Никита Сергеевич Хрущев. 1959 год
[РГАСПИ. Ф. 397. Оп. 5. Д. 48. Л. 11]
21 августа 1957 года – великий день в истории полигона Тюратам.
Из МИКа вывезли ракету, и Королев шел впереди нее, провожая ее в дальний путь. Провожать ракеты он будет всегда, придавая моменту оттенок театрального действа в противовес обыденному тяжелому труду и ежедневной рутине. Этот ритуал многими его соратниками детально обрисован. Дав ракете немного удалиться, Королев садился в машину, обогнав ракету, останавливался в том месте, которое было выбрано при первых удачных пусках в Тюратаме, выходил на обочину бетонного шоссе и, пропустив ракету мимо себя, задумчиво смотрел ей вслед, затем опять садился в машину и ехал до своего следующего наблюдательного пункта. «Наверное, – вспоминал ритуал Королева Галлай, – когда-то так, стоя на пригорке, полководцы провожали уходящие в сраженье войска».
– Готовность пять минут!
– Объявляется минутная готовность!
– Три, два, один, пуск!
В 15 часов 25 минут Леонид Александрович Воскресенский отправил первую в мире межконтинентальную баллистическую ракету в полет. Все двигатели ракеты: 20 основных и 12 рулевых – при старте обеспечили Р-7 тягу в 400 тонн. Вспыхнул гигантский факел, задрожала, как при землетрясении, и загрохотала земля.
Ракета уверенно ушла со старта и уверенно полетела к цели – на куполе неба появился огненный крест. Увидев его, старик-механик с разъезда Тюратам перекрестился и долго смотрел ввысь, пока не растаял белый росчерк.
А маршал Неделин, отирая платком пот, в это время сообщал в Москву, что старт ракеты прошел успешно, точно в расчетное время. Когда с Камчатки пришло сообщение, что ракета достигла расчетной точки, Митрофан Иванович радостно поздравил всех собравшихся.
– Это ваш триумф, дорогие ракетчики! – произнес взволнованно. – Примите поздравления министра оборонной промышленности товарища Устинова и Вооруженных Сил СССР!
Через два дня ТАСС опубликовал сообщение о первой межконтинентальной ракете, запущенной в СССР, способной достичь любой точки земного шара. Конкретные данные об успешном полете Р-7 были, конечно, замаскированы неопределенными фразами.
– Какое-то нелепое сообщение, – сказал Глушко, – интересно, кто сочинил? Неужели кто-то из ваших, Сергей Павлович? Или маршал Неделин лично?
Валентин Петрович теперь упорно называл Королева на «вы» и по имени-отчеству.
– Не раскрывать же американам все наши возможности! – сердито ответил Королев. – Пусть гадают. Чем информации меньше, тем лучше.
– Умелые вы с Неделиным конспираторы, – усмехнулся Глушко. – По телефонным кодам строящийся в Тюратаме Ленинск – район Подлипок.
Маршал Неделин любил Королева и не сильно симпатизировал Глушко, двигателист платил ему тем же, иногда иронично припоминая в узком семейном кругу имя героя пьесы Фонвизина, свидетельствующее, по его мнению, о «советском происхождении» маршала.
Валентин Петрович «советское» – после тюрьмы и «шарашки» – закономерно не жаловал, разумеется, своего отношения не афишируя и тщательно скрывая все, что относилось к его собственному происхождению. Отец Глушко – из украинских казаков, до революции он был человеком обеспеченным, однако род его деятельности неясен: то ли успешный коммивояжер, то ли помещик, не брезговавший торговлей. Известно, что он сменил отчество, стал не Леонтьевичем, а Львовичем, и увлекался астрономией.
– Мы с Митрофаном Ивановичем в отличие от тебя, Валентин, – Королев намеренно обратился к Глушко на «ты» и по имени, – руководствуемся простым принципом: исходить из того, что стране на данный текущий момент полезнее. Нам доверены огромные материальные средства, любая политическая ошибка может пустить все прахом.
– А я, выходит, работаю не для страны! – Глушко пронзил Королева взглядом. – Скажите еще, что я вредитель, поскольку начинал не в лаптях, как некоторые начальники!
Королев подумал, что Глушко намекает на маршала Неделина, но промолчал. Разговор принимал нежелательный и опасный для Дела оборот. В Днепропетровске очень быстро набирал силу Янгель, в Москве – решительный Челомей. Глушко с его двигателями может податься к ним.
Разумеется, ни Королев, ни Глушко тогда не знали, что маршал Неделин вел свою родословную от потомственных служилых людей, наделенных землей на южной границе государства Российского. Историки-генеалоги нашли Неделиных – детей боярских, елецкого помещика Потапа Неделина и выстроили прямую линию от Неделиных начала ХVIII века – ветви Ивана, сына Козьмы Нефедова сына Неделина. Как это часто случалось, обеднев, Неделины попали в однодворцы и сами крестьянствовали. Среди однодворцев того же края в документах упоминаются Бунины. К концу XVIII века у Ивана Козьмича было двадцать три внука мужского пола. Один из его потомков – Митрофан Неделин, отец маршала.
Генерал Нестеренко, в отличие от Неделина, озабоченного вооружением и ракетно-ядерным щитом страны, по-прежнему мечтал, что на ракете в космическое пространство поднимется человек. И хотя Тихонравов ему не раз говорил, что осуществить это сможет только не боящийся рисковать Королев, получающий истинное удовольствие от сознания своей силы в борьбе против, казалось бы, непреодолимых препятствий, – никто, кроме него, с такой задачей не справится, только он пробьет все преграды, – Алексей Иванович не мог преодолеть некоторого холодка в своем отношении к Сергею Павловичу. И когда Королев, узнав, что ни одного обломка головной части ракеты Р-7 на Камчатке не найдено, стал стучать кулаком по столу и кричать, что он требует снять начальника камчатского финишного полигона, ответил ему резко:
– Кого снять, решаю здесь я, а не вы!
Следующий пуск Р-7 был назначен на 7 сентября 1957 года.
– Время старта нужно выбрать исходя из часового пояса Камчатки, – сказал Королев на техсовете, – головная часть разрушается, но какие-то осколки должны долететь до земли. И они нужны нам! Нужно точно знать, достигла головная часть намеченного квадрата падения или нет. Остатки нужны и для анализа причин разрушения. Защита от высоких температур «изделия», входящего в атмосферу со скоростью близкой к космической, наша первоочередная задача.
Вечером Королев, уже лежа в постели, читал полученное письмо жены, отправленное из Подлипок в Тюратам:
«Родной мой Серёженька! Поздравляю тебя сердечно, нежно и горячо целую и крепенько обнимаю. Вместе с тобой радостно переживаю события последних дней. Будем надеяться, что полоса невезений осталась позади.
С.П. Королев, Д.И. Козлов, Ключерев и др. Кудепста. 1956 год
[Музей космонавтики]
Мой хороший, я так скучаю без тебя, так много всегда думаю о тебе, и как-то на сердце всегда тревожно, когда ты далеко.
Спасибо за частые звоночки, даже не представляю, как бы я без них жила.
Мария Николаевна и Григорий Михайлович вполне здоровы и благополучны. Мы поддерживаем регулярную телефонную связь…»
Вспомнил с горечью, что жена дяди Васи Москаленко, Маргарита Рудомино, отправила Нине приглашение на юбилейный вечер Библиотеки иностранной литературы – Рудомино была ее директором – как бы случайно не на тот адрес. Мария Николаевна с Ниной постоянно перезванивается, могли бы адрес уточнить, ясно, что это лукавый ход: наверное, Ксения и Наташа решили пойти и воспротивились присутствию на юбилее Нины Ивановны. Ну, дочь ладно, она под влиянием матери… И Щетинков, конечно, если был в курсе, отмолчался. Что за люди!
7 сентября ракета выполнила свой полет нормально.
Маршал Неделин ликовал, Рябиков буквально подпрыгивал от радости, а Устинов затаенно улыбался.
– Сергей, а ведь правильно тебя Глушко назвал первым после Циолковского, – сказал назавтра Мишин.
– Васюня, не превращайся в «чего изволите», – улыбнулся Королев, – ты знаешь, лесть я терпеть не могу даже от самых близких товарищей. Да и Валентин, судя по его выпадам на Совете, о своем юбилейном дифирамбе в мой адрес жалеет.
– Поздно жалеть! Мы победили.
– И он победил вместе с нами.
Надо признать на юбилейном вечере в честь пятидесятилетия Королева Глушко не поскупился на похвалу и завершил свою долгую речь полифоническими словесными аккордами:
– Было бы принципиально неправильно пытаться объяснить успех в работе только личными качествами Главного конструктора Королева.
Поэтому, говоря о заслугах Сергея Павловича, к их числу следует также отнести и то, что он создал и сплотил коллектив. Необходимо отдать должное и этому коллективу. Не следует забывать, что именно коллектив является непосредственным творцом.
Наконец, совершенно необходимо особо отметить те весьма благоприятные условия для творческой работы, которые создали для Сергея Павловича и его коллектива партия и правительство.
В заключение попытаюсь ответить на вопрос: какое же место занимает Сергей Павлович в отечественной ракетной технике?
После К.Э. Циолковского два наших талантливых соотечественника – Ю.В. Кондратюк и Ф.А. Цандер внесли свой ценный вклад в развитие теории ракетного движения. Однако практически собственно по ракетам они ничего не успели создать.
Сергей Павлович и руководимый им коллектив, используя отечественный и зарубежный опыт, не только обогатили теорию техники, но и создали ряд ракет наиболее совершенного типа для данного уровня развития этой техники, имеющих большое практическое значение. Таким образом, в истории развития отечественных ракет по размеру сделанного в их развитие вклада Сергей Павлович занимает первое место после Циолковского…
– Опоздал тогда Валентин минут на сорок, – сказал Мишин, – я было подумал, он хочет завалить юбилей.
– Костюм выбирал, – Сергей Павлович весело засмеялся.
– Ни на секунду о том, как выглядит, не забывает!
– Наверное, сильно застенчив был подростком, и где-то внутри это у него осталось… А говорил проникновенно. Даже то, что я без отца остался в три года, в докладе вспомнил… – Королев на минуту зам