Лиша кивком подтвердила истинность ее слов, напомнив собравшимся о своей власти.
– Стела Тракт, – позвала Ренна. – Подойди и Втяни от этой метки.
В ауре Стелы обозначился страх, но она подошла и робко ступила на демонстрационный участок.
– Обувь долой, – велела Ренна. – Сначала встань метками точно на линии.
Стела сбросила сандалии, встала на линию, что потолще, и закрыла глаза.
– Делай, как я учила. Втягивай аккуратно и медленно. Осторожно, не слишком много.
Стела дышала ровно, но сердце бешено колотилось; она старалась сдержать наслаждение и восторг.
– А слишком много – это сколько?
– Пока достаточно, – сказала Ренна, когда метки Стелы загорелись и стали видны даже для обычного зрения. – Если больше, то зазудят потроха. Глаза, нос и уши высохнут, тебе станет трудно сосредоточиться. А если еще больше, то появится ломота и мысли разбегутся. Продолжишь – утратишь контроль и сгоришь заживо.
– Как же избавиться от избытка? – встревожилась Стела, и страх в ее ауре передался зрителям.
– Великая метка высасывает его прямо сейчас, – ответила Ренна. – А держит только твоя воля. Выпускай его медленно и ровно, как будто льешь из чайника кипяток.
Стела закрыла глаза, пожелав, чтобы магия вытекла, но перестаралась и вытолкнула ее сама, вместо того чтобы предоставить работу символу. Могучая великая метка жадно присосалась к ней, и Ренне пришлось схватить Стелу за руку и прервать Тягу, пока девушку не выдоило досуха.
– Хорошая попытка, – похвалила Ренна. – Ступай на место. Элла Лесоруб, подойди и попробуй ты.
Когда девушка приблизилась, Ренна повела носом. Меченые шкуры продолжали есть мясо демонов, но она и не запретила этого. Сила им скоро понадобится.
Если научатся с нею совладать.
Глава 15Сестры возвращаются334◦П.◦В.
Серьга Инэверы завибрировала, одна из многих. Инэвера нащупала ее, проведя пальцем по хрящику правого уха. Вторая сверху.
Дамаджах выдохнула. Наконец-то.
Она повернула колечко, метки выровнялись, и вибрация прекратилась.
– Дочь моя.
– Да пребудет с тобой благословение Эверама, матушка, – сказала Аманвах. – Рада слышать твой голос.
– И я твой, – ответила Инэвера. – Эверам хранил тебя.
– Возможно. Я возвращаюсь в Дар Эверама, и уже вдовой, хотя прошло меньше года.
– Такова инэвера. Кости сообщили, что ты носишь сына наследника Джессума.
– Как и Сиквах, – подтвердила Аманвах, – хотя до срока нам далеко.
– Тем больше причин вернуться к своим, – сказала Инэвера. – Сиквах с тобой?
В левом ухе немедленно задрожало колечко.
– Я здесь, Дамаджах, – отозвалась Сиквах, когда Инэвера настроилась.
– Когда вы вернетесь? – Серьги не действовали на большом расстоянии.
– Через день, – ответила Аманвах. – Самое большее – два.
– Я вышлю сопровождение, – сказала Инэвера. – Во главе с Джарвах. Другого не признавайте.
– Неужели дела так плохи, что мне нельзя доверять сопровождению от брата? – спросила дочь.
– Они даже хуже. Асом попытался убить Ашию во время переворота.
– О нет! – задохнулась Сиквах.
– Ашия оказалась сильнее и оставила Асукаджи калекой.
– По крайней мере, теперь Асом оставит попытки насильно выдать меня за кузена, – сказала Аманвах.
– Наверно, – согласилась Инэвера, – но надежда на ваш брак с Асукаджи была твоим главным достоинством в глазах брата. Не надейся, что он замедлит убить тебя, если меня это ослабит.
– Пока я жива, Дамаджах, с Аманвах ничего не случится, – возразила Сиквах.
– Ты тоже можешь превратиться в мишень, племянница, – заметила Инэвера. – Ашия отослана из Дара Эверама, а Шанвах не вернулась. Теперь шарум’тинг ка – ты.
Наступила тишина, ее слова осмысливали. Наконец заговорила Аманвах:
– Прими поздравления, сестра. Да пребудет с тобой благословение Эверама.
– Я недостойна, – сказала Сиквах.
– Смирение перед Эверамом похвально, – ответила Инэвера, – но ты отныне старшая сестра по копью. Я видела, как ты взрослела, и знаю тебе цену.
– Я не сумела защитить мужа, – возразила та. – Его кровь пятнает мою честь.
– Вздор, – сказала Аманвах. – Я была там, сестра. Ты больше ничем не могла помочь. Только благодаря твоему искусству мы выжили, чтобы выносить его наследников и отомстить.
– Кости свое слово сказали, – проговорила Инэвера. – Мича и Джарвах сразу же отдадут вам копья. От этой должности не отказываются, племянница. Шарак Ка близко, и все обязаны внимать, когда зовет Эверам.
– Да, Дамаджах, – ответила Сиквах. – Я постараюсь быть достойной.
– Ты уже достойна.
– Можно ли нам в таком случае больше не притворяться, будто моя сестра-жена – всего лишь жалкая даль’тинг? – спросила Аманвах.
– Разумеется, – ответила Инэвера. – При дворе мало глупцов, которые еще верят в это.
– Хорошо, – сказала та. – Мне будет спокойнее, если наследника нашего мужа в ее чреве прикроют доспехи.
– Что еще слышно из Лощины? О ребенке, которого вынашивает госпожа Лиша?
Аманвах не спросила, откуда Инэвере об этом известно. Дочери хватало ума учитывать материнское Видение.
– Дитя родилось, – ответила она. – Я лично приняла роды.
– Так быстро? – Инэвера не сумела скрыть удивления. – Прошло всего шесть лун…
– Госпожа Лиша пропускала через себя мощные потоки магии. Они ускорили течение беременности. Нам с сестрой-женой следует поостеречься того же.
Это представляло угрозу, но меньшую из заботивших Инэверу. Случившееся могло изменить ход войны.
– И что ребенок? – нетерпеливо спросила она. – Это мальчик или девочка?
– Най дамаджи’тинг Аманвах вах Ахман ам’Джардир ам’Каджи, перворожденная дочь шар’дама ка и Дамаджах, принцесса всей Красии! – объявил дама Джамере, когда Аманвах предстала перед Троном черепов.
Аманвах облачилась в белые шелковые одежды дама’тинг, которые колыхались, подобно дыму, но достаточно подчеркивали формы, чтобы напомнить всем, что она дочь Инэверы. Асом по-прежнему созывал двор при свете солнца, и золотистый свет оживлял вышитые электрумом метки.
Белое покрывало сменилось черным – знак того, о чем все уже знали. В нежном возрасте восемнадцати лет Аманвах предстояло стать главной среди дама’тинг Каджи.
– Кай’шарум’тинг Сиквах вах Ханья ам’Джардир ам’Каджи, перворожденная дочь принцессы Ханьи, третьей сестры шар’дама ка!
Имя Хасика – и бесчестье, с ним сопряженное, – благоразумно опустили, однако само его отсутствие напоминало о преступлениях ее отца.
Но Сиквах все равно производила сильное впечатление, одетая в черное шарумов и скрытая белым покрывалом. За спиной были скрещены близнецы-копья, пристегнутые под большим круглым щитом и легкодоступные при необходимости, все – из небьющегося меченого стекла с электрумной прослойкой. Она двигалась с грацией хищницы, и стеклянные пластины в одеждах добавляли хрупкой фигурке солидности, особенно когда она держалась на шаг позади Аманвах в тонких шелках.
– Благословение да пребудет с вами, сестра, кузина, – провозгласил с трона Асом, хотя и состроил кислую мину при виде Сиквах в воинском облачении.
Инэвера, не скрывая улыбки, наблюдала со своего выложенного подушками возвышения.
Под взглядами придворных обе женщины опустились на колени, уперлись ладонями в пол и уткнулись меж ними лбом. Затем синхронно подались назад и вознесли взоры на семь ступенек к постаменту.
Аманвах коснулась пальцем горла, и ее голос, напевный и кроткий, разнесся по залу:
– Достопочтенный брат, мы прибыли по призыву Трона черепов, дабы занять положенные места при дворе Избавителя.
– Женщины Каджи нуждаются в твоем мудром руководстве, сестра. – Асом произнес это вполне убедительно. Он глянул на Сиквах. – Но тебя, кузина, я не призывал.
– Я призвала, – вмешалась Инэвера. Как и Аманвах, она усилила голос при помощи меченых украшений. Значительная часть ее магии не действовала на солнце, но стоило напомнить Асому, что не так уж беспомощны и она, и другие дама’тинг. – После смерти твоей достопочтенной супруги Ашии и исчезновения Шанвах белый платок шарум’тинг ка переходит к Сиквах.
Асом нахмурился, и Баден, отделившись от дамаджи, шагнул вперед и поклонился Трону черепов:
– При всем уважении, Дамаджах, это беспрецедентно. Достопочтенная кузина шар’дама ка не убивала в бою алагай. Она не заслужила права носить оружие, а уж тем паче – командовать сестрами Эверама по копью.
Аманвах показала взглядом, что видит в нем насекомое, которое пора раздавить.
– При всем уважении, дамаджи, за тобой не числятся подвиги выхода в ночь – даже сейчас, будучи шар’дама. Кто ты такой, чтобы свидетельствовать о деяниях моей дживах сен на алагай’шарак?
Она скользнула взглядом по придворным и снова активировала колье, чтобы донести свои слова до ушей каждого:
– Честью моей и упованием на Небеса клянусь и свидетельствую перед Эверамом и Троном черепов, что Сиквах вах Ханья ам’Джардир ам’Каджи показала солнце большему числу алагай, чем любой шарум в Красии.
– Это нелепое притязание! – По залу пролетел шелест: многие согласились с Баденом. – В армии Избавителя есть шарумы, которые истребляли алагай за пятьдесят лет до рождения этой девушки. И ты их бесчестишь своим заявлением.
Асом пристукнул копьем:
– Извинись, сестра.
Аманвах посмотрела брату в глаза:
– Даже ты, шар’дама ка, не властен заставить меня лжесвидетельствовать перед Троном черепов. Втроем с нашим мужем я и моя сестра-жена легионами лишали алагай рассудка и гнали их на копья племени Лощина. От нашего пения дрогнул даже оборотень, который убил наставника Энкидо, и наши соратники смогли с ним покончить.
Асом замешкался. Скрипичную магию сына Джессума узрели многие воины Дара Эверама – алагай шли на бойню покорно, подобно ягнятам. Асом жаждал завладеть этой властью, и только Аманвах и Сиквах могли вручить ему ключи от тайны.
– Возможно, – уступил Баден. – Но шарумы сражаются копьями, а не магией.