Рыболов снимает корону и кладет на стол. Он выходит из зала, в дверях его застает вопрос рыцаря:
– А как же ты? Куда ты пойдешь?
Король вздыхает:
– В реке еще много рыбы.
Глава 21
Кто достанет сей меч из камня, тот и есть избранный Богом король.
На рассвете мы въезжаем на постоялый двор монастыря. Нас встречает монах с огромными руками и бычьей шеей. Его черная ряса полиняла, рукава закатаны до локтей. Он дружелюбно улыбается нам:
– Королева Гвен, чему мы обязаны такой честью?
– Моему полководцу нужен меч, – отвечаю я и киваю в сторону Артура.
Тот уже ходит по двору, заглядывая в кузницы. Слышу мелодичный перезвон и удивленно смотрю на монаха:
– Колокола?
Он улыбается, обнажая редкие зубы:
– Это кузница, королева Гвен. Монахи начинают работать, едва рассветет, пока нет жары.
– Наши войска расположились неподалеку. Мои люди заберут воду и хлеб. А мы с полководцем Артуром и рыцарем Каем останемся и осмотрим кузницы. И меч выберем, – объясняю монаху.
– Кузницы не получится осмотреть. Изготовление меча – священное таинство, – произносит монах. – Прошу подождать во внутреннем дворике монастыря. Кузнец выйдет к рыцарям. Вы объясните, что желаете.
Пока повозки нагружают водой и хлебом, захожу в храм. Простой камень, настенная роспись, узкие окна и мерцание свечей создают ощущение древней пещеры, где маги проводят свои обряды. И чем же маги отличаются от служителей Бога? И те, и другие служат необъяснимому. И те, и другие просят силы и помощи у высших сил. И те, и другие совершают тайные обряды. Улыбаюсь своим мыслям. Если бы первосвященник Дал Риады узнал, о чем я думаю, он бы повторно сжег меня на костре. Он знает о моей эльфийской магии, но предпочитает делать вид, что это легенды, которые народ создает о своей королеве. А Мирдина Эмриса и вовсе принимает за травника. Да, травы ему очень помогают в его темных обрядах. Почему-то вспомнилась Мор. Вот та, и правда, целительница. Отдает свою силу людям. Всю ночь не отходила от Ива, ехала с ним в повозке и держала за руку. Или он ее держал? Мои рыцари удивляют. Вспоминаю, как грубый, надменный Ивейн ласково гладил волосы травницы.
– Вы хотите причаститься, королева? – глухой голос раздается из глубины храма.
– Нет, скорее покаяться, – шепчу в ответ.
Я не причащалась с тех пор, как отец продал меня Ютэру. Вспоминаю, как после обряда стояла на коленях в прекрасной белой церкви. Я пришла туда в надежде на чудо. Моя эльфийская магия спала. Все, на что я могла рассчитывать – это на помощь Бога. Я молила Его о спасении. Я надеялась, что Ютэр выберет другую. Или узнает о моем уродстве. Чуда не произошло. Всевышний не услышал мой призыв. В тот же день за мной приехали рыцари Черного Короля. Мне не разрешили взять с собой вещи. Ничего из того, что я любила. Ни платья, расшитые моей матерью. Ни украшения, подаренные мне бабкой. Только кулон.
Настоятель подходит ближе. Я замечаю умные глаза, тонкую, словно пергамент, кожу. Он протягивает мне книгу.
– Возьмите Писание, так вам будет легче, – монах указывает мне на скамейки в отдалении, а я думаю о том, что легче уже не будет. И мне не о чем просить Бога. Прошлого нет – родных он забрал. Будущего не дал – родить я не смогу. Корона у меня уже есть. Жизнь? Пусть забирает и жизнь, и корону! Любовь? Пожалуй, это единственное, ради чего я пойду на сделку. Вздыхаю и сажусь на скамью. Луч света пробивается сквозь желтый витраж и надеждой скользит по лицу.
– Читайте, – монах открывает страницу.
Произношу буквы, выдавливая из себя слова:
– Услышь, Боже, молитву мою, и не скрывайся от моления моего; внемли мне и услышь меня; я стенаю в горести моей…
Мой голос дрожит:
– Сердце мое трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня; страх и трепет нашел на меня…
Одинокая слеза капает на желтую бумагу:
– Кто дал бы мне крылья, как у голубя? Я улетел бы и успокоился бы; далеко удалился бы я, и оставался бы в пустыне; поспешил бы укрыться от вихря, от бури…
Буквы расплываются, и я с трудом читаю:
– Я же воззову к Богу, и Господь спасет меня. Вечером и утром и в полдень буду умолять и вопиять, и Он услышит голос мой, избавит в мире душу мою…
Мой голос срывается, но монах безжалостен:
– Продолжайте.
И я выдыхаю последние строки:
– Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя… на Тебя, Господи, уповаю[9].
Настоятель обители накрывает руками книгу. Не поднимая глаз, прошу:
– Отпустите грехи мои.
– Я не Бог, чтобы прощать тебя. Коль виновата, Он простит. Или отстрадаешь за грехи.
– Сколько же можно страдать… – срываюсь на крик и поднимаю глаза.
– Не нам решать. Сколько сможешь, столько и вытерпишь, – монах забирает книгу и поднимается со скамьи.
Я горько улыбаюсь. В чем мои преступления? Есть ли грех в том, что Ютэр забрал мою смерть? Есть ли моя вина в том, что возлюбленный связан чужой клятвой? Виновна ли я в том, что мое тело меня предает? Не оглядываясь, покидаю храм. И почему я решила, что Бог услышит, а священник поймет?! В дверях ловлю слова:
– Гордая ты не в меру. Потому и не видишь истины. Оттого и судьбе противишься. А Бог лучше знает, что тебе нужно.
Оборачиваюсь и хочу резко ответить монаху, но взгляд скользит выше. Вижу страдание в глазах распятого. Вот Его я могу попросить:
– Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей…
Во внутреннем дворе монастыря Артур и Кай о чем-то спорят. Перехватываю злой взгляд полководца. Спрашиваю, глядя на Кая:
– Что случилось?
– Монахи попросили ждать, пока сделают меч, – отвечает тот.
– И сколько ждать? – смотрю на воинов.
– До полудня, а, может, и к вечеру, – злится Артур. – У нас раненые, а я буду здесь ждать этот чертов меч!
Он ходит размашистыми шагами по двору. Видит старую наковальню и подходит, рассматривая меч.
– А это что? – спрашиваю у рыцарей. – Уже закончен или нет? И почему в камне?
Присматриваюсь и вижу, что меч словно погружен внутрь камня. Видна лишь тонкая полоска стали, отражающая свет.
– Вроде закончен, – произносит Артур. – Эти кузнецы делают мечи в камне. С помощью огня и воды превращают руду в сияющие клинки. Твердые, как камень, и опасные, как укус змеи.
– Я чувствую в нем магию, – говорю, рассматривая меч.
На рукояти, отделанной золотом и серебром, две змеи обвиваются телами, сливаясь в одну. Из раскрытой пасти выходит стальной клинок.
Артур проводит пальцами по ребристой «шкуре» тварей, наклоняется и всматривается.
– Сталь тонкая, хорошая, видишь, как блестит? – он осматривает камень со всех сторон. – Ну что же, если закончен, то его и заберем. Видимо, приготовили для важного вельможи и припрятали во внутреннем дворе.
Он ухмыляется, берет за рукоять и пытается вытащить меч.
– Крепко засел, черт, – слышу сердитые нотки в голосе.
Он берется за рукоять двумя руками и рывком вытаскивает меч. Словно миллион ярких солнц, металл блестит и отражает светило.
– В меру тяжелый и не слишком длинный, – восхищается Артур, рассекая воздух клинком, – то, что нужно в бою.
Он улыбается, словно ребенок. Первый раз замечаю, как его грубое лицо преображается. Из устрашающего воина он на миг превращается в прекрасного мужчину. Невольно любуюсь им и не замечаю, как мимо проходит монах. Полководец кричит ему вслед:
– Эй, любезный, а к мечу есть ножны?
– К какому мечу? – удивляется монах.
И когда он видит в руках Артура клинок и переводит взгляд на наковальню, лицо его меняется. Ужас переходит в удивление и сменяется восхищением.
– Бог услышал наши молитвы, – кричит он, убегая.
– Куда это он сбежал? – удивляется черноволосый воин.
– Видимо, ножны пошел искать, – усмехается Кай. – Если мы здесь закончили, пора возвращаться. Скоро будет жарко, тяжело в дороге. А нам еще полдня пути.
Мы соглашаемся и покидаем двор. Проходим через храм. Слышим крики, шум и звон колоколов. Монахи – кузнецы высыпали из укрытий и столпились у ворот.
Завидев нас, они окружают полководца. Что-то ему говорят, перебивая друг друга.
– Ножны принесите, – просит их Артур.
– Да – да, за ними уже пошли, – басит один из монахов и смотрит на черноволосого рыцаря, как на Бога.
Из храма выходит настоятель, а знакомый нам монах с мощным телом идет позади. В руках у него ножны, украшенные золотом и драгоценными камнями. Да за такой меч мне придется полцарства отдать!
– Достойнейший рыцарь, – чинно изрекает настоятель. – Ты лучший из лучших, ты избран из многих воинов. Ты истинный правитель наших земель. Прими сей меч, как дар.
Я тяжело выдыхаю. Все бредят моей короной, норовят каждого правителем сделать.
– Мы заплатим, – говорю с раздражением.
– Ты же слышала – это дар. Им деньги не нужны. Берем и уходим, пока не передумали, – ухмыляется Артур.
Разворачивается к настоятелю:
– Спасибо вам за гостеприимство и за меч. Но нам пора.
В глазах монаха – восхищение:
– О, легендарный полководец и будущий правитель наших земель! Ты должен знать, что это священный меч Каледфолх. Много столетий он пролежал в храме. Никто из ныне живущих не смог извлечь сей меч из наковальни.
– У тех воинов силенок маловато было, – усмехается Кай и играет мышцами. Кожаная рубаха натягивается на плечах, обрисовывая мощные бугры.
– Да-да, спасибо, дружище, – Артур торопливо благодарит монаха. – Не могли бы вы уже ножны передать?
Второй монах подходит к нам и встает на одно колено. Он протягивает полководцу ножны:
– Это великая честь передать тебе это оружие. Ты наш правитель, мы твои слуги.
Вижу, как остальные монахи склоняют колени и головы. Ну, это слишком. Здесь я – королева. Понимаю, что Артур – великий полководец. Возможно, когда-нибудь он и станет королем. После моей смерти. Не сейчас.