До Подушки дошло, и он начал колотить матрас кулаками.
— Я же сказала, что у меня хуже всех.
Ира с Одеялом ржали вповалочку. Я взирала на все это с высоты.
— Все ясно, — сказала я.
— Что тебе ясно? — спросила Ира.
— Разве тебе, Ир, не ясно? — усмехнулась я.
— Смотря, что ясно тебе, — опасливо уточнила Ира.
Подушка с Одеялом удивленно переглянусь, не найдя ничего предосудительного во фразе, и уставились на меня, как и Ира до того. Господи, чувствую себя оратором!
— Люди, вы на меня не обидитесь после этого? — уточнила я.
— Да нет, — покачала Ира.
Я только открыла рот.
— Только побьем, — закончила Ира.
— Вот и не буду рассказывать, — обиделась я.
— Да, не побьем, — сказал Подушка.
— По реакции, произведенной на вас моими словами, понятно, что Подушка не против такого расклада вещей, Одеяло против, а Ире фиолетово, что они там делают, — я наблюдала, как Ира сгибается, беззвучно хохоча, а эстонцы смотрят друг на друга с открытыми ртами, и добавила для усиления эффекта, — на простыне в сердечко, купленной Подушкой.
— В трусах, купленных Одеялом, — предложила Ира.
— Да нет, уже сняли, — покачала головой я.
Подушка надулся, как воздушный шарик.
— Надо почаще на Ольгу соглашаться, — сказал Одеяло. — Слышишь, Подушка, я против!
Подушка собрался падать в обморок.
— Неправильно, — сказала я и взяла его за руку. Он с ужасом покосился на меня. Я приставила ему тыльную сторону ладони ко лбу. Подушка тут же «упал» в обморок. Ира с Одеялом в это время о чем-то шушукались.
— Все, Подушка, Одеяло разболтал все твои тайны, — сказала Ира.
— Какие? — удивился Подушка.
— Я только Ольге расскажу, — обнадежила его Ира.
— Что он тогда разглядеть-то успел? — поразился Подушка.
Мы принялись хохотать.
— Ясно, почему Одеяло против! — вынесла свой вердикт я.
Одеяло покивал головой.
— Нет, поэтому я против, — сказал Подушка, не видя Одеяла.
— Нет, ты за! — я свесилась к Подушке.
— За? Что? За что мне это? — стенал Подушка.
— За все! — коротко ответил Одеяло.
— За что это? — оживился Подушка и сел так, чтобы видеть Одеяло.
— Вот за…, за…, за…, за… и еще за… — ответил Одеяло, вместо многоточия говоря по-эстонски. — И это только часть, мала толика! Это то, что ты сделал.
— Кому? — спросил Подушка. Он глобально задумался.
— Все, наповал, — сказала Ира, я хохотала.
Ира закончила завивать Одеяло. А ему идут крупные кудри и столько волос на голове. Они, правда покороче стали, ну да ничего, и так хорошо. Красавец! Надо высказаться по этому поводу!
— А вообще жизнь…
"Don't worry, be happy!"
Все переглянулись и рассмеялись.
— Ромашка, сейчас Наташка придет! — вспомнила Ира.
Ира вскочила на тумбочку, приглашающе махнула Подушке, упаковала его и улеглась сверху. Послушались сдавленные вскрики.
— Это еще что такое? — возмутилась Ира. — Тоже скажешь, что у меня излишний вес?!
— Ничего не скажу, — ответил Подушка. — Ты легкий, как матрас.
Эх, ни фига себе, я этот матрас вообще поднять на могу. Комплимент, ромашка!
Я подергала матрас.
— Не поднимается, — удивилась я.
Одеяло тоже подергал.
— И правда не поднимается, — согласился он.
— Ну-ка! — сказала Ира, дернула со всей силы и вытащила его, клочок простыни остался в шкафу. Всего-то и надо было его освободить.
— Мило, спасибо, — вытаскивая клочок, сказала я.
Ира пожала плечами и ушла обратно. Подушка вытащил голову из-под подушки и положил на бортик. Я придержала матрас, пока Одеяло упаковывался под него, и отпустила, прихлопнув Одеяло.
— Мы-ы-у, а… — вскрикнул Одеяло из-под матраса.
— У тебя тоже излишний вес? — спросил Подушка, поворачиваясь.
— Я еще не залезла, ему и матрасик тяжелый, — развела руками я, стоя на тумбочке.
Я улеглась, подвинула его в сторону, он стал пихаться из-под матраса. Я развернулась и как следует впесочила кулаком в матрас в районе его груди. Бунт сразу прекратился.
— Все просыпаемся! Все просыпаемся! — заорала Наташа.
Я заливисто захрапела, изображала крайне спящую. Ира повизгивала то ли для вида, то ли от смеха, и дрыгала ногами, Подушка хохотал, Одеяло тихо лежал.
— Ольга, Ирка! Я же знаю, что вы не спите! — сказала Наташа, я стоически храпела.
Все старательно шумели, галдели, но мы не проснулись! Ушли, слава богу, а то Подушка чуть со смеху не помер. Блин, и дверь закрыли!
— Нас закрыли.
— Обалдеть, до Иры впервые дошло сразу! — удивилась я.
Подушка стал хихикать.
— Что ты ржешь? — возмутилась Ира, подпрыгивая.
— Ау! Ой! Ай-ай-ай!
У Ириного матраса выросли ноги, он чуть не убежал, и тут Одеяло начал пинаться.
— Ира, воспитай Одеяло. Он пинается! — пожаловалась я.
— Как ты это терпишь?! — возмутилась Ира.
— Уже никак… — слезая с кровати, ответила я.
— Я пойду воспитывать твою подушку, а ты одеяло. А то жутко пинается! — зашептала я Ире на ухо.
— Хорошо, — Ира стукнула кулаком по ладони.
Ира осторожно залезла на мою кровать и взялась молотить по матрасу. Я бережно пробиралась на Ирину кровать. Эстонцы одновременно высунулись. Подушка был поражен до глубины души, а Одеяло возмущен до предела. Подушка удивленно отстранился, стукнулся затылком о бортик и быстро нырнул под матрас, боясь схлопотать по макушке. Одеяло тоже смекнул, что пора сушить сухари, и, нырнув под матрас, решил оказывать сопротивление. Бедный матрас! Одеяло лупил его с одной стороны, Ирка прыгала с другой. Ужас, бедный, бедный мой матрасик! Подушка осторожно высунулся.
— Что это ты так его? — спросил парень.
— А сам виноват, пинался. Вот пусть Ирка воспитательные работы проводит. У меня нога не поднимется, — ответила я.
— Пинался?
— Из-под матраса!
— !!! — крайне изумился Подушка.
— По-русски.
— Придурок, — перевел Подушка.
Я было собралась переспросить эстонский вариант, чтобы запомнить, как вдруг с соседней кровати послышались крики.
— Ты!… Сейчас я тебя! — напутствовала Ира.
Одеяло перевернул матрас и рьяно голосил по-эстонски. Ира сбросила на него матрас и улеглась сверху. Подушка закатил глаза и философски пожал плечами. Я удивленно уставилась на него.
— Перевод!
— Я не знаю русский мат.
— Дело за малым, Ира ругается, — усмехнулась я.
— А ты нет?
— Нет, думала, Одеяло тоже.
— Ну, на такую, как Ира, мне жалко, ему, видимо, нет, — пожал плечами Подушка.
Мы переглянулись, я потеряла равновесие и взмахнула руками. Подушка пригнулся и нырнул под матрас. Я удивленно уставилась на то место, где он только что был, покачала головой и подумала, что он черепашка-ниндзя. Подушка осторожно высунулся.
— Да я не буду тебя бить, — заверила его я, свесив руку с бортика.
Он с недоверием посмотрел на мою руку. Я хлопнула себя по лбу, сказав любимое "О, господи!", Подушка ошалело следил за мной. Я легонько постучала себя макушке, Подушка быстро нырнул под матрас. Офигеть! Парень снова вылез, дико озираясь. О, ориентацию потерял, забыл, где я нахожусь! Я протянула руку и погладила его по голове, он шарахнулся в сторону, вытаращив на меня глаза.
— Нервы сдают? — проникновенно спросила я.
— Я сейчас тебя! — воскликнула Ира. Подушка нырнул вниз.
— Кис-кис-кис, — позвала я, Подушка послушно стал вылазить. — Куку! А вот-вот-вот!
Подушка дико смотрел на меня.
— Переваривай, — напутствовала я его, на пробу погладив по плечу. Бедный, снова спрятался.
Матрас заворочался.
— Можно, я вылезу? — спросил он.
Теперь на него дико косилась я.
— Ты у Иры спрашиваешь разрешение? Вылезай!
Эстонец вылез и сел рядом со мной, облокотившись на бортик одной рукой так же, как и я.
— Ай-ля-ля-ля! — я изобразила русский народный танец, Подушка удивленно посмотрел на меня. — Русский народный танец!
— А не украинский? — уточнил он.
— Нет, украинский — это вот так, — я изобразила виселицу.
— А это тогда чей? — спросил парень, изображая выстрел из пистолета в висок.
— Хм… кто изобрел пистолет? — хмыкнула я.
Тут мы услышали сдавленные вскрики Одеяла, переглянулись и сказали одновременно.
— ИРА!
— Чё? — откликнулась Ира.
— Капчё! — ответила я и повернулась к Подушке.
— А такой — это в Японии! — мы с Подушкой одновременно зарезались.
Я изобразила яд, Подушка долго думал и сказал что-то по-эстонски, я посмотрела на него с интересом.
— Я не знаю, как это сказать по-русски, — сказал Подушка.
— Ну, ты скажи как-нибудь, а я найду интерпретацию на русском, — сказала я.
— Н-ца. Три сабленосца, — сказал он.
— Может, шпагоносца? — предположила я.
— У вас такая книга есть?
— Нет, у нас "Три мушкетера".
— Д'Артаньян, — уточнил Подушка.
— Ага, — кивнула я. Подушка открыл было рот, чтобы назвать страну, но я определила его. — Англия.
— Ага, — кивнул эстонец.
Теперь его очередь была изображать. Он залихватски нырнул с бортика вниз.
— Утопился! — сообщила.
— Какая страна? — спросил Подушка.
— Болото! — нашлась я.
— Что?
— Ну ладно, волдачьи катакомбы, над ними болото, — сказала я.
Подушка завис.
— Ладно, не заморачивайся, — разрешила я. — А то зависнешь так же, как Одеяло.
— Нет, не зависну, — покачал головой Подушка.
— Хм?
— За год усовершенствовали.
— Год в какую сторону? — уточнила я.
— Я старше, — ответил Подушка.
Видать, старые системы надежнее! Молодая и хрупкая к потрясениям не устойчива!
— Так в какой? — спросил Подушка.
— Наличие воды обязательно, чтобы утопиться, — резонно заметила я.
— Значит, кто-то должен жить на острове, — заключил Подушка.
— Ага, на необитаемом, и утопится со скуки, — усмехнулась я. — Если он как-то попал на этот остров, то он в любом случае должен уметь плавать.