Королев понял: Устинов будет с решением медлить.
Через четыре месяца ложится на стол «хозяина» записка Тихонравова «Об искусственном спутнике Земли». Еще через год Королев выходит на старого знакомого Рябикова с предложением о разработке на основе проектируемой ракеты Р-7 трехступенчатого носителя для запуска космических аппаратов к Луне и космических полетов.
– Соберем расширенное совещание по искусственному спутнику, – обещает Рябиков.
– Василий Михайлович, затягивать решение смерти подобно, Вернер фон Браун в США уже предложил проект подобного носителя.
А в Кап. Яре продолжаются геофизические исследования: Королеву очень нравилась эта научная линия пусков. Ракета Р-5 (ее модификации) теперь поднимала научные приборы до 500 километров. Летали на них даже крохотные мыши…
Послужит Р-5 еще и для отработки систем Р-7 – знаменитой «семерки». А модернизированная Р-5М станет первой в мире ракетой – носителем ядерного заряда.
Глава 17Р-7
Сдвоенной молнией падает день,
Плечи мои креня…
– Можно подвести некоторые итоги, – убежденно говорил Королев на заседании Межведомственного комитета, – программа развития ракетной техники сформирована, в нее входит и проект ракеты для морского флота на высококипящем топливе…
Заседание было посвящено не морской тематике, а вопросу практической реализации проекта ракеты Р-3. Присутствовали военные заказчики, уже нацеленные на ракету с дальностью 3000 километров. Никаких сомнений в нужности такого «изделия» ни у кого не было. Один Устинов настороженно смотрел на выступавшего: дальновидный Лис (иногда его так между собой звали ракетчики) помнил намеки Королева на какое-то свое особое решение. Что-то он больно долго растекается мыслию по древу, подумал Дмитрий Федорович, не готовит ли сюрприз.
Оказалось – готовит! Да еще какой!
Когда Сергей Павлович внезапно заявил: «Нас не удовлетворяет дальность в три тысячи километров!», Устинов усмехнулся, предугадав: сейчас точно у всех присутствующих будет шок.
Василий Михайлович Рябиков, теперь заведующий отделом Совмина, отреагировал первым:
– Сергей Павлович, вас не удовлетворяют три тысячи, это хорошо, реализовав данный проект, начнете следующий. Давайте говорить по изделию Р-3 конкретно.
– Если конкретно, вывод нашего ОКБ таков: есть возможность уже сейчас начать разработку межконтинентальной баллистической ракеты, оставив Р-3 как опытный проект, не доводя его до испытаний и до серийного производства.
– Как так не доводя? – изумился Рябиков. – Военные ждут, а вы, Сергей Павлович, начинаете какую-то непонятную игру.
– Раз меня подозревают в какой-то игре, – Королев начал распаляться, но сдержался и договорил спокойно, – буду честным до конца: считаю необходимым прекращение всех работ по Р-3 и срочную разработку межконтинентальной ракеты. Нужно торопиться! Американцы сообщают о первом успешном пуске ракеты с полигона на мысе Канаверал!
Межконтинентальная – это, конечно, хорошо, подумал Устинов, но справятся ли…
– В планах ОКБ-1 изделие, способное достичь любую цель, независимо от расстояния. Надеюсь, военные поймут перспективы и меня поддержат. Скажу откровенно: в Совете главных есть противники замораживания проекта Р-3.
– А кто поддерживает? – спросил Устинов.
– Поддерживает, в частности, Глушко.
– Все это как-то несерьезно, – подал голос Малышев, в мае 1953 года он стал начальником Управления опытно-конструкторских работ, в июне того же года назначен министром среднего машиностроении: так шифровалась атомная промышленность, – затрачены огромные средства, получается, деньги на ветер? Нельзя вот так взять и прекратить!
– Лучше бы довести до ума Р-3 и поставить на вооружение, – сказал Неделин.
– Митрофан Иванович, – Королев повернулся к Неделину, – если мы сейчас будем доводить Р-3 до серии, получится гораздо больший расход. Лишние деньги уйдут на заводы. Поверьте мне как ракетчику, Р-3 не нужна! Это всего лишь вариант. Как раз, если прямо сейчас начать разработку межконтинентальной, мы экономим деньги. И время тоже!
– Не ожидал, что стали вы внезапно сильны задним умом, Сергей Павлович! – вспылил Рябиков и посмотрел на Устинова. – Что скажете, Дмитрий Федорович?
– По авиации знаю: иногда проект одного самолета утверждали, а конструкторы в то же время разрабатывали другой, с лучшими качествами. И второй проект шел в серию.
– Вы что же, товарищ Устинов, выступаете на стороне товарища Королева?! – поразился Малышев.
…Ждал я помощи от Неделина, подъезжая к дому в Подлипках, думал Королев, эх, слишком мягкий человек Митрофан Иванович… Он, конечно, на моей стороне. Пожалуй, это с его стороны тактический ход… Сейчас он намеренно не пошел против Малышева, не стал подвергать испытаниям его авторитет, чтобы потом как-то уломать его и нам помочь… А Устинов-то молодец! Чувствовал, он перспективы видит, но не ожидал от него сразу прямой поддержки.
То ли Неделин действительно помог, подключив Устинова, то ли Малышев внезапно сам принял решение по межконтинентальной ракете, вскоре после шокового отчета Королева по проекту Р-3 Вячеслав Александрович приехал в НИИ-88, очень подробно расспросил Сергея Павловича о проекте, быстро просмотрел чертежи и в конце беседы подвел итог:
– Делайте! Деньги выделим! Только с одним условием: масса полезного груза головной части должна быть увеличена до 5,5 тонн.
– А расстояние?
– До 10 тысяч!
Различив сомнение в глазах Королева, Малышев уточнил:
– Это в идеале. Не получится – примем вами заданную дальность полета в 8000 километров.
Вскоре вышел приказ министра оборонной промышленности о разработке Р-7. Создание межконтинентальной баллистической ракеты в нем было названо задачей государственной важности.
Расчеты по ракете сделал М.В. Келдыш, схему разработали инженеры ОКБ-1 П.И. Ермолаев и Е.Ф. Рязанов. Проектировали в отделе, руководимом С.С. Крюковым. Вместе с Я.П. Коляко он компоновал «семерку» по пакетному принципу, предложенному задолго до этого Тихонравовым. Королев называл составляющие пакета – блоками.
Все остальное возлагалось на ведущего конструктора Р-7 Дмитрия Ильича Козлова.
Р-7, которую в ОКБ-1 станут называть «ракетой Козлова и Мишина» – столько сил вложил в нее еще и заместитель Главного, – достойна отдельного романа. Лаконичные строки информации, приводимой Ветровым, приоткрывают только видимую часть: «Постановление о создании ракеты Р-7 было принято 4 мая 1954 г., а к июлю того же года был готов эскизный проект. Для реализации проекта предусматривалось проведение различными ведомствами обширных теоретических и экспериментальных исследований по 27 темам, в том числе создание двух экспериментальных ракет на базе ракеты Р-5М – М5РД и Р-5Р».
Экспериментальные ракеты предназначались для уточнения на практике некоторых конструкторских решений, в частности проверялся радиопеленгатор, разработанный для ракеты Р-7, и работа двигателя.
Голованов писал: «постоянный ежедневный и многолетний монтаж сложнейшей схемы человеческих связей, осуществляемый Королевым в ОКБ, был только малой частью этой схемы», в нее входили «его родное министерство, Министерство обороны – главный заказчик, Академия наук – заказчик и помощник, добрый десяток министерств-смежников, Военно-промышленная комиссия Совета Министров, оборонный отдел ЦК, секретарь ЦК, курирующий оборонную промышленность, и даже глава государства. Необходимо было точно знать не только все параметры цепи, связывающей его со всеми этими людьми, но и бесчисленные варианты их внутренних связей между собой».
Ракета Р-7 потенциально превосходила все предыдущие не только по дальности полета, но и по размерам, поэтому встали новые сопутствующие проблемы: стендовые испытания, транспортировка, стартовый комплекс – все нужно было разрабатывать заново.
И, конечно, размер полигона Капустин Яр для Р-7 не подходил, встал вопрос о новом полигоне. При выборе места нужно было учесть необходимость построить три наземных пункта подачи радиокоманд: два на расстоянии 150–250 километров от старта и один, отстоящий на 300–500 километров.
– Чтобы третий пункт не громоздить где-нибудь на вершине Кавказского хребта, придется выбрать предложенную нам казахстанскую степь, – принял решение Королев.
Военная история «семерки» отмечена тем, что она стала первой межконтинентальной баллистической ракетой, принятой на вооружение. Ее космическая история много интереснее и много длиннее – это трехступенчатые ракеты-носители для межпланетных спутников, это «Восток» и «Восход», ставшие пилотируемыми космическими кораблями, четырехступенчатая «семерка» – «Молния», впервые доставившая исследовательские аппараты на Луну. А самыми лучшими по техническим характеристикам и самыми надежными Р-7 станут ракеты «Союз».
Для Военно-морского флота Королев приспособил вариант разработанной в его ОКБ-1 ракеты Р-11 – Р-11ФМ. Руководить морским проектом назначили Николая Никитича Исанина, ведущего конструктора подводных лодок, Сергей Павлович, ставший его техническим заместителем, шутя, называл его «главнющим», а себя только главным конструктором.
Постановление о строительстве первой подводной лодки с ядерно-энергетической установкой (ЯЭУ), подписанное Сталиным, подготовил еще в 1952 году Малышев, с января 1950-го по октябрь 1952 года министр судостроительной промышленности, человек энергичный, очень быстрый в решениях. К идее Устинова использовать для ядерного заряда ракеты Королева Малышев отнесся очень положительно и решил боевыми ракетами оснастить подводные лодки.
Дмитрий Ильич Козлов. 1979 год
Сначала проводили испытательные пуски с неподвижного стендового макета шахты, имитирующей условия подводной лодки, после – на качающемся стенде создавали иллюзию волн. Двигатель для Р-11 и ее морской модификации разрабатывал не Глушко, а Исаев. Использовался окислител