Командующий поклонился Сарто, но при этом заметил:
— Боюсь, мы не можем доверять этому человеку. Он враг.
— Лорд Сарто достиг просветления, — ответила Венера. — Он согласился помогать нам.
— Вздор! — Командующий насмешливо улыбнулся. — Сакрусцы — мастера лжи. Как мы можем ему довериться?
— Политики — сложные натуры, — ответила она. — Но у нас есть очень весомые причины доверять ему. Поэтому я его сюда и привела.
Полковники и адъютанты опять начали переглядываться. Командующий на момент нахмурился, затем заявил:
— Нет. Я понимаю дилемму, стоящую перед нами, но мой суверен и старший офицер — Принсипе Гвиневера, и он в опасности. Политически спасение нашего лидера должно быть приоритетным. Я не приму плана, понижающего наши шансы на это.
Джекоби Сарто рассмеялся неприятным, презрительным смехом, и прозвучал он в устах человека, который долгие десятилетия пользовался голосом, чтобы подорвать дух в других людях. Командующий свирепо взглянул на него.
— Не усматриваю смешного в сказанном, лорд Сарто.
— Простительно, — сухо отозвался Сарто, — поскольку вы не в курсе целей Сакруса. Им нужен Лирис, а не ваше руководство. Они не раздавили солдат, пришпиленных к краю мира, потому что дразнят ими как приманкой.
— Чего они могли бы предположительно хотеть от Лириса?
— Меня, — заявила Венера, — потому что они, безусловно, думают, что я все еще там, — и трос подъемника. Им необходимо перерезать его. Все, что им требуется — схватить меня или лишить меня возможности покинуть Большой Спайр. Тогда они победили, это станет лишь вопросом времени.
Теперь настала очередь командующего захохотать.
— Я думаю, что вы крайне переоцениваете собственное значение, и недооцениваете потенциал этой армии, — сказал он, указывая взмахом руки на жалкие сотни, собранные в пещероподобном ангаре. — Вам в одиночку не удержать этого альянса воедино, леди Трейс-Гайлс. И я уже говорил, подъемные тросы представляют слабый стратегический интерес.
Венера была в бешенстве. Она хотела объявить ему, что в цирках Раша видала больше людей, чем в его хваленой армии. Но, вспомнив, как в ярости бросила горящую лампу в Гарта, и его мягкие упреки после, она проглотила все, что собиралась сказать, и вместо этого проговорила:
— Вы измените мнение, как только познакомитесь с истинной стратегической ситуацией. Сакрус хочет... — Она остановилась оттого, что Сарто тронул ее за руку.
Он качал головой.
— Это не та аудитория, — негромко сказал он.
— Хм.
В мгновение ока ее понимание ситуации круто изменилось. Войдя сюда, она увидела эту кучку офицеров в одном из углов ангара и предположила, что они обсуждают свой план атаки. Но они занимались совершенно не этим. Они забились сюда, как можно дальше от людей, которыми должны были командовать. Они не планировали; они пребывали в нерешительности.
— Ммммм... — Она состроила командующему насквозь фальшивую улыбку. — Вы извините меня, на несколько минут? — Тот глянул на нее сперва озадаченно, потом раздраженно, потом весело. Венера взяла Сарто за руку и увела прочь от стола.
— Что вы намерены делать? — спросил он.
Она остановилась на свободном участке пола, заляпанного за десятилетия машинным маслом и смазкой. Сначала Венера не смотрела Сарто в глаза. Она оглядывалась по сторонам — на высящиеся колонны из кованого железа, на мозаичные окна в потолке, на дымные столбы света, скрещенные на черных боках локомотивов. Что-то вроде узла глубоко внутри, ослабевшего, когда она плакала в объятьях Эйлен, стало распутываться.
— Они говорят о местах, как будто они — наши дома, — задумчиво проговорила она. — На самом деле не места, но люди.
— Совершенно не понимаю, о чем это вы, — сказал он. Его сухая ирония не подействовала на Венеру. Она только пожала плечами.
— Вы были правы, — сказала она. Он скрестил руки и выжидающе склонил набок голову. — После конфирмации, когда вы сказали, что я все еще в руках Сакруса, — продолжала она. — И в зале совета, даже сегодня ночью, когда мы разговаривали в вашей камере. Даже сейчас. Пока я хотела покинуть Спайр — была им подвластна. Пока они знали, чем помахать передо мной, я ничего не могла поделать кроме того, чего от меня хотели они.
— Разве я не повторял это постоянно? — В его тоне звучала досада.
— И все это время был способ вырваться из их хватки, — сказала она. — У меня только не хватало смелости это сделать.
Он пробурчал:
— Хотелось бы думать, что я сделал верный выбор, связавшись с вами. Довольно долго, однако, приходите к решению.
Венера засмеялась.
— Хорошо. Давайте приступать. — Она двинулась к локомотивам.
— Вот вы где!
Венера споткнулась, выругалась, а потом распростерла руки.
— Брайс! — Он обнял ее, но с заминкой — она и сама понимала, что не следует выказывать слишком сильного энтузиазма. Никто не знал, что они любовники; такая информация стала бы еще одним рычагом влияния на них. Поэтому она быстро отпустила его и отступила. — Что случилось? Я видела, что семафорная станция взорвана. Мы все решили, что вас...
Он помотал головой. В неярком свете было видно, что он слегка взъерошен и измазался в саже.
— Нашу компанию сшибло с крыши, но никто из нас не пострадал. — Он засмеялся. — Мы приземлились в колючках, и пришлось выцарапываться оттуда, а парни из Сакруса всю дорогу палили по нашим задницам. Да и с нашей стороны чуть-чуть не застрелили, пока мы не втолковали им, кто мы.
Тогда она его обняла — наплевать на все последствия.
— Ты смог связаться с кем-нибудь из наших... твоих людей?
Он кивнул.
— На крыше есть семафорная станция. Вся буридановская сеть на связи. Хочешь что-то приказать?
Как только Венера уяснила, что это возможно, она ухмыльнулась.
— Да! — Она взяла Брайса под одну руку и Сарто под другую, и потащила их через ангар. — Думаю, я знаю способ прорвать осаду и спасти других предводителей. Тебе нужно подняться туда и и заставить Буридан послать нам кое-что. Джекоби, вы поднимаетесь на станцию тоже. Вам требуется убедить Сакрус, что я готова надуть своих людей. — Она оттолкнула обоих.
— А ты чем собираешься заняться? — спросил Брайс.
Она улыбнулась сквозь биение пульса в челюсти.
— Тем, что делаю лучше всего, — сказала она. — Запущу процесс.
Венера подошла к черной забрызганной морде локомотива, и подтянулась, чтобы встать напротив его головной фары. Она стояла, залитая светом от фары и прожекторов вверху, зная, что ее бледные лицо и руки должны ярко выделяться на фоне окружающего темного металла, словно пламя лампы. Она воздела руки.
— Время пришло-о-о!
Она прокричала это изо всех сил, пережимая в крик всю ярость и муку жизни в чокнутой семье и ядовитых интриг молодости, безразличной пули и потери Чейсона, крови на руках от заколотой ею Обри Махаллан, дыма ее пистолетов, когда она стреляла и в мужчин, и в женщин, и вложив все это в одно слово. Когда эхо утихло, все в депо стояли на ногах. Все глаза сошлись на ней, и это было совершенно правильно, совершенно так, как следовало быть.
— Сегодня будут сведены старые счеты! Двести лет, даже дольше ждала правда в башне Буриданов — правда о том, что такое Сакрус и что они совершили! Могло бы показаться, что уже поздно, но все же это не так, потому что вы, здесь и сегодня, будете теми, кто подытожит эти счеты и вместе с тем не даст больше Сакрусу совершать такие злодеяния вновь!
Дайте мне описать мой дом. Дайте мне описать Буридановскую башню! — Уголком глаза она приметила, что армейские командиры бегут от своего стола с картами, но им придется проталкиваться между сотен солдат, чтобы достичь ее, а внимание солдат сосредоточено на ней одной. — Как огромный музыкальный инструмент, флейта, воздетая в небо, на которой играют неутихающие ураганные вихри ветропада. Холодная — ее коридоры украшают песок и трепещущие рваные ленточки, когда-то бывшие гобеленами. Сырая — нечего жечь, кроме птичьих перьев. Никогда не умолкающая, никогда не успокаивающаяся — потому что балки, на которых она стоит, раскачиваются под напором воздуха. Ревущая гробница — вот что такое башня Буриданов! Вот что сделал Сакрус. Это то, что они обещают сделать и с вашими домами тоже, так что не ошибитесь.
Это так, — кивнула она. — Вы сражаетесь за куда большее, чем подозреваете. Это не просто вопрос исторических усобиц, это не схватка за похищенных и замученных Сакрусом ваших женщин и детей. Это ваше будущее. Хотите ли вы, чтобы весь Спайр стал как Буридан — пустой гробницей, причудливым полем для игр ветров? Потому что это то, что Сакрус запланировал для Спайра.
Офицеры остановились, пробравшись сквозь толпу. Она видела, что командующий вот-вот прикажет снять ее с трибуны, так что Венера поспешила к главной мысли.
— Вам не сказали правды об этой войне! Прежде, чем мы покинем это место, вам нужно узнать, почему Сакрус выступил против нас всех. Это потому, что они уверены, что переросли Спайр, как оса перерастает свой кокон. Столетия назад они атаковали и уничтожили Буридан, чтобы отвоевать у нас сокровище. Захватить его не вышло, но Сакрус не оставил своих амбиций. С самого падения Буридана они выжидали шанса наложить руки на одну вещь, которую Буридан хранил во имя всего Спайра с самого начала времен. — Теперь она действительно завелась, и офицеры на время приостановились, без сомнения, заинтересовавшись, что она собралась сказать.
— С самого сотворения Спайра моя семья охраняла одну из могущественнейших реликвий в мире! Именно ради исполнения этого долга мы оставались в башне Буриданов поколениями, не высовываясь наружу. Потому что страшились, как бы Сакрус не разузнал, что, вопреки их уверенности, башня не пустая скорлупка; боялись, как бы они не разузнали, что в башню можно войти. Вещь, которую мы охраняли, так опасна, что мои братья и сестры, мои родители, деды и деды дедов — все пожертвовали своими жизнями, чтобы не дать выскользнуть из наших стен даже намеку, что она все еще там.