— Не двигаться.
— Шиллы! — взвыл кто-то еще.
Венера не знала, что такое шилл, но все равно тоже взвыла:
— Нет! Я новая хозяйка этого дома.
Тонковолосая таращила сведенные в точку глаза на дуло оружия. Венера бросила взгляд мимо нее вдоль длинного низкого помещения, которое, похоже, изначально служило винным погребом. В ключевых точках горели лампы, освещая, несомненно, чье-то убежище: здесь стояли кушетки, штабели ящиков, даже пара столов с развернутыми на них картами. Полдюжины людей поспешно хватали вещи и устремлялись к выходу в противоположной стене; еще несколько целились из ружей в Венеру.
— Ага. — Она взглянула по другую сторону от тонковолосой головки. Люди с ружьями вопросительно поглядывали на одного из своих товарищей. Не отличаясь возрастом от прочих, этот последний выделялся среди остальной молодежи сверкающими глазами и ироничной полуулыбкой, как мог бы выделяться среди своих студентов профессор. — Привет, — сказала ему Венера. Она убрала пистолет в кобуру, не без удовлетворения отмечая удивление на его лице.
— Вам лучше поторопиться со сборами, — заявила она, прежде чем кто-то смог двинуться. — Они будут здесь в любую минуту.
Стволы по-прежнему целились в нее, но уверенно выглядящий юноша выступил вперед, щурясь на нее поверх собственного оружия. У него были аккуратно подстриженные усы и что-то вроде дуэльного шрама[4] на щеке.
— Кто вы такая? — требовательно спросил он с протяжным выговором высших классов.
Она поклонилась.
— Амандера Трейс-Гайлс, к вашим услугам. Или, может быть, наоборот, вы к моим.
Он усмехнулся:
— Мы никому не слуги. И вам не повезло, что вы нас видели. Теперь нам придется...
— Хватит, — огрызнулась она. — Я в ваши игры не играю — ни за вашу сторону, ни за Спайр. У меня собственные заботы, и вашим планам может пойти на пользу, если вы будете смотреть на меня как на потенциального союзника.
Снова ощущение приятного удивления. Венере уже слышались голоса снаружи холла.
— Ведите себя очень тихо, — проговорила она, — и затушите эти огни.
Шагнув назад, она взялась за створки дверей и закрыла их.
В глубине коридора подпрыгивали фонари.
— Леди Трейс-Гайлс? — Это был Адай.
— Здесь. Мой фонарь погас. Как бы то ни было, тут ничего интересного. Исследуем верхние этажи?
— Пожалуй. — Адай неприязненно огляделся вокруг себя. — Это, похоже, зона для простолюдинов. Да, давайте вернемся по нашим следам.
Они шли в молчании, и Венера напряженно старалась уловить любой предательский шум из комнаты позади. Никакого шума не было; наконец, Адай спросил:
— Чему мы обязаны чести вашего визита? Буридан вновь присоединяется к ведущим нациям? Собираетесь ли вы возобновлять торговлю лошадьми?
Венера фыркнула:
— Вы превосходно знаете, что для таких животных в башне нет места. Нам едва хватало пищи из садов на крыше и из сетей, которые мы натягивали под миром. Нет, больше нет лошадей. И я последняя из своего рода.
— О-о.
Они начали взбираться по давно не хоженным ступеням к верхним помещениям.
— О том, что вы последняя в роду… род может быть омоложен, — деликатно сказал Адай. — И что касается лошадей… рад сообщить, что в этом случае вы ошибаетесь.
Она искоса поглядела на него:
— Что вы имеете в виду? Не играйте со мной.
Адай в первый раз самоуверенно улыбнулся:
— Лошади живы, миледи. Содержатся и разводятся за счет правительства в выгонах на Большом Спайре. Они всегда там были, все эти годы. Ожидали вашего возвращения.
Глава 9
Венера на девять десятых еще дремала, и воображала, будто подушка, которую она тискает, — это спина Чейсона. Подобные чувства — что ты в безопасности, что ты нашел свое место, — были так редки для нее, что вся остальная жизнь по контрасту казалась бесплодной пустошью. Как будто все, что она когда-то натворила, все школьные уроки и соперничество с сестрами, все пугающие разговоры с отцом, все манипуляции и ложь, — все было смыто этим ощущением: только спокойствие, его дыхание, его запах, и его шея под ее щекой.
— Проснитесь и пойте, миледи!
Гарт Диамандис раздернул занавески в комнате, обнажив кирпичную стену, и сердито взглянул на них, оттого что на пальцах остались лохмотья бархата. В свете фонаря вокруг него столбом стояла пыль.
Венера села, и в челюсть выстрелила режущая боль.
— Вон! — Она секунду шарила вокруг в поисках оружия. — Подите вон!
Под руку попал фонарь и — не то чтобы не раздумывая, но скорее со злобным удовольствием — она метнула его в Диамандиса.
Гарт пригнулся, и фонарь разбился о стену. Пламя свечи коснулось занавесей, они немедленно занялись.
— Ох! Неудачная мысль! — Он сорвал занавески и, выхватив из камина кочергу, начал сбивать пламя.
— Вы слышали меня? — Она отбросила затхлое одеяло и побежала к нему. Схватив обломок ножки стула, она потрясала им, как мечом. — Подите вон!
Он легко парировал и резким движением запястья отправил ее импровизированный меч в полет; потом пихнул ее кочергой в живот.
— Уфф! — так и села она. Гарт продолжал сбивать пламя. Древнюю спальню клана Буриданов наполнял дым.
Когда Венера перевела дыхание, то встала и подошла к боковому столику. Вернувшись с кувшином воды, она перевернула его над тлеющей тканью. Потом безразлично отпустила кувшин — он разбился вдребезги — и поглядела на Гарта.
— Я была со сна, — сказала она.
Он повернулся к ней, на его челюсти дергался мускул. Она в первый раз заметила, что у него красные глаза. Спал ли он?
— Что случилось? — спросила она.
С тяжелым вздохом он повернулся и побрел прочь. Венера пошла было вслед, сообразила, что обнажена, и вернулась одеться. Когда она вернулась к Гарту, он сидел в прихожей и возился с сапогами.
— Это она, да? — спросила Венера. — Вы искали ее?
Он встревоженно взглянул на нее:
— Как вы...
— Я исследовательница человеческой природы, Гарт, — она повернулась. — Зашнуруйте меня, пожалуйста.
— Вы могли сжечь все поместье дотла, — ворчал он, пока дергал — чуточку слишком резко — шнуры ее корсета.
— Мой самоконтроль не так хорош, если меня застать врасплох, — пожала плечами она. — Теперь вы знаете.
— Ну да. — Он взял ее за бедра и повернул лицом к себе. — Обычно вы так же хорошо скрываете свои страдания, как это умеют делать люди вдвое старше вас.
— Предпочитаю считать это комплиментом. — Сообразив, что его руки касаются ее тела, женщина отступила назад. — Но вы ушли от вопроса — вы нашли ее? Ваше выражение сулит скверные новости.
Он встал.
— Не ваше дело. — И пошел прочь.
Венера закусила губу, прикидывая, не стоит ли извиниться за нападение. Дальше мысли это не пошло.
— Хорошо, — сказала она, какое-то время прошагав за ним, — для чего вы подняли меня ни свет ни заря... — Она поглядела по сторонам. — А который теперь час?
— Середина утра. — Он тоже осмотрелся вокруг; комнаты поместья были погружены во мрак за исключением мест, где горели случайные фонари. — Дом запечатан, помните?
— Ох! Прием!
— Да. Мастера-коневоды ожидают в переднем зале. Они чрезвычайно нервничают, поскольку ни при их жизни, ни при жизни их предшественников за целые столетия, никто ни разу не ревизовал их работу.
— Я не ревизую, Гарт, я просто хочу поглядеть на каких-нибудь лошадей.
— Да пожалуйста — но у нас проблема посерьезнее.
— И что это? — Она задержалась, чтобы посмотреться в потускневшее зеркало. Ей было слышно, как где-то внизу передвигали вещи: они наняли бригаду рабочих, чтобы отчистить здание, как раз перед тем, как усталость одолела ее и заставила искать убежища в этой побитой плесенью спальне.
— Там вас ожидает вторая делегация, — пояснил Диамандис. — Стая мажордомов от великих семейств.
Она остановилась.
— Ага. Хотят оспаривать?
— Можно и так сказать. Вы приглашены посетить церемонию Конфирмации. Чтобы формально установить вашу идентичность и титулы.
— Конечно, конечно... — она снова пошла. — Проклятье, они на шаг впереди нас. Нам придется откатывать ситуацию обратно. — Венера обдумывала это, пока они спешили вниз по широкому крыльцу. — Гарт, пахнет от меня дымом?
— Увы, миледи, вас окружает пикантный аромат пылающих занавесок.
— Ну, с этим, видимо, ничего не поделать. Оспаривающие — это те? — она указала на группу витиевато одетых людей, стоявших в центре прохода. За ними неуверенно толпилась пестрая группа людей в рабочей одежде. — Тогда те, должно быть, конюхи.
— Джентльмены, — сказала она с улыбкой, пройдя мимо официалов. — Я так сожалею, что заставила вас ожидать, — обратилась она к конюхам.
— Кхе! — проговорил сзади нее властно звучащий голос.
Венера принудила себя закончить с рукопожатиями, прежде чем обернуться.
— Да? — сказала она со сладкой улыбкой. — Что я могу для вас сделать?
Седеющий мужчина с морщинами и дуэльными шрамами на лице объявил:
— Вы призваны предстать...
— Простите, вам назначено?
— ...предстать перед — что?
— Прием. — Она подалась ближе. — Вам назначен прием?
Будучи не в силах игнорировать протокол, тот с неохотой желчно признал:
— Нет.
Венера взмахнула рукой, отделываясь от него:
— Тогда условьтесь о нем с моим слугой. В данную минуту приоритет у этих людей. Им прием назначен.
В его глазах мелькнуло изумление. Венера против желания осознала, что обращалась не к какому-то лакею, но к закаленному царедворцу одного из великих семейств. И раз она только что пыталась устроить пожар в своем новом особняке и убить своего единственного в этом забытом богами месте друга, то могло статься, что она не настолько рассудительна, какой ей следовало бы сегодня быть.
Она бросила взгляд на Диамандиса, который демонстративно прикусил язык.
С глубоким вздохом она склонилась перед делегацией: