Одеяло увидел грозное оружие в руках хрупкой девушки и спрятался за дверь, но вскоре снова вынырнул.
— Да заходи, не будем мы тебя красить, тут уже есть один желающий прихорошиться! — сказали ему.
Подушка в это время уже бегал накрашенный. Но девушки над ним не издевались, они накрасили его весьма прилично и даже красиво. Ой, как Подушка похорошел-то! Прямо не узнать! Он даже сам попробовал себя в роли красильщика. Когда одна из девушек подвела ему глаза, он убежал в другую часть комнаты, где нашел ту, которая никак не могла накрасить ровно.
— Крась, все равно хуже не будет, — согласилась она на его просьбу попробовать накрасить ее самому.
Одеяло тем временем сидел на койке и с ужасом озирался.
— Ты попал в дурдом, ха-ха-ха, — рассмеялась я.
— А ровно накрасил! — похвалила девушка Подушку.
На сие чудо сбежалась посмотреть вся комната.
— Мм… — покивали все, и началась дискуссия на тему, что у девушек все получается несимметрично, поэтому они и практикуются каждый день, а парням это неинтересно — у них и так все симметрично.
Подушка был на седьмом небе от счастья. Тут одна девушка, рисовавшая татушки, подцепила Подушку за руку и усадила рядом разрисовывать ему плечо. Моя щека тем временем уже подсохла.
— Эй, у кого-нибудь есть рассыпчатая пудра? — спохватившись, спросила я.
— Есть, — ответила одна из украинок.
— Подушке не давай, — предостерегла я.
— М? Почему? Почему? — оживился Подушка.
— Ты еще ее понюхай. Будет опять тьфу, пчхи! — я изобразила его же самого, когда он эту пудру и нюхал.
— А, это та гадость! — ужаснулся Подушка, потеряв к ней всякий интерес.
Девушка посмотрела на пудру повнимательнее, постучала по голове, закрыла и положила ее на место. Что взять с диких эстонских парней, которые косметику, видно, в глаза не видали?
Одеяло был в ауте, и тут одна девушка заметила.
— Ба, не накрашенный! — сказала она.
Одеяло боком, боком к двери, но тут ему и перекрыли выход. Но красить его никому не понравилось, слишком он брыкался. Неинтересно. Мы тем временем уже резались в карты с двумя девушками, уже освободившимися от покраски.
— Сколько тебе лет? — спросила я у девушки, с которой играла.
— Семнадцать, а тебе? — ответила она.
— Кхе, кхм, — поперхнулась я. — Угадай.
— Пятнадцать, шестнадцать, — ответила она.
— Ага, двенадцать, — ответила я.
— Что? — не поняла девушка.
— И она не врет, — подтвердила Ира.
Украинка выпала в осадок вместе с картами из ее рук. Химическая реакция дошла до конца. Правило Кондратия! Подушка тем временем, полностью осчастливленный, пришел к нам и похлопал глазами. Вот это ресницы!
— О господи, — удивилась Ира и так же, как и он, похлопала глазами.
— Что? — не понял Подушка.
— Пока белые были, было не так заметно, — кивнула я, сама не меньше Иры поражаясь размаху ресниц эстонца. Прямо хлопай ресницами и взлетай!
— Ты еще скажи, что ему десять, — неожиданно сказала девушка, с которой я играла в карты.
— Утверждает, что шестнадцать, — ответила я.
— Утверждает, а на самом деле сколько?
— Не знаю, может, десять, — пожала я плечами.
Подушка тем временем без труда сложил руки на второй ярус кровати, а на них голову. В который уже раз поражаюсь его росту! Подушка следил за мной.
— Что? — не выдержала я.
Подушка похлопал глазами.
— Сейчас спросит, кто это тебя так разрисовал, и пойдет искать, чем! — рассмеялась Ира.
— Подушка равняется полазучка! — сказала я.
— Ну что, играем на раздевание? — сказала Ира.
Я заглянула ей в карты. Одни шестерки.
— Ире так не терпится раздеться, — усмехнулась я.
В итоге Ира проиграла.
— Что снять? — спросила она.
Я со своей оппоненткой тоже доиграла, причем последней ходила я козырным королем, и она покрыла козырным тузом.
— Все! — я пожала плечами. Она тоже пожала плечами и вытащила из-под ноги припрятанные карты.
— Ну, ты и жулик! — поразилась я. Каким чудом я не проиграла?
Я бросила играть и направилась к двери. Мы вошли в комнату, там уже был Одеяло.
— Ба, ты когда успел сбежать? — удивились мы.
Он пожал плечами.
— Что там, какие дикие девицы? — удивился Подушка.
— По-моему, мы "дикее", — усмехнулась Ира.
Я уронила Ларискину кепку в тумбочку, долго мучилась, доставая ее, наконец, сообразила, что проще залезть через дверцу, и вручила кепку Ларисе. Тут что-то стукнуло, шлепнуло и дзынькнуло.
— Кто тут такой умный? — громко спросила я и увидела, что Подушка, как нашкодивший кот, входит в открытую нараспашку дверь, которая как раз и стукнула об шкафы. — А, ясно, кто тут такой глупый! — ответила я сама себе.
Все дружно полюбовались на нашего накрашенного Подушку, отшатываясь при его приближении.
— Класс, тебе определенно идет! — сказали ему все дружно.
Он гордо встал посреди комнаты, смотря то в одну сторону, то в другую.
— Прическа растреплется, — сказала я, он застыл, хлопая глазами. — Ресницы заклинит!
Подушка перестал моргать.
— Ха, лучше не дыши, а то легкие испортятся, — сказала Ира.
Мы закончили сборы в своей комнате.
— Чего это Подушка прибежал? — спросила у меня Ира.
— Ему, наверное, там одному скучно, — ответила я. Ира очень удивилась.
Мы вернулись в комнату к украинкам.
— А мы уж думали, вы в прятки решили играть, — усмехнулись они.
Мы снова расселись по местам, кто в карты играть, кто просто поболтать. И тут неожиданно надоело играть в карты, ибо Подушка собрал все колоды и отдал одной ярой ненавистнице карт. Умный ход, только к чему он это? В общем, зря он это сделал, ему жестоко отомстили. О чем говорят девушки, когда нечего больше делать? Правильно, о парнях. Долго он еще закрывал себе уши то подушками, то руками.
— А мне нравятся лысые! — неожиданно сказала одна, повисла тишина, у некоторых даже отвисли челюсти. — Да шутка, шутка!
— Хотя бы ненамного, но выше меня, волосы до подбородка и глаза серого цвета, — сказала та, которая играла со мной в карты.
Я удивленно на нее посмотрела и покивала.
— Ну нравится мне серый цвет. А тебе какие нравятся?
— Не знаю, так, повыше рост, а все остальное — линзы, краска, накачать можно, — ответила я.
— Ну да, — серьезно покивала она.
— А вот каблуки как надеть, чтобы было похоже на свои ноги?
Мы расхохотались.
— Мне нравятся низкорослые, обросшие до невозможного, бритые ежики! — Ира решительно постебалась над Подушкой.
Тут спросили меня, я тоже поизгалялась и описала Капитошку.
— Обязательно ниже меня ростом, волнистые волосы ниже плеч, что бы в распрямлено виде были до середины спины, красивая мордашечка и замечательный характер, прямо душа компании! И черный, черный, черный глаз!
— Странные пристрастия!
— Не страннее, чем лысые!
Все дружно похохотали. Подушка остолбенел. Все посмотрели на него и снова расхохотались. Он так и не понял, что это была шутка.
— Чем выше, тем лучше! — неожиданно сказала самая маленькая из присутствующих.
Подушка застыл и упал на кровать. Мы долго хохотали, тут же выяснили, что почти все пошутили, и принялись перечислять по новой.
— Что соврать, чтобы сошло за правду, — задумалась первая.
— А зачем врать?
— Ммм, — протянула другая девушка.
— Ыгы, — кивнула я.
— Н-да, определиться бы, — сказала вслух Ира.
— Ну ты и оригинал! — усмехнулась я.
— А ты уже определилась?
— Нет, — поспешно сказала я, дабы не говорить правду.
Все дружно уставились на Подушку.
— Чем я вам мешаю? — бодро спросил он. — Я вам ничем не мешаю. — Он уже ничем не закрывал уши. — Я вам ничем не мешаю!
— Тогда с тебя и начнем! — самая старшая оказалась и самой умной!
— Мне парни не нравятся! — тут же открестился эстонец.
— Ха, еще бы! — усмехнулась я.
— Нет, ты про девушек!
— Мм… — задумался Подушка. — А зачем вам?
Все быстро притворились, что им тема абсолютно не интересна, и сейчас по вине Подушки начнется обсуждение другой. Парень долго собирался с силами.
— Ну ладно, ладно, выйду я, — кивнул он.
— И подальше от двери.
— Ладно, подальше, — кивнул он.
— Ладно.
— Н-да, в чем-то тут есть подвох, но я его не вижу! — сказала я.
— Ага. Похоже, нас обхитрил эстонец, — кивнула Ира.
Выяснилось, что он решил подослать подслушивать Одеяло, но тот либо что-то не так понял, либо просто ступил и зашел в комнату. Мы выгнали и его.
— Нет, так нечестно! — заявил Подушка.
— Иди отсюда!
— А на кого бог пошлет! — сказала я, и кинула через плечо подушку.
— Ольга!!! — взвился Подушка. Попала!
Обсуждение мы начали с пришествием Лили. Мы с Ирой долго сомневались, но все же решили, что Лиля тут не причем. В итоге оказалось, что Ире нравятся черноволосые и голубоглазые, притом повыше, и даже фотка парня нашлась. Все покивали и сказали, что он похож на придурка, что Ира радостно и подтвердила. Я сказала, что определилась только с цветом глаз — либо темные, либо светлые, и ростом — определенно выше меня, остальное можно варьировать. Тут Лиля засобиралась и ушла.
— Та-а-ак, — протянула Ира и мы вышли в коридор.
— Раз, два, три…
— Что? — заорал Подушка.
— Ха-ха-ха! — захохотали мы и ушли вниз. Поплескались водичкой, поигрались с мылом и вернулись наверх к украинкам, а там Подушка.
— Откуда он узнал? — спросили они. — Утечка информации.
— Мы ничего не говорили, мы были в туалете, — заверили мы их в своей полной благонадежности.
Подушка с ужасом посмотрел на нас, уселся на кровать и задумался о чем-то своем эстонском, висанутом. Отвис он, когда в комнату зашла Лиля, посмотрела на все это и ушла. Мы с Ирой рванули за ней. Подушка провожал нас настолько задумчивым взглядом, что я даже вернулась и посмотрела на него повнимательнее, он на меня. Девушки все поняли, и, помахав мне ручкой, типа все будет окей, взялись за Подушку. Мы же побежали за Лилей.