идаина. Если ты не знаешь, я поясню. Фидаин — первое звание в служебной лестнице; он — исполнитель смертных приговоров. Как правило, это молодые люди. Но сначала они должны отыскать жертву. Порою это совсем нелегко — мир огромен. Тот, которого послали, не нашёл меня в Тулузе. Раймонд, зная, где я, отправил его к Изабелле Ангулемской. Иначе поступить он не мог, хоть мы и расстались с ним не врагами: со Старцем Горы надлежит жить в дружбе, это известно всем.
— От Тулузы до Ангулема не так близко, но посланец отправился туда, — проговорил Бильжо.
— Именно. Но и там он меня не нашёл. Ему сказали, что графиня Ангулемская с мужем нынче при королевском дворе, а двор пребывает в Санлисе. Стало быть, искать меня надо здесь. Сюда он и прибыл. К тому времени я взял себе другое имя, отрастил усы и бороду. И вот однажды моё внимание привлёк некий монах в чёрной рясе бенедиктинцев, с остроконечным капюшоном. Он ходил вокруг замка и что-то вынюхивал. Я спросил у одного из прохожих, чего хочет святой отец. Тот ответил, что он ищет человека по имени Аутар. И тогда я понял: этот фидаин, принявший облик монаха, пришёл за мной. Я поглядел на него издали, потом вблизи. Он был молод, значит, не знал меня в лицо. Однако ему, конечно же, обрисовали мой облик. Но ему меня не узнать, и ему в голову не придёт посмотреть на мою шею. Так я подумал и подошёл к нему.
— Ты сильно рисковал, Аутар.
— Ничуть. Слушай же, что было дальше. Я подошёл к нему совсем близко, и тут он сам спросил меня, не знаю ли я человека по имени Аутар. Я ответил, что знаю, но мне интересно, зачем это он понадобился святому отцу. «Он ушёл из монастыря с важным поручением к некой особе, настоятель велел мне разыскать его и узнать, скоро ли он вернётся», — ответил монах. «А как он выглядит? — спросил я его. — Тебе известны его приметы? Может быть, это совсем не тот человек, мало ли Аутаров». И он описал мне меня самого таким, каким я выглядел совсем недавно: безбородый, без усов, со шрамом на шее. «А какого он роста?» Он ответил, что рост такой же, как и у меня. «Значит, это он, — сказал я ему. — Я отведу тебя к нему. Правда, он теперь с усами». Монах кивнул, и мы с ним пошли во дворец, что примыкает к башне. По дороге он предупредил меня, что должен поговорить с Аутаром с глазу на глаз, без свидетелей. Я пообещал ему устроить такую встречу. У меня уже был готов план.
— Постой, но как же ты сам оказался в замке? — спросил Бильжо.
Аутар посмотрел на него долгим взглядом и улыбнулся.
— Графиня Ангулемская повелела мне убить тебя. Назвала имя, показала издали. Моей рукой она пыталась однажды расправиться с королевой, но внезапно передумала: прежде ей хотелось разделаться с тобой. Больно ты ей мешаешь, брат Бильжо.
— Изабелла Ангулемская?.. — Бильжо нахмурился, задумался о чём-то. Память пульсировала эпизодами недавних событий: лук со стрелой, как бы нечаянно, направленный на королеву; пятеро убийц в Сите; наконец дама в маске, подсыпавшая яд в вино… Уж не её ли рук дело? Теперь, поняв в конце концов, что страж ей мешает, она решает избавиться от него, чтобы без помех добраться до цели — Бланки Кастильской!
— Что было дальше, Аутар? Ты дал согласие убить меня?
— Для виду, конечно, — кивнул бывший ассасин. — Но, едва я услышал её приказание, меня чуть не хватил удар. Не подав и виду, я сказал ей, что приму другой облик, дабы не быть узнанным тобой. Например, выряжусь священником, евреем-менялой или купцом. Она не возражала. Потом я долго думал, как мне выкрутиться из моего нелёгкого положения. И тут Бог послал мне в помощь этого монаха.
— Бог? — удивился Бильжо. — Почему не Аллах?
— С недавнего времени я христианин. Как-нибудь я расскажу тебе, что заставило меня переменить веру. Но я буду продолжать свою историю. Клянусь распятием, Бильжо, мне и самому интересно об этом вспомнить. Так вот, у меня сразу же созрел план, едва я увидел, как ты покинул королеву и направился в сторону коридора. Я догадался, куда ты пошёл. К своей возлюбленной, куда же ещё?
— Ты знаешь и это?
Аутар снова улыбнулся.
— Я ассасин, стоял на третьей ступени лестницы. Моё звание — даи. Через даи передаётся воля Старца Горы. Мне ли не уметь безопасно подобраться к жертве? Но для этого я должен всё о ней знать. Теперь тебе понятно?
— Продолжай.
— Неудивительно, что к этому времени я уже хорошо знал замок — его коридоры, переходы и, главное, лестницы. По одной из них мы поднялись, опередив тебя, и укрылись в тени колонны. Монах сначала удивился, для чего я затащил его в такую тьму. Я ответил, что Аутар сейчас будет здесь проходить — наилучший момент, чтобы переговорить с ним. «Но почему в темноте?» — спросил монах. «Потому что при свете он может ненароком убить тебя, — ответил я. — Он боится, что на него собираются напасть, и всегда настороже. Ты не успеешь и пикнуть, как он метнёт нож. Но в темноте ему не попасть, да он и не успеет — ты уже заговоришь с ним». «Отчего же он боится?» — снова спросил он меня. «Говорят, он ушёл от Старца Горы, и тот мечтает ему отомстить. Поэтому он бросается с ножом на любого, кто к нему подойдёт. Заговори с ним, и когда он тебя узнает, то, конечно же, не убьёт». Так я сказал монаху и уже хотел уйти, точнее, сделать вид, будто ушёл. Вот для чего мне нужна была темнота, Бильжо. Я должен был остаться незамеченным и убить его раньше, чем он вытащит нож. Ведь он обязан был убить также и меня, чтобы не оставлять свидетеля. Он попросил меня остаться: мало ли что может произойти, а он не совсем уверенно чувствует себя в замке. Мне это было только на руку. И он не видел, что, стоя у него за спиной, я держал в руке кинжал. Однако, друг Бильжо, ты опередил меня. Вот и весь рассказ.
— Что ты думаешь делать дальше? И как быть с трупом в коридоре?
— Ясно одно: я должен исчезнуть. Графиня Ангулемская увидит нас вместе — что тогда? А с мёртвым ассасином надо что-то придумать. Прежде забери свой нож.
Бильжо некоторое время размышлял. Он вспомнил их разговор с Тибо. Тот пока ещё у себя в Шампани. Казалось бы, чего проще — отправиться туда вместе с Аутаром и рекомендовать Тибо своего учителя. Ассасин! Не о таком ли подарке судьбы грезил граф Шампанский? Но Бильжо не мог оставить Бланку одну — кто знает, на что решится в его отсутствие Изабелла Ангулемская? Отправить Аутара одного? Не лучший выход: граф может не поверить ему и заподозрит шпиона, а ещё хуже того — убийцу. Выход один: позвать Тибо сюда. Что касается трупа… Бильжо уже знал, что с ним делать.
— Ты сказал графине, что примешь другой облик? — спросил он. — Отлично, на этом мы и сыграем. А сейчас я изложу тебе свой план. У тебя были плохие хозяева, Аутар, — продолжал Бильжо. — Герцог Бретонский — мятежник, а Раймонд Тулузский — еретик, не желающий признавать власть короны над Лангедоком. Изабелла Ангулемская — тоже мятежница, ненавидящая королеву-мать. Её мечта — усадить на престол одного из принцев, которые держат руку английского короля Генриха, её сына. Можно, конечно, упрятать её в тюрьму, но, во-первых, против неё нет прямых улик; во-вторых, это вызовет большой общественный резонанс и подорвёт престиж королевской власти. Я уже не говорю о том, что это рассорит короля с Лузиньяном и вынудит Генриха Английского потребовать немедленного освобождения его матери, в противном случае угрожая войной.
— К чему ты говоришь мне об этом?
— Я нашёл тебе нового хозяина, Аутар.
— Нынче модно менять хозяев. Кто он?
— Мой друг и возлюбленный королевы. Мало того, он — её самый сильный союзник. Ей не найти защитника вернее, а между тем ему угрожает опасность. Его жизнь! — нет сейчас ничего важнее для французского королевства, поэтому враги, не задумываясь, пойдут на убийство, дабы лишить королеву её верного вассала. Он не раз уже приходил ей на выручку, разбивая армии бунтующей знати, но его самого никто не убережёт от яда или… кинжала ассасина. Случись это — королева останется одна в кольце врагов. И я с нею рядом. Погибнет она — умру и я, таков мой обет.
— Так сильно любишь ты эту женщину?
— Она для меня всего лишь королева, управляющая монархией.
— А этот вассал, о котором ты говоришь, должно быть, чёрт побери, очень силён? Как иначе смог бы он противостоять войскам бунтовщиков?
— Он всегда появлялся в нужную минуту, когда королеве и её сыну было совсем плохо. И он побеждал! А она… она целовала его за это и называла своим верным другом. А король — его троюродный брат — пожимал ему руку.
— А ты, Бильжо?
— Я? Повторяю, он мой друг, Аутар. Я обнимал его, а он завидовал королеве и жалел, что у него нет такого же телохранителя, как у неё.
— Он боится за свою жизнь?
— Он любит королеву. С его смертью падёт и она — вот что не даёт ему покоя.
— Ты желаешь, чтобы я служил этому человеку?
— Я хочу, чтобы ты берег его жизнь так же, как я берегу жизнь моей госпожи.
— Я далёк от политики, Бильжо, но одно я знаю твёрдо: это нужно тебе. Он твой друг, значит, и я буду ему другом. Тебе осталось назвать его имя.
— А если это принц соседней державы?
— Я поеду туда.
— Вдруг окажется, что это король Дании?
— Я отправлюсь к датчанам. Я ассасин, Бильжо, и я волоску не дам упасть с головы понтифика, если только ты имеешь в виду римского Папу.
— Тебе незачем отправляться так далеко. Земли этого человека — по другую сторону маленького графства Валуа.
— Граф Тибо Шампанский! — воскликнул Аутар. — Так я и думал. И я тотчас же поеду к нему.
— Нет, Аутар. Огромная пропасть разделяет двух человек: того, кто представлен другом, и того, кто представляется сам. Теперь слушай меня внимательно. Нам надлежит немедленно же избавиться от трупа. Его накроют, вынесут и захоронят вблизи аббатства. Важно, чтобы графиня Ангулемская не видела его лица. Но, думаю, она не только не станет смотреть на него, но даже не узнает о кончине какого-то монаха. Впрочем, услышит, но позднее. Я скажу королеве, что на меня покушался неизвестный, которого к тому времени уже унесут. Я опередил его и убил ударом ножа. Мне удалось увидеть, что он был с бородой и с усами, а не шее у него шрам. И ещё я прибавлю, что сорвал с него бороду, так как мне показалось, что она приклеена. Это на тот случай, если графине всё же донесут про мёртвого монаха — дескать, он был без бороды. Таким образом, все решат, что я убил тебя. Главное, чтобы в это поверила Изабелла Ангулемская.