда, я – за мирное применение.
– Так и я, Сергей Павлович, за мирное, – в интонации Глушко послышался милый сердцу Королева одесский говорок. – С волками жить…
Костиков тоже прочитал книгу и на техсовете спросил Лангемака:
– Георгий Эрихович, почему в качестве первого автора не указан Борис Сергеевич Петропавловский? Некоторые разделы книги написаны им в 1930 году.
– Вам-то откуда это известно, Андрей Григорьевич? – подчеркнуто спокойно спросил Лангемак. – От Глушко?
– Я сам внимательно слежу за научными разработками по военной теме.
Последним и самым страшным ударом для Андрея Григорьевича стала прозвучавшая новость: Королев на свой ракетоплан решил ставить двигатель Глушко.
Он предал кислород, предал и ГИРД, тоскливо думал Костиков. Все плыло у него перед глазами. В мозгу кружились какие-то темные осколки, их накрывал туман – словно примчалась из ночной тьмы, взлетела над ним и упала прямо на мозг мятая наволочка с его подушки. «Предал нас всех, нас всех предал», – стучало в висках.
Собрание подходило к концу, люди расслабились. На несколько минут наступила тишина.
– Вы ренегат! – внезапно крикнул Королеву срывающимся голосом Костиков.
А Королев, конечно, никаким ренегатом никогда был, просто траекторию его деятельности определяла мощнейшая интуиция. Сквозь зеленоватые глаза Цандера Королев сумел увидеть путь в грядущее, а в стендовых испытаниях первых двигателей Глушко разглядеть огненный взлет космических кораблей.
«Интуитивный человек никогда не находится там, где пребывают общепринятые реальные ценности, но всегда там, где имеются возможности. У него обостренное чутье на все, что зарождается и имеет будущее, – писал К. Г. Юнг. – …Пока существует какая-нибудь возможность, интуитив прикован к ней как бы силой рока»[44].
Вслед за Королевым гирдовцы-конструкторы Душкин и Корнеев тоже стали присматриваться к двигателю ОРМ‐65 Глушко. В декабре 1938 года как раз Душкин установит на ракетоплан РП-218-1 Королева значительно модернизированный двигатель ОРМ‐65, улучшив, в частности, его систему охлаждения.
Но были в институте и вставшие на сторону Костикова, начавшие открыто воевать с бывшим ленинградцем. Среди воюющих с Глушко – Победоносцев. Правда, годы спустя Юрий Александрович, скорее всего под влиянием Королева, начнет активно от Андрея Григорьевича открещиваться.
Работа над ракетопланом РП-218-1 была принята на заседании техсовета РНИИ 16 июня 1936 года как сверхплановая.
Как Королеву удалось этого добиться? – удивлялся Голованов, пытаясь подробно восстановить дипломатические ходы Сергея Павловича. Ярослав Кириллович бродил в своем воображении по коридорам и залам РНИИ-НИИ-3, и особо впечатлительные нет-нет да и видели мелькающий в дверных просветах полупрозрачный силуэт.
Удивлялся не только он – даже Клейменов.
– Вы вставили РП-218-1 в план? – спросил он Лангемака.
– Подписали-то вы сами, Иван Терентьевич, видимо, будучи подвергнуты внушению, – с почти незаметной насмешкой ответил Лангемак: он дружил с писателем Михаилом Булгаковым, не раз обсуждал с ним образ Воланда и с интересом относился к психологическим опытам. – Разве не помните, что придуманы ракеты не людьми, а демонами? Оттого все и сейчас весьма двусмысленно.
Георгий Эрихович шутит как-то слишком изощренно, подумал Клейменов.
– Пусть придумали их демоны, – сказал угрюмо, – отвечаем теперь и платим за разработку мы. И лично я!
Первое огневое испытание ракетоплана РП-218-1 16 декабря 1937 года прошло успешно.
Уже без Клейменова.
Глава 11Черные круги
Там тюремный тополь качается,
И ни звука – а сколько там
Неповинных жизней кончается…
Иван Терентьевич активно писал в партком и «наверх», сообщал о расколе в институте, созданном группой, требующей возобновления и усиления работ по кислородному двигателю, упоминал фамилии «заговорщиков».
Выяснять, кто первый в стране начал плести эпистолярную сеть, в которую попадут многие, смысла нет. Захваченные газетно-индустриальным пафосом авторы заявлений и жалоб (большинство не относило свои писания к доносам) радели за общее дело, жаждали принести пользу стране, верили, что, вскрывая недостатки в работе других, делают благое дело. Карьерные мотивы сливались с общественными: даже «винтик» ощущал себя частью большой государственной машины, – а личные недобрые страсти (ревность, зависть, корысть) скрывались как незаметные червячки-проволочки в ее мощной конструкции. И когда на страницах газет идеологи обозначат недостатки словом «вредительство» и примутся публично (принимая решения на закрытых процессах) карать главных «вредителей», «врагов», «шпионов», страну накроет отравляющий души смог: зомбированные граждане начнут видеть «вредительство» в любой производственной ошибке или недоработке, подозревать сослуживца и соседа, а некоторые, особо внушаемые, своих друзей и родственников…
Сейчас набирает силу философия трансгуманизма, родившаяся в России: ее основоположниками можно считать философа Н.Ф. Федорова и К.Э. Циолковского. Уйдя на Запад, теория вернулась к нам из-за океана обескровленной, утратившей самое главное – духовное наполнение, превратившись в жесткий материализм. Современные трансгуманисты мечтают, в частности, объединить через интерфейс мозг-компьютер сознания многих людей в единое сознание. Сталину удалось это сделать без всяких технических средств. «Неприсоединившиеся» к коллективному сознанию старались ничем себя не проявлять или отсеивались в лагеря. Но общее паранойяльное поле пожирало и «присоединившихся», и, что еще более важно как исторический урок, пожирало своих же идеологов.
Иосиф Виссарионович Сталин.
1940-е годы
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1647. Л. 28]
В мае 1937 года был публично обвинен в шпионаже на Германию и арестован как организатор троцкистского «военно-фашистского заговора в РККА» Михаил Николаевич Тухачевский. 12 июня того же года Тухачевский расстрелян.
От брошенного в черную воду приговора пошли черные круги. Угроза нависла над всеми, кто оказался в пределах этих кругов: от самого близкого к смертельной точке – до удаленных. Арестовывают и расстреливают ленинградского заместителя Тухачевского Н.Я. Ильина, курировавшего и недолго возглавлявшего ГДЛ, расстреливают руководителя Осоавиахима Р.П. Эйдемана, с которым был тесно связан ГИРД, арестовывают начальника Управления военных изобретений Я.М. Терентьева, покровителя Королева.
28 июня 1937 года бюро Октябрьского РК ВКП(б) ставит перед секретарем парткома НИИ‐3 вопрос об освобождении от работы в Осоавиахиме Королева за «тесную связь с врагом народа Эйдеманом». 20 августа 1937 года его исключают из рядов сочувствующих ВКП(б) «1) за недостаточную общественную активность; 2) за развал осоавиахимовской работы; 3) в связи со снятием одним из рекомендующих своей рекомендации»[45]. Отозвал свою рекомендацию Клейменов.
Лаврентий Павлович Берия.
1940-е годы
[РГАСПИ. Ф. 421. Оп. 1. Д. 70]
Иван Терентьевич оказался в одном из самых близких черных кругов, образовавшихся от ушедшего на дно: своим рождением РНИИ был обязан Тухачевскому. И направленная в институт вскоре после расстрела замнаркома комиссия приходит к выводу, что Клейменов работал плохо, организация малопродуктивна. Комиссия рекомендует снять его с поста директора и очистить институт от «подозрительных элементов».
В институте началась настоящая травля еще действующего начальника и лихорадочный поиск «шпионов и вредителей».
2 ноября 1937 года Иван Терентьевич арестован. Арестован и главный инженер, старший друг Глушко и его соавтор Г.Э. Лангемак.
Клейменова теперь заочно обвиняют во всех возможных грехах. В конце ноября собрание партийно-хозяйственного актива института осудило методы руководства Клейменова и Лангемака как порочные, результаты отчетов о работе названы подтасованными. Бывшие гирдовцы негодовали:
– Клейменов задвинул в дальний угол работу по жидкостным ракетным двигателям!
– Загубил кислородное направление!
– Наши Р-9 и ГИРД-Х они с Лангемаком не считали за достижения!
– Только Тихонравов и его группа продолжают заниматься бескрылыми ракетами! Никто им за такую работу не платит!