Собор заполнили верующие, на Рагена бросали взгляды, за его спиной шептались. Матери, травницы и рачители, как один, притворялись, будто не смотрят на него. Желая укрыться от них, он воздел значок цехового мастера, служивший пропуском на высокий балкон, где над переполненным нефом восседал органист. Далеко внизу виднелся рачитель Роннелл, который заканчивал службу.
Органистом оказался не служка и даже не рачитель, а дочь Роннелла, мать Мери. Раген смотрел на ее ловкие пальцы. Они скользили с уровня на уровень, как ручей, омывающий камни. Туфли стояли под скамьей; она давила на педали босыми, чуткими стопами.
Звук собирался в нефе и возносился на сотню футов к потолочному куполу, расписанному под горное небо. Музыка пробирала Рагена от костей до причиндалов, знакомая ему с малых лет. На глаза навернулись слезы – он осознал, как близок был последние месяцы к тому, чтобы больше ее не услышать.
Доиграв, Мери благоговейно закрыла клавиши. Она обувалась, когда подошел Раген.
– Это было прекрасно, – сказал он.
– Цеховой мастер Раген! – Мери подпрыгнула и плюхнулась на скамью, туфля слетела.
Раген поймал ее, встал на колено и придержал, пока Мери не вставила ногу.
– Просто Раген, иначе буду звать тебя матерью.
– Ни в коем случае, – замотала головой Мери. – Мы не виделись много лет. Я не осмелилась…
– Годы не имеют значения, – ответил Раген. – В детстве ты достаточно долго пробыла под нашей крышей, чтобы мы с Элиссой навсегда приняли тебя в семью.
Мери зарделась и опустила глаза:
– Благодарю, цехо… Раген. Я высоко это ценю.
– Я прослезился от твоей игры, – признался Раген. – Все эти годы я знать не знал, что это ты.
– Я играю только на отцовских службах, – сказала Мери. – Этому учатся все аколиты, но они не садятся за орган до первого причастия в четырнадцать лет. А меня отец учил сызмала, когда я еще до педалей не доставала.
– Оно и видно, – кивнул Раген. – Я слышал и хор в Храме Горизонта, и молебны дама на минаретах Шарик Хора, но ничто не потрясает основ и не отдается в печенках сильнее, чем милнский орган под управлением виртуоза.
– Спасибо, – сказала Мери.
– Все это время, – усмехнулся Раген, – ты слушала, как Джейк старался попасть в такт…
– И закусывала губу, – хихикнула Мери. – Я поняла, что он не всерьез собрался в жонглеры. Но Арлену отчаянно хотелось верить.
При упоминании Тюка между ними пробежал холодок. Улыбка слетела с губ Мери.
– Что привело вас в библиотеку? Я видела вашу домашнюю коллекцию, там нет свободного места.
– Я пришел повидаться с твоим отцом, – ответил Раген. – У меня для него послание.
– Если хотите, я могу передать, – предложила Мери. – До заката остался всего час, и вам, конечно, не терпится домой после стольких месяцев за границей.
– В самом деле, – согласился он. – Но это послание личного характера и адресовано только отцу. Его доверила мне графиня Лощины Свиток, и я, как вестник, обязан доставить его из рук в руки, и никак иначе.
– Безусловно. – Мери встала. – Я вас отведу.
Раген видел по глазам, как лихорадочно завращались шестеренки ее мыслей. Даже ей было рискованно доверять.
Кабинет Роннелла располагался высоко над стеллажами примыкавшей библиотеки. Там же был узкий балкон, с которого библиотекарь взирал на десятки тысяч своих бумажных подопечных.
Роннелл еще не вернулся, но Мери втолкнула Рагена внутрь и притворила дверь.
– Вы сказали – послание от графини Лощины Свиток. Это известия об Арлене? Что-то помимо официальных сообщений?
От ее неожиданного напора Раген неловко поежился:
– В некотором роде, но я не могу…
– Кто послал письмо? – приступила к нему она.
– Мери, мне нельзя…
– Кто?!
Она осеклась: вошел рачитель Роннелл.
– У цехового мастера Рагена секретное послание из Лощины. – Мери скрестила руки, напомнив ему Элиссу, когда та упиралась рогом. – Упоминать о нем при дворе он счел неуместным.
Раген покосился на нее:
– Роннелл, мы можем поговорить наедине?
Тот оценил выражение лица Мери, сдался и покачал головой:
– У меня нет секретов от дочери.
Раген со вздохом вынул из кармана куртки запечатанный конверт:
– Это письмо от Арлена Тюка.
У Мери отвисла челюсть, а Роннелл отшатнулся:
– Как это возможно? Нам сказали, что он сразился с Ахманом Джардиром и упал со скалы. Неужели выжил?
Раген вскинул руки:
– Мне нечего добавить. Это письмо было написано незадолго до того, как он отправился на поединок с демоном пустыни. Мне сообщили, что он написал таких несколько с указанием разослать в случае его смерти. Оно было доверено госпоже Лише, а она поручила мне.
Глаза Роннелла округлились и алчно заблестели, когда он потянулся за письмом.
– Ночь! – воскликнула Мери, и Роннелл отдернул руку. – Мало он бед натворил – теперь еще шлет из могилы письма?
Роннелл взял ее под локоть:
– Наверно, будет лучше, если ты ненадолго оставишь нас с цеховым мастером.
– Нет, – отрезала Мери. – Теперь я знаю, что письмо от него, и должна увидеть.
– Понимаю. – Сжав руку крепче, Роннелл повел ее к двери. – Но я боюсь, что привязанность к Арлену затуманивает твой рассудок. Дай нам немного времени…
Мери вырвалась:
– Забери меня ночь, если дам! А если выставишь меня, пойду прямиком к Джоун. – Она посмотрела на Рагена. – У нее и Совета матерей обязательно возникнет много вопросов насчет того, почему вы с матерью Элиссой ни словом не обмолвились об этом письме во время разбирательства при дворе.
Раген потемнел лицом:
– И о своем участии в так называемом заговоре доложишь?
Роннелл взглянул на дочь:
– Это правда?
Мери потупилась и вперила взор в толстый ковер:
– Он пришел, как я понимаю, к Джейку, не зная, что мы поженились. Он… сбежал, когда я открыла дверь.
– Почему не сказала мне? – осведомился Роннелл.
– Пожалуйста, прости, – сказала Мери. – Я… погналась за ним. Сорвала с него капюшон и увидела, что он с собой сделал. Он… свихнулся, отец. Ты видел его. Как он… изуродовался. Предпочел жить с демонами, а не среди людей. Он сумасшедший. Подумать только, и я хотела за него выйти…
– Однако не вышла, – заметил Раген. – Это произошло за месяцы до того, как герцог пронюхал, кто он такой. Как, по-твоему, с тобой поступят, если выяснят, что ты все это время знала об этом?
– Ты угрожаешь моей дочери? – вскинулся Роннелл, обнимая Мери.
Дочь начала всхлипывать.
– Конечно нет, – ответил Раген. – Но это Праведный дом Учености, так что давай говорить только честное слово. Ты заявил, что между вами с дочерью нет секретов, но это же не совсем так? Она скрыла кое-что от тебя, а ты продолжаешь кое-что утаивать от нее.
Мери подняла взгляд:
– Отец?
Роннелл отпустил ее, высунулся наружу и проверил балкон. Он наглухо закрыл тяжелые двери из златодрева и снял с кольца на поясе старинный ключ. Замок щелкнул громко, на весь кабинет.
Роннелл посмотрел на дочь:
– Он и ко мне приходил.
– Что? – ахнула Мери.
– После того как Арлен Тюк повидался с герцогом и разломал пол, он навестил меня здесь, в этой комнате. Он сообщил, что уже передал боевые метки Рагену, и предложил мне донести об этом его светлости, чтобы тот их конфисковал или отказался принять беженцев из Райзона.
– Несправедливо было ставить тебя в такое положение, – сказала Мери.
– Да, – согласился Роннелл. – Он предложил мне выбор: окормлять паству или сохранить вассальную гордость. Выйти на свет Создателя или укрыться в тени.
– Это не делает нас сообщниками его преступлений, – возразила она.
Роннелл покачал головой:
– Его светлость рассудит иначе. Но даже если нет, самым серьезным грехом стало то, что я совершил после.
Мери смотрела на него молча.
– Принадлежавший его светлости экземпляр «Оружия стараго мiра» не пострадал от протечки, – тихо ответил Роннелл.
– Это же чуть не стоило тебе должности, – сказала Мери. – Реставрация заняла неделю, понадобилось два десятка писцов. Отец, не говори мне, что ты…
– Я отдал ему книгу, – произнес Роннелл.
– Зачем?!
– Потому что он – Избавитель. – Роннелл подошел к столу и взял с пюпитра Канон. – «Ты узнаешь Избавителя по узорам на его плоти. Демоны устрашатся его вида и в ужасе бросятся в бегство». – Он захлопнул книгу. – Узнаешь по отметине.
– Создатель ничем его не отметил, – возразила Мери. – Он сам это сделал с собой. Любому под силу.
– Но до Арлена Тюка никто на это не пошел, – сказал Роннелл. – Он стал первым.
Мери покачала головой:
– Отец, я верую в Канон. Верую в Напасть и в то, что однажды явится Избавитель. Но будь я проклята, если поверю, что это Арлен Тюк.
– Не смей кощунствовать в святилище! – прикрикнул Роннелл, и Мери опустила взгляд. – Я понимаю, тебе трудно, но я почти год склонялся к этому каждой мыслью и верую в это душой и сердцем. Арлен Тюк – Избавитель, посланный Создателем покончить с Напастью. Подумай о его чудесах.
Тут даже Раген вскинул брови:
– Чудесах?
– Еще мальчиком он выстоял в открытой ночи и отсек руку скальному демону.
– Эту историю я тысячу раз слышала из его собственных уст, – сказала Мери. – Все дело в везении, благодаря которому он спасся, и глупости, из-за которой пошел на такой риск.
– Он дал нам меченое стекло и создал биржу, и Раген ее возглавляет, – добавил Роннелл.
– В деревнях встречаются разные метки, – ответила Мери. – Он только зарисовал их и продал.
– Он спас Лощину, – продолжил Роннелл. – Многие видели, как он парил в небе, метал из рук молнии и спасал людей тысячами.
– Демоново дерьмо! – бросила она. – Это пивные байки. Маревниковый бред, чтобы приукрасить сражение.
– Он сразил демона пустыни, – сказал Роннелл.
– Единственное стоящее деяние, – кивнула Мери. – Сорвался на пару с ним со скалы.
– Хватит! – гаркнул Раген. – Теперь ты, Мери, – мать, но ела за моим столом, когда была только дочерью. Было хоть раз, чтобы я проявил к тебе неуважение?