ю держа так, чтобы она не бросалась в глаза и не вызывала неприятных чувств у собеседника.
– Ваше КБ, Дмитрий Ильич, разрабатывает уникальные спутники-разведчики, и вы, конечно, можете ответить на такой вопрос: все-таки почему почти тридцать лет назад мы с первым спутником обошли США?
– Мы оказались тогда впереди благодаря Королеву.
Ракета-носитель «Восток» (в разрезе). Макет. М 1:10. 2008 год
[Музей космонавтики]
Глава 20Гравитационный маневр
Края разбитых туч сокрытыми лучами
Уж месяц серебрит.
Еще один лишь миг, и лик его над нами
В лазури заблестит.
Никита Сергеевич Хрущев такого потрясающего эффекта от запуска ПС-1 не ожидал и был в восторге: мировой триумф! Как только ему доложили, какую шумиху поднял маленький блестящий шарик, он буквально влюбился в слово «космос», сулившее стране неоспоримый приоритет, а ему – уважение и зависть мировых лидеров. Пристальный взгляд Устинова, привыкшего ценить только тайную военную силу, тут же уловил: Хрущев теперь будет во всем поддерживать Королева, они совпали – оба жаждут высоты, и не столь важно, что понимают высоту по-разному. Даже в разоблачении Хрущевым культа Сталина Дмитрий Федорович видел прежде всего стремление, освободившись от гигантской тени, которая была еще много сильнее нового генсека, возвыситься над этой тенью. Сейчас он и Королева вознесет, подумал недовольно.
– Для армии, конечно, от этой оглушительной славы кое-какая политическая польза есть, – ворчливо сказал Рябикову, – а вот практической пользы никакой, только отвлечет Королева от вооружения. Отвлечет – перекроем средства.
– Академия ни одной ракеты без нас не вытянет.
– Есть, конечно, Янгель… Козлов… Решетнов… Макеев… Хорошие кадры, надо признать, выковали в НИИ-88… Да, еще Челомей.
– И все-таки, Дмитрий Федорович, пока Королев первый.
– Пока первый, – согласился Устинов.
Неплохо, пожалуй, что сына Хрущева, возмечтавшего стать великим ракетчиком, пристроили к Челомею, решил он, это уравновесит и немного приструнит Королева, получившего за спутник «закрытую» Ленинскую премию, а то он сам вместе с ним взлетел. Кремль щедро раздал награды: коллектив ОКБ-1 был награжден орденом Ленина, пяти сотрудникам присвоили звание Героя Социалистического Труда, одиннадцати присуждена Ленинская премия, сотни сотрудники ОКБ-1 получили ордена и медали.
Хрущев с искренней страстью увлекающейся натуры восхищался Королевым.
– Сергей Павлович, у нас в ЦК считали ваш спутник какой-то фантастикой! Пришлось мне самому поддержать ваши предложения! – говорил ему, приглашенному в Кремль.
– Спасибо, Никита Сергеевич, признаться, я сразу предполагал, что помогла ваша личная поддержка.
Хрущев смеялся до слез.
– Я и сейчас готов вас поддержать! На годовщину Октября ждем от вас подарка для страны! Советской власти сорок лет, срок почтенный и внушительный! Сможете чем-то нас порадовать? Понятно, что на Луну пока вы спутник не запустите…
На Луну пока не запустите, мысленно повторил Королев.
– А если отправить в космос… – он сделал намеренную паузу, – живого представителя фауны… Например, собаку?
– Космический полет спутника с собакой! – Хрущеву идея понравилась: неожиданно, эффектно, опять же впервые в мире. – Только обязательно к празднику! Мы в ЦК щедро вас отблагодарим!
В тот же вечер Королев позвонил Яздовскому, продолжавшему медико-биологические пуски на полигоне Капустин Яр.
– Владимир Иванович, срочно нужна собака для полета в спутнике! Есть подготовленные животные?
– Есть. Три из них совсем недавно прошли испытания в барокамерах и на центрифугах.
– Основная задача – проверка, может ли живой организм выдержать невесомость, – объяснял Яздовскому Королев, заглушая в себе голос сочувствия к обреченной собаке. – Придется пойти по стопам академика Павлова, у него были случаи гибели животных: собаку обратно вернуть мы не сможем. Но и проверить, перенесет ли живое существо невесомость и перегрузки, другого способа, к сожалению, нет. Отправить ракету мы обязаны к Октябрьской годовщине, то есть времени на подготовку в обрез.
На следующий день Фрол Романович Козлов собрал совещание и подтвердил: в ЦК ждут пуска спутника с животным к 7 ноября. Кроме чиновников высшего эшелона: Рябикова, Мрыкина и Пашкова, на совещание были приглашены специалисты-ракетчики во главе с Королевым: энтузиазма эта идея ни у кого из пришедших конструкторов не вызвала.
Космический корабль «Восток». Макет. Масштаб 1:3. 1970 год
[Музей космонавтики]
Выбор пал на тихую Лайку, не ведавшую, что ей суждено стать космическим камикадзе и обрести посмертную славу.
Мало кому в ОКБ-1 нравился этот эксперимент. Друг юности Петр Флеров, приглашенный Королевым в ОКБ и впоследствии помогавший как известный авиаспециалист решать многие проблемы, связанные с авиацией, а таких частных проблем было немало, – честно признался Сергею Павловичу, что он категорически против отправки в космос собаки до разработки способов ее возвращения.
– Да и я был бы против, Петро, – грустно признался Королев, – но не тебя же мне отправлять, чтобы понять невесомость и все прочее. А потом… – Он показал пальцем на потолок. – Сам понимаешь.
– Отступать нам некуда, – сказал Королев Бушуеву, тяжело осев в кресле. – Ты, Костя, теперь отвечаешь у меня за все космические проекты, так что не расслабляйся. Сейчас необходимо поднапрячься и ради веса максимально упростить конструкцию, думаю, не стоит отделять контейнер от ракеты. Нравится тебе все это или не нравится, нас уже сосватали.
И все-таки вдохновенный душевный подъем, который охватил Королева после полета первого спутника, заслонял неподходящие размышления. Еще с юности он умел вытеснять из сознания любые несоответствия. Внимание и заинтересованность Хрущева открывали небесное пространство для самых смелых космических полетов. Но сразу обходить Устинова Королев не думал: ракета Р-7 все еще не поставлена на вооружение, военные ворчат, что уязвим стартовый комплекс, и недовольны длительностью подготовки к стрельбе. И хотя Козлов в Днепропетровске улучшает боевые и летные качества Р-7, позиции ракеты в вооружении пока неопределенные, Устинов, если захочет, легко передвинет стрелки в эту сторону и охладит восторг Хрущева: царская любовь, как известно, изменчива и капризна… Значит, сейчас просто необходимо успеть запустить второй спутник к Октябрьским праздникам!
Спускаемый аппарат КК «Восток». Макет. 1960-е годы
[Музей космонавтики]
Еще до первого спутника проектировались и разрабатывались в рамках проекта «Объект-Д» два других, один решили приспособить к полету Лайки. Королева беспокоила общая масса носителя, аппаратуры и контейнера с животным.
– Укладываемся, – доложил Ивановский, – точно в полутонну.
Детали изготавливали по эскизам. При сборке прямо в цехе по указаниям конструкторов и Главного на ходу что-то уточняли и меняли. Сергей Павлович из цеха не выходил днями, а Михаил Степанович Хомяков на заводе ночевал.
– Ты же, Олег, знаешь, – говорил он Ивановскому, – ЭсПэ ждать не может. Темп! Что задумано – делать немедленно! Работаем не с первой, а со второй космической скоростью!
В конце октября, через две с небольшим недели, спутник был готов и доставлен на космодром Байконур: так теперь называли полигон Тюратам. Вскоре привезли Лайку, всю в проводах, проведенных прямо под кожу к датчикам для регистрации дыхания, пульса, кровяного давления и других биологических показателей. С Лайкой была собачка-дублер. После побега пса по кличке Смелый Яздовский решил готовить заранее к полету сразу двух собак. Перед стартом, зная, что Лайка никогда не вернется на Землю, он старался не смотреть на Королева: оба чувствовали себя неловко.
3 ноября 1957 года Лайка стала первой космической собакой. Невесомость она перенесла хорошо. Голованов пишет о полете с восторгом: «А ведь и правда, это была замечательная победа! Собака не просто осталась жива, когда ее подняли в космос, но жила в космосе целую неделю! Она погибла от перегрева на седьмые сутки полета».
Не все его восторг разделяли даже в ноябре 1957 года. Попытались было подать голос защитники животных – их упреки тут же затонули в общей восторженной волне мировой информации. Фотографии и рисованные портреты симпатичной собачки украсили не только газеты и журналы, но и коробки папирос, сигарет, спичечные этикетки, городские плакаты, вывески и заборы…
…Королев ехал на «Волге» домой и грустно думал о двадцатилетнем солдатике-радисте. Один из инженеров рассказал, что, напившись, солдатик плакал и уверял, что слышал, как Лайка в космосе скулит… Подумал с горькой иронией: Сталин бы такой пуск в честь Октябрьской революции мог расценить как диверсию, добывал бы я опять проклятое золотишко, это в лучшем случае. Слава Богу, Хрущев совсем другой. В нем ни капли подозрительности. И даже к американам, страстно желая их обогнать, относится, по сути, как к своим братьям. А если ругает их, то как-то по-семейному…Солдатику приснилось… За состоянием Лайки пристально следили, организм ее хорошо перенес взлет, перегрузки, невесомость.
– Никите Сергеевичу не сообщали заранее, что Лайку вернуть на Землю не получится, – признался он Нине Ивановне. – Но, я так думаю, он был осведомлен об этом из своих источников… Другие собаки вернутся на Землю живыми.
– Если найдем материал для теплозащитного покрытия головной части ракеты, а решение уже на подходе, после еще двух-трех пусков с животными можно будет отправлять в космос человека, – сказал через несколько дней приехавшему в ОКБ Келдышу. – Нужны точные расчеты.
Спутник с Лайкой летал еще долго, пока не сгорел, породив переросший в легенду слух, что до полета Гагарина по околоземной орбите кружил в космическом корабле мертвый космонавт. Легенда имела печальный источник: один из первых космонавтов Валентин Бондаренко трагически погиб не в космосе, а при тренировке на Земле 23 марта 1961 года, – и объединила полет Лайки с идеей, рожденной больным сознанием какого-то американца, предложившего забальзамированные тела умерших знаменитостей превращать в искусственные спутники Земли.