Все рыцари в сборе, нам нужно многое обсудить. Но в такой грязи даже стоять неприятно. Борс, предугадывая мои мысли, показывает на соседний зал. Эта комната меньше, она квадратной формы. Каменные стены и масляные светильники – вот и все украшение. Подзываю служанок и приказываю подобрать гобелены и украсить комнату. По моей просьбе уже смастерили стол. Я не могу спокойно взирать, как рыцари едят, бросая пищу на пол. Квадратный стол слишком массивный для этого зала, мне приходится протискиваться вдоль стены. Жестом подзываю мастеровых.
– Надо уменьшить стол, – с раздражением выговариваю ремесленникам. Неужели они сами не видят, что он громоздкий для этой комнаты.
– Так это, надо стол разбить, – робко отвечает один из них, – за ночь подпилим и утром вновь соберем…
– Нет, так не пойдет, – перебиваю его. – Приступайте сейчас. Потом позовите слуг, чтобы убрали грязь.
Я иду к выходу, огибаю стол, и угол больно впивается мне в бедро:
– Дьявол, спилите эти чертовы углы!
– Так как же? – удивляется второй ремесленник и трет лоб красными натруженными руками, – это ж тогда стол круглым получится, ежели углы срезать?
– Значит, сделайте круглым, – с раздражением отвечаю недогадливым мужикам. – К утру стол нужно уменьшить, сделать круглым, резьбу какую-нибудь придумать.
– Так за ночь не успеть, – пытается возразить мастеровой.
Артур слышит нашу перепалку и подходит ближе:
– Вам жизнь не дорога? – сурово спрашивает полководец у мужиков. – Королева приказала к утру сделать стол. Какая вам, к черту, разница – круглый, квадратный, меньше, больше. Приказ слышали?
Работники под натиском мощной фигуры полководца сутулятся и лопочут:
– Все сделаем, не беспокойтесь. Это мы так, уточняли. Круглый так круглый. С резьбой, так с резьбой.
И мужики бочком пятятся к выходу. А я понимаю, что мне еще нужно учиться, чтобы так властно говорить с челядью, как это сделал Артур. Тот, видимо, читает мои мысли. Или заметил смятение на лице. Полководец подходит ближе и ухмыляется:
– У тебя есть двенадцать рыцарей, моя Королева. И есть я. Зови меня в любой час дня и ночи. Особенно ночи.
Я обхожу его и торопливо покидаю зал. Вслед слышу раскатистый смех. Я не готова к его играм. То он весь день хмурится и всю дорогу бросает на меня гневные взгляды, а сейчас решил мне помочь?
Я прошу служанку проводить меня в покои. Уже глубокая ночь, слуги подготовили мне комнаты Ютэра. Постелили новые гобелены на кровать. Почистили и растопили камин. В натопленной комнате я с удовольствием погружаюсь в чан с водой, мечтая смыть грязь и пот войны. И забыть о проклятии Моргаузы. И об Артуре. Понимаю, что подчиняться женщине для такого, как он, – тяжкое испытание. Но это был его выбор.
Прикрываю глаза, прислушиваюсь к скрипу двери, к тихим шагам и шорохам. И вот уже влажные губы целуют шею, спускаясь ниже. Нетерпеливый рот берет в плен грудь, а я выгибаюсь навстречу, сгорая от желания. Ланс опускается в чан, вода выплескивается на пол. Он встает на колени, подхватывает мои бедра и рывком входит в меня. Нам не требуется много времени, чтобы утолить страсть. Проведя в дороге целый день, я думала лишь о крепких объятиях любимого. Мой мужчина переносит меня на кровать. Протягиваю к нему руку и зову разделить со мной ложе. С удивлением наблюдаю, как возлюбленный надевает рубаху и штаны. Касаясь моего лба в целомудренном поцелуе, он отвечает на мой немой вопрос:
– Гвен, я не останусь на ночь. Рыцари живут в другой части замка. Здесь покои королевы.
– Кого это волнует? – спрашиваю я.
Он мешкает с ответом, затем произносит:
– Здесь мой сын. Ты сама захотела, чтобы Галахад стал твоим рыцарем. А я все еще женат на его матери.
Стараюсь говорить как можно спокойнее:
– Две ночи подряд тебя это не волновало. Что-то изменилось сейчас?
– Ничего. Я люблю тебя.
Признание как-то буднично слетает с его уст. Мне бы хотелось сделать свое, но Ланс закрывает мне рот поцелуем. Я шепчу ему в губы:
– Я не хочу таиться. Сделай что-нибудь…
Сама не понимаю, о чем прошу. Я знаю этого мужчину всего несколько дней, но тело и сердце уже мне не подвластны.
– Все непросто. Ты – королева, и я не твой король. Но мое сердце принадлежит тебе, – он вздыхает и отводит взгляд. – Мы оба устали, и нам ни к чему этот разговор. Не будем все усложнять. Есть ты и я – нам хорошо вместе.
Я остаюсь одна в тишине со своими мыслями. Вероятно, он прав. Я не могу требовать слишком многого от богов. Мне и так подарили жизнь и царство. Но как это объяснить моему сердцу? Вглядываюсь в темное небо в небольшом просвете окна. Слезы тонкими струйками бегут по щекам. Только сейчас понимаю, что корона – мое проклятие. Хуже эльфийского яда и ненависти черной Моргаузы.
Глава 9
Я тянусь к нему за поцелуем, как к проклятому источнику. Знаю, что вода отравлена, но не могу напиться.
Мы сидим за круглым столом в малом зале крепости. По правую руку от меня – полководец Артур. По левую – рыцари и мой возлюбленный сэр Ланс. А напротив меня за столом восседает верховный жрец Мирдин Эмрис. Он сверлит меня колючим взглядом. Сегодня маг облачился в черный балахон. Тот же амулет на шее, как и в день вынесения мне приговора. Я решила удивить рыцарей, надев шерстяную тунику цвета морской волны. Наряд дополнил пояс из золотых пластин с драгоценными камнями – свадебный подарок короля Ютэра. Волосы заплела в косы и закрепила кольцами по бокам – чтобы не мешали рыцарям рассмотреть мою корону. Раз уж это мой крест, то буду нести достойно.
Пока рассаживались за столом, кто-то из рыцарей пошутил, что нас будут называть не воинами Дал Риады, а рыцарями Круглого Стола. И это была самая безобидная шутка. Мне все равно. Главное, что еда на столе, а не на полу. Пока отмывают тронный зал, совет рыцарей мы проводим здесь.
Первым молчание нарушает черноволосый Артур. Он хлопает своими ручищами по столу, потом проводит ладонью по резьбе на столешнице:
– А что, удобно!
Рыцари оживают, обсуждают разрушения в замке, переводят беседу на оружие и лошадей. И не замечают меня, словно я простое украшение, как и моя корона. Я не буду молчать, не доставлю им такого удовольствия.
– Рыцари Дал Риады, – произношу я, но никто не откликается на мой призыв.
Лишь Мирдин выгибает бровь и выжидающе смотрит.
Я шепчу простенькое заклинание, приносящее тишину в зал. Ах да, еще заклятие сковывает движения. Рыцари на несколько секунд замирают – долго заклятие на них не подействует, но я успею донести до их твердого рыцарского сознания свою мысль.
– Рыцари, – обращаюсь я к ним, – сегодня нужно обсудить насущные дела. Что с работами в замке? Что с нашими союзниками? А главное, что с доходами? У нас есть просьбы от соседей?
Первым приходит в себя Артур. Он стряхивает оцепенение и отвечает:
– У нас два послания. Монахи просят вернуть какую-то священную хре…, в смысле, чашу. Нужно из страны в страну перевезти кубок. В общем, дело простое – съездить и забрать.
Да, лишний раз убеждаюсь, что высокопарные речи – не его стезя.
– Что за чаша? – интересуюсь я. – И почему священная? Откуда забрать и куда везти? Если дело простое, то почему просят помощи воинов-магов Дал Риады? Нет, за этим что-то кроется. Мирдин, у тебя есть, что добавить?
Я чувствую, что Верховный в курсе прошения монахов, но решил отсидеться и посмотреть, как я буду выпутываться. Маг копошится в карманах балахона и достает свиток. Но не читает, а кладет перед собой на стол. Торжественно обращается к нам:
– Когда-то Люцифер восстал против Бога. За это он был отлучен от небес. Падая, он потерял камень, что украшал его корону. Много лет об этом камне ходили лишь легенды. Но в тот день, когда родился Иисус – звезда упала на землю. То была не звезда, а камень из короны Люцифера. Из этого камня сделали чашу и назвали Грааль, что означает истинная кровь. Именно из Грааля Иисус пил вино на тайной вечере. А когда сына Бога казнили и грудь его проткнули копьем, праведник Иосиф собрал в эту чашу кровь Иисуса.
И Мирдин, прикрыв веки, зычным голосом продолжает:
– Как упал ты с неба, денница, сын зари!
Разбился о землю, попиравший народы.
Говорил в сердце своем: «Взойду на небо,
выше звезд Божиих вознесу престол мой
и сяду на горе в сонме богов, на краю севера;
взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему…»[5]
– Да-да, мы все поняли, – я вклинилась в тот момент, когда маг перевел дыхание. Он явно собирался продолжить свои «песнопения». – И к чему нам это предание?
Мне было удивительно, как в христианских легендах смешались реальность и магия. И первосвященники еще недовольны, когда короли и рыцари используют магическую силу. Они осуждают нас, просят вернуться к истинному Богу. Мы идем на это хлипкое перемирие. И в то же время, для поисков священной чаши монахи не используют лишь голую веру и молитвы, а обращаются к рыцарям и магам.
Мирдин прерывает затянувшуюся паузу. Он разворачивает сверток и произносит:
– Монахи монастыря просят перевезти христианскую святыню – чашу Грааль. Тайна хранения артефакта стала многим известна. Монахи опасаются, что сосуд могут похитить, прольется кровь.
– А из какого камня сделана чаша? – интересуется сэр Ив.
И мне нравится ход его мыслей.
– Изумруд, – уточняет Мирдин.
– Хм, теперь понятно, зачем монахам понадобились рыцари. Это же надо смастерить чашу из изумруда? – удивляется воин. – Даже не будь она священной – есть за что сражаться!
Мирдин игнорирует замечание воина. Маг обводит всех рыцарей взглядом:
– У монахов есть особое требование. Это помимо того, что путешествие должно происходить в полной тайне.
– И какое требование? – спрашивает Артур.
– Рыцарь, что дотронется до Святого Грааля, должен быть невинным. Таково требование монахов.