— Ты уверен, что ты марафонец? — спросила я у пробегающего Кости.
— Нет, спринтер. Уже выдохся, — сообщил он и встал передо мной.
— Побежал я! — сказал Подушка и стал «ускакивать» от уставшей украинки.
— Спортивная ходьба, — хихикнула я, следя за украинкой.
— Скорее уж спортивные прыжки, — Ира следила за Подушкой.
— Ты еще не устал? — спросила я у Подушки.
— Нет, я могу так еще километров десять пробежать, — ответил он.
У украинки на этой фразе открылось, наверное, уже пятидесятое дыхание, а Подушка традиционно тормозил. Теперь маялся он.
Украинка решила напакостить, и напакостила мне. Видно, ей больше всего не понравился мой уход в море. Но я же вернулась! А теперь вот пришлось улепетывать от Подушки. Он догонял меня с рвением, я встала в центр круга, Подушка нарезал круги.
— Интересно, долго он так еще будет бегать? — поинтересовалась я.
— Вообще-то правилами запрещено заходить в круг! — сказала Ира.
— Это эстонцам запрещено, а русским можно! — хихикая, сообщила я.
Хохотали и другие, каждый раз потрясая руками в сторону Подушки. Я выбрала момент и выбежала из круга.
— Ты долго ты еще вокруг меня будешь бегать? Пять раз уже обогнал! — сказал ему я.
— А? — удивился парень и припустился за мной.
— О? Ы! — я рванулась вперед. — Подушка, чего ты так быстро бегаешь? Ау! Теперь я буду маяться с больным плечом.
Подушка не понял, прочие ржали. Теперь я бегала за ним. Подушка спрятался за Одеяло. Надо отдать ему должное, выше Одеяла никого не было. Периодически он из-за него выглядывал. Я стала перебежками от одной пары к другой подбираться к Подушке. За этой не видно, за этой тоже, а вот за этой… Бонапартик скорчил мне рожицу, я скорчила ответную. Он устрашился и отвернулся.
— Эх, — покряхтела я и стала передвигаться на корточках. Жаль, по-пластунски нельзя, слишком шумно. Весь круг хохотал, но меня не выдавал. Я прошла опасный участок и спряталась за Подушкой, которые переместился поближе ко мне. Вот молодец!
— Подуш, ты маешься, — сказала я и встала перед той парой, где прятался он, и добавила, — дурью!
Украиночка не растерялась и припустилась бежать, пока Подушка тормозил. Одно удовольствие с эстонцами играть!
— Привет, Даниил! — я помахала ручкой эстонцу, который стоял за мной. Он радостно кивнул мне в ответ.
— Во-во, а мне досталось! — вздохнула Ира.
Сильвер что-то раздраженно сказал по-эстонски.
— Сейчас довозмущаешься! — сказал ему Одеяло почему-то по-русски.
— Он еще и возмущается? — ужаснулась Ира. Так вот для кого он сказал, чтобы шишки не только ему доставались.
Ира как следует наступила Сильверу на ногу, да еще и перед ней кто-то встал, Сильвер поскакал на одной ноге. Подушка его замаял и встал перед этим занудным карликом. У того челюсть упала. Подушка обернулся к своему напарнику, смотря почему-то вверх, потом вспомнил, что выше его тут никого нет, и посмотрел пониже, потом еще ниже, и еще… Карлик ужаснулся, я так и представляла себе их совместное времяпрепровождение. Я вертелась во все стороны, стараясь рассмотреть все. Так как шеей мне крутить было противопоказано, я крутилась всем корпусом, чуть не упала, но Даниил вовремя поймал меня.
— Эх, смирительная рубашка. Я не псих! — сказала я ему. — Жаль, ты по-русски не понимаешь!
Я изобразила, что не психбольная, со второй попытки он понял и убрал руки, я тут же изобразила, что всякое может быть, он снова меня обнял. Вот блин, эстонцы не понимают русский юмор. Я всего лишь хотела сказать ему, что не настолько уж нормальная, а он что понял?
— Я не бегаю, и Даниил не бегает, — порадовалась я.
— Ты громче скажи, кто-нибудь да услышит!
— Нет, не услышит — все глухие… и слепые. Это галька, об нее не надо спотыкаться! — сказала я.
— Я вижу, что это галька, но все равно больно! — сообщил мне Костя, кое-как поднимаясь с земли, точнее, с камней.
— Хе… х…хо… — прибежала запыхавшаяся Ира. — Теперь и твой Даниил побегает!
Даниил стоял спокойно, украинец нарезал круги. Бывает и в тормознутости польза.
— Я не понял, он или она, в круг встали? — удивился тот.
Как только украинец прошел место дислокации Даниила, тот сорвался в другую сторону. Даниил отправил бегать Одеяло, Одеяло поскорее добежал до нас и встал.
— Одеял, я тебе это еще припомню! — сказала я и пошла пешочком вперед. Меня догонял украинец, догнал, замаял, я тут же развернулась, замаяла его и припустилась бегом.
— Быстрые русские и тормозящие эстонцы с украинцами! — хихикнула я.
— Чего это? — возмутились украинцы.
— А вот наглядный пример, — я потыкала в неудачливого охотника.
Меня снова замаяли, я снова отвесила с разворота, так мы с ним и стояли с ним, мая друг друга. Я положила ему руку на лоб, он продолжал хлопать меня по плечу.
— Нервный тик? — спросила я, хлопая его по плечу.
— Ты опустишь или нет! — перестав стучать, тоже вцепившись в меня.
— Так и быть, беги! — кивнула я только он развернулся. — Майся!
Я поскорее встала перед Костей.
— Блин, почему тебе все время везет, а мне нет! — позавидовала Ира.
— Нет, это мне сегодня не везет, — ответил ей близнец, стоящий позади нее.
— Ага, а?
— Я хочу побегать! Я! — завопил близнец.
Его тут же сменили, и он побежал, правда, больше от Иры, чем от того, кто маялся.
— Эй, а меняться-то можно? — крикнула я.
— Можно, — ответили мне.
Я стала разглядывать толпу, Костя тоже.
— Эй, Бонапартик, иди сюда.
— Нет! — гордо ответил он.
— Не боись, я тоже отсюда сбегу!
Бонапартик поменялся с Костей, сбегая от высоченной украинки.
— Я тебя обманула, я тут навечно! — состроив злобную рожу, нависла я над ним.
В итоге я поменялась с какой-то девочкой, которая решила подоставать этого мелкого, да еще и с ежиком, своей косой, а я встала с близнецом.
— Драсте! — сказала я.
— Привет! А то бы я опять стоял с этим бегающим! — хихикнул близнец.
— Ага, — кивнула я. — Даниил? Ха-ха-ха. Нет, так неинтересно. Хотя вру. Близнец от близнеца!
— Слушай, давай теперь ты маешься, — предложил брат брату.
— Давай, — согласился тот.
Бегали они не долго, вскоре запыхавшийся близнец встал третьим.
Я выглядывала из-за Даниила. Надоело, я его нагнула, он шарахнулся. Я изобразила из себя психопатку. Даниил посмотрел на меня с ужасом. Я снова пригнула его.
— Что? Прыжки с шестом? — подколола Ира.
— Да нет, это скорее у тебя, — сказала я, критически осматривая доставшего ей тощего и длинного украинца. — Хотя у тебя скорее танцы…
Ира выпучила глаза.
— Может, ты пойдешь, побегаешь? — предложила она ему.
— Ага, мальчик, не пошел бы ты лесом! — хихикнула я.
— Кипарисным! — добавила Ира.
Под конец мы доигрались до того, что я побегала против Даниила.
— Даниил! — позвала я.
— А? — он остановился.
— Маешься! — сообщила я ему.
Потом я бегала за Подушкой. Бежала без надежды на результат, но наткнулась на эстонца носом.
— Блин, Подушка! Маешься! — сообщила я ему, потирая нос.
Потом за мной бегал Одеяло, я поставила ему подножку, мстя. Он с размаху упал на гальку.
— Маешься! — злобно сказал он.
— Маешься! — ответила ему я, хлопнул эстонца по шортам.
Все веселились.
Под конец все умаялись маяться и уселись на гальку. Третий лишний плавно перерос в посиделки.
— Где мое блудное Одеяло? — всполошила Ира. — Утопло, что ли?
— Да не, не утоп, — ответил тот. — Всего лишь в гальке зарылся одной ногой. Откапываюсь.
Нам сообщили, что пора бы и честь знать. Хорош весь лагерь будить! Мы поднялись и пошли обратно.
— Я хочу пройти мост желаний с закрытыми глазами! — заявила я. — Я смогу!
— Да какая разница, что с открытыми, что с закрытыми! — сказала Ира.
Я закрыла глаза и пошла, видно куда-то не туда.
— Ой, нет, не пойду, меня донесут, — сказала я. — Эй, а долго еще? Когда глаза-то открывать? Ау?
— Кипарис, ау! — хихикнула Ира.
— Кипарис рядом с тобой идет! — А я вот не пойму, кто это!
— Г-а-ау, — начала, было, Ира.
— Ясно, блондин, только который из двух? — сделала вывод я.
— Подушка, Ольга, доведете всех до дачи? — спросил Капитошка.
— Значит, Подушка! Блин! — уверилась я. — Там можно уже глаза открыть?
— А ты зачем их закрывала? — удивился Капитошка.
— Чтобы ничего не видеть! — ответила я. — Понимаешь?
Меня спустили с небес на землю и поставили перед лестницей.
— Господи, лучше бы я мост прошла, чем лестницу, — посетовала я.
— А мне и то, и другое надо пройти. Радуйся, — ободрила меня Ира.
Костина девушка его доканала, Костя ее понес. Среди украинцев начались какие-то разборки.
— Так, я пошла, — сообщила я и стала подниматься.
— Подожди меня! — воскликнула Ира, догоняя.
Мы поднялись, и стали ждать тех, кто еще шел внизу. Костя спустил девушку, та пошла к нам болтать. Костя перекрестился. Я сочувственно покивала, мол, тяжело было нести. Он покачал головой, изобразив, что нести легко, выкинуть еще легче. Я хихикала.
— А как это ты поняла, что тебя Подушка поднял? — спросила его девушка.
— По высоте! — ответила ей я.
Девушка стала расспрашивать Иру о нерадивом Одеяле.
— Представляешь, сейчас Даниил Сильвера понесет! — хихикнула я. — А, смотрите! — я ткнула вниз.
Было похоже, будто Одеяло несет Сильвера. Но это всего лишь какой-то украинец нес свою девушку.
— Вот, Подушка, из-за тебя мы теперь всех не доведем! Чего саботаж устроил? — погрозила я эстонцу пальцем.
— Нечего было не туда идти, — хихикнула Ира.
Костина девушка пошла обратно к нему, он скривился.
— Слава богу, мой до такого не додумается, и я могу спокойненько идти по земле, не опасаясь, что упаду, — сказала Ира.
— Кость, скажи Одеялу: Ирка боится, что Одеяло ее потащит! — шепнула я Косте. — Пусть не тормозит.