– А сколько вы мне будете платить? – с надеждой спросила она, но, услышав цифру, сникла.
– Что, мало? – всполошился Хоттабыч.
Олеся замялась. Цирк-цирком, но на такой зарплате в Японию не уедешь.
– У меня времени нет почти. Тренироваться надо очень много, – упавшим голосом пояснила она.
– Ладно, могу прибавить. Из директорского фонда. Чемпионка все-таки… Да и с жонглерами в цирке плохо. А тренироваться можно и у нас. Утром арена бывает свободна.
Олеся все еще колебалась. Но потом вдруг вспомнила бархатные глаза, темные завитки надо лбом и высокие, до неба, прыжки Тарзана. Батут…. Вот как раз и можно будет осуществить сумасшедшую идею, ради которой она примчалась сюда!
– Хорошо, я согласна, – закивала она, теперь уже боясь, что директор передумает.
Но тот не передумал, а протянул ей бланки трудового договора.
– Обсудите с родителями. Сам бог мне вас послал! Кстати, а зачем, если не секрет, вы сегодня здесь?
Почему-то покраснев и смутившись, Олеся сказала, что пришла к Грише. Директор не удивился и не стал больше расспрашивать. Он посоветовал только подождать акробата в гримерке, чтобы не отвлекать от репетиции.
– Кстати, с ним тоже посоветуйтесь по договору. Султанов-младший у нас большой спец в юридических тонкостях! Буду ждать вашего решения!
В ожидании Гриши она сидела в гримерке Султановых и пыталась понять, что же написано в договоре. Но сухие казенные фразы не имени ничего общего ни с цирком, ни с будущей работой, и их смысл никак не лез в голову. Ей понравился только пункт насчет форс-мажора – там хотя бы слова человеческие были написаны (правда, немного страшноватые) – наводнения, землетрясения, пожары…
Но вот, наконец, появился Гриша. Он был после душа, и мокрые блестящие волосы еще сильнее курчавились надо лбом. Брови его при виде Олеси поползли вверх, и она, упреждая его вопрос, скороговоркой выпалила:
– Привет, Тарзан! Научишь меня прыгать на батуте?
– Хочешь стать девушкой Тарзана? – хмыкнул акробат.
– Гриш, мне очень надо, – взмолилась она. – Меня в Японию не берут.
Это как-то само собой вырвалось, но получилось кстати – Гриша сочувственно присвистнул, придвинул табуретку, сел рядом.
– А ну давай выкладывай! – потребовал он.
И Олеся рассказала и про свою победу, и про свое поражение. И еще много чего рассказала – про деда, булавы, жонглирование, а потом – про свою семью и тренера и – про вероломную подругу Динару, которая вместо нее поедет в Японию. Вот только про Ваню она почему-то не рассказала.
– Да, дела! – он сочувственно развел руками и потом придвинулся ближе. – Да не бойся ты, не съем! – успокоил он, когда она испуганно вздрогнула. – Я с малолетками не воюю.
– Я не малолетка! – сердито дернулась Олеся. – Мне уже шестнадцать! – прибавила она себе два года.
– А выглядишь помладше! Ну ладно, хватит соплей. Вставай, чего расселась! Работать пора.
Они вышли на тренировочную арену, подошли к батуту, и экскурсия в детство продолжилась. Когда ей было всего пять, на пляже в первый раз начали выставлять батут. И каким же удовольствием было взлетать к небу и снова опускаться на упругую пружинящую поверхность! Вот только стоило это удовольствие так дорого, что за то лето Олеся смогла попрыгать только три раза.
И вот она снова на батуте. Как и тогда, в детстве! И платить не надо, и за временем никто не следит, не торопит – прыгай, сколько хочешь!
Олеся едва сдерживала нетерпение, а потом все-таки не выдержала.
– Можно, я попрыгаю? – взмолилась она, и Гриша милостиво кивнул.
– Давай, летай! Только по центру держись, это тебе не тренажер. Батяня у нас капризный, косяков не прощает. Да и слабаков не любит! К нему подход нужен особенный. Либо у вас срастется, либо нет! И тут уж ничего не поделаешь. Был тут у нас один, принц из столицы. Мастер-класс приехал проводить. Так он с Батяни так навернулся, хирурги еле собрали! Не сошлись характерами.
Олеся догадалась, что Батяней Гриша любовно называл батут. Что ж, пора было знакомиться. Едва сдерживая нетерпение, она хотела было одним махом взлететь на батут, но что-то во взгляде Гриши остановило. Он смотрел на нее внимательно и изучающее, как будто ждал чего-то, и она вдруг замерла, потом наклонилась к самому полотнищу, коснулась его ладонью и закрыла глаза. И вдруг ощутила, как приятна на ощупь шероховатая поверхность, упругая и нежная, как хорошо пахнет от нее резиной и еще чем-то, и тихо произнесла:
– Здравствуйте, господин батут! Очень рада с Вами познакомиться.
И Батяня словно зазвенел в ответ, откликнулся, завибрировал, и ей отчетливо послышалось: «З-з-здр-р-равствуй! Пр-р-риветствую тебя, дитя!»
Когда она открыла глаза, Гриша стоял рядом и смотрел на нее одобрительно и слегка насмешливо.
– Ну как, познакомились?
– Ага, – кивнула Олеся и снова рванулась наверх, но Гриша остановил:
– А маты? Или ты на голый пол падать будешь?
«Я не собираюсь падать!» – чуть было не выпалила Олеся, но подчинилась – с инструктором лучше не спорить.
Таская в четыре руки толстые большие маты, они обложили Батяню со всех сторон, и лишь после этого, уже не в силах сдерживаться, Олеся забралась наверх.
Детские навыки вспомнились быстро. Правду говорят, чему научишься в детстве, тому уже никогда не разучишься! Вот и Олеся теперь поначалу сделала несколько пробных, осторожных прыжков – для разминки и дальнейшего знакомства с Батяней, а потом вдруг оттолкнулась уверенно и сильно и взлетела чуть не на два метра. Потом выше, выше… Она не смотрела под ноги, но знала, что приземляется точно в центре, в самом упругом, натянутом месте, и Батяня посылал ее точно вверх, свечкой, как будто жонглировал полюбившейся игрушкой.
От полета, высоты, скорости, слаженной работы мышц захватывало дух, и она бы, наверное, так и улетела в космос, если бы не окрик переполошившегося Гриши:
– Э-э-э! Куда! Да стой ты, это тебе не на пляже!
Не на пляже? А вот посмотрим, кто на что способен!
И разгоряченная, вошедшая в азарт Олеся решилась на то, о чем всегда мечтала в детстве, но что так и не попробовала.
Переворот в воздухе.
Она оттолкнулась так сильно, что Батяня напрягся изо всех сил и сердито заскрипел. И взлетела так высоко, что потолок оказался совсем рядом. А потом откинулась назад и легко, красиво перевернулась – тело изогнуто в лук, прямые ноги вместе, колени и носочки натянуты – как на гимнастике…
Огни вокруг описали круг, и мир снова стал самим собой. Она летела вниз, дух захватило от свободного падения, и…
…И она вдруг с ужасом поняла, что приземляется не туда. Не в центр Батяни, а правее, в угол, почти рядом с краем…
Если она окажется там, Батяня безжалостно вышвырнет ее!
Она в ужасе замахала руками и ногами и немного изменила траекторию падения. Но все же это был косяк, и батут не простил, послав на этот раз не прямо вверх, а резко под углом – но с такой же непримиримой силой.
Она вылетела за батут и приземлилась бы далеко за матами, если бы не Гриша. Бросившись наперерез, он перехватил ее в воздухе, и они вместе опрокинулись на мат.
– Куда собралась! – он не отпускал ее и дрожащей рукой гладил волосы. – Так и расшибиться недолго…
Но Олеся, все еще оглушенная, тяжело дышала и слышала только, как колотится ее сердце. И другое сердце, оно было рядом и колотилось так же сильно.
А потом дыхание стало успокаиваться, и она поняла, что ничего плохого не случилось и все позади.
– Гордыня, – ласково шепнул Гриша в самое ухо. – Топорщишься, спешишь. Все сразу съесть хочешь. Вот Батяня и поучил маленько…
А потом он вскочил, обхватил ее за талию, неожиданно легко поднял и снова поставил на батут.
– Легкая ты какая! Не боишься?
– Не-а, – соврала она, чувствуя противную дрожь в коленках, – прыгать больше не хотелось, память цепко держала ужас недавнего падения.
– Ну и правильно. Надо перебороть страх, пересилить. Подружиться с Батяней. И вот еще что… А ну-ка, примерь! – он снял с рук и кинул ей металлические браслеты, оказавшиеся неожиданно тяжелыми.
– Утяжелители? – догадалась Олеся.
– Они самые, – кивнул Гриша. Потом легко вспрыгнул на батут, помог застегнуть новый вес на тонких лодыжках. – Сойдет! Теперь мы тебя заякорили. Никуда не улетишь!
Он собрался спрыгнуть, однако что-то в бледном напряженном лице Олеси удержало его.
– Та-ак… А давай-ка мы еще одно упражнение попробуем! – передумал вдруг инструктор и, подойдя совсем близко к Олесе, обнял ее и прижал к себе.
И не успела она перевести дух, как он, не выпуская ее, подпрыгнул. От неожиданности она закричала, прижалась к нему, а он сжал ее еще крепче, как будто хотел переломать все кости. Они взлетали и взлетали ввысь, пока у Олеси не закружилась голова.
– Ладно, живи, – сказал тогда Григ, тормозя и бережно спуская ее на пол. – А вообще, вот что я тебе скажу. Нам как раз легоньких девчонок не хватает, вроде тебя. Можно взять тебя в номер, сестра в декрете, да и вообще она у нас мясистая. Будешь самой настоящей девушкой Тарзана. Если хочешь, я поговорю с отцом.
Но она больше не могла ни думать, ни говорить. Сняв с ног «браслеты», она гадала, сможет ли когда-нибудь сделать еще хоть шаг.
– Теперь как мячик запрыгаешь, – заверил Гриша.
Он был прав. Когда Олеся осмелилась на первый шаг, ноги вдруг стали такими легкими, что захотелось не ходить, а прыгать.
Ваня
Прождав Олесю час, Ваня не выдержал и вынул из рюкзака ноутбук. Вдохновение нахлынуло, как всегда, неожиданно, и он моментально погрузился в работу.
Теперь время летело незаметно. Слова ложились так легко и гладко, что он молил, чтобы ничто не прерывало его.
Это была статья об Олесе и о том, как несправедливо поступила с ней Федерация.
Он знал, что это будет бомба. И был уверен, что Митрич пропустит ее – старик ненавидит произвол чиновников и будет рад такому горячему материалу. И не сомневался, что после этой статьи Олеся обязательно поедет в Японию.