— Приготовиться, — сказал Корсар.
Последним рывком шлюпка достигла небольшого углубления в скале, которое находилось под самой башней.
Кармо спрыгнул на берег и крепко привязал ее канатом к выступу скалы. Корсар, Моко и гамбуржец вслед за ним высадились на берег.
В этот момент молния разорвала темноту, осветив порт.
Какой-то закутанный в плащ человек вышел из-за скалы и двинулся к стоявшим на берегу флибустьерам.
— Вы те, кого ожидают в форте? — спросил он.
— Да, — ответил Корсар, подходя к нему. — Ты передал письмо?
— Да, сеньор, — отвечал солдат.
— И что Диего сказал тебе?
— Что он в вашем распоряжении.
— Где он ждет нас?
— На террасе башни.
— Почему он не пришел сюда?
— Он не смог бы покинуть форт незаметно.
— Кто мы, по его мнению?
— Испанцы, друзья маркизы де Бермейо.
— У него нет никаких подозрений?
— Нет, сеньор, я в этом совершенно уверен.
— Как же мы поднимемся на башню? — спросил Корсар.
— Дон Диего сбросил для вас веревочную лестницу.
— Хорошо, поднимаемся.
Однако неожиданно у него мелькнуло подозрение: что, если лестницу перережут?
— Ты должен подать какой-то сигнал дону Диего, чтобы сообщить о нашем прибытии? — обернулся он к солдату, который слегка подался назад, словно чего-то побаиваясь.
— Да, сеньор.
— Поторопись сделать это, а затем забирайся по лестнице впереди нас.
Испанец приблизил два пальца к губам и издал длинный свист. Минуту спустя с вершины башни послышался ответный свист, тут же смешавшийся с раскатом грома.
— Он ждет нас, — сказал солдат.
— Иди впереди и помни, что ты в наших руках, — угрожающим тоном сказал Корсар.
Бесшумно и быстро они пересекли площадку и оказались у основания башни. Вдоль массивной стены ее свисала веревочная лестница.
Кармо поднял голову, глядя на зубцы, которые смутно вырисовывались в темноте.
— Ну и восхождение! — воскликнул он, содрогнувшись. — Тут не меньше ста сорока футов от подножия до верха.
Корсар тоже, казалось, был несколько обескуражен высотой этого гигантского сооружения.
— Нам придется взбираться довольно высоко, — заметил он. Потом повернулся к Кармо, который с видом знатока осматривал лестницу.
— Она прочная? — спросил он.
— Веревки прочные и достаточной толщины.
— Сможет она выдержать нас всех?
— Если понадобится, то и больше. Лишь бы…
— Что ты хочешь сказать, Кармо?
— Черт возьми! — воскликнул флибустьер, почесывая себе голову. — А если эти сеньоры, которые там наверху, предадут нас?
— Испанец не сказал им, кто мы.
— Ну! Доверять такому!..
— Он хочет заработать пиастры, которые я ему обещал. И знает, что, в случае чего, ему не сносить головы.
— Тогда пошли, капитан, — решительно сказал Кармо. — Была не была!
— Иди первым! — скомандовал солдату Корсар. — Если мы отправимся на тот свет, то и ты вместе с нами.
— Сандорф не знает, кто вы, — ответил испанец. — Мне дорога моя шкура.
Он схватился за лестницу и начал карабкаться по ней без колебаний. Корсар поднимался за ним следом, потом Кармо, Ван Штиллер и последним негр.
Восхождение было нелегким. Сильный ветер раскачивал лестницу, заставлял ее колыхаться и больно ударял их о стены башни. Время от времени им приходилось останавливаться и ставить ноги в выбоины камней, чтобы уменьшить эти толчки.
С каждым шагом наверх все большая тревога охватывала флибустьеров. Опасение с минуты на минуту полететь в пропасть все больше проникало в их сердца. Учитывая, что они находились в полной власти своих врагов, в этом не было ничего невозможного.
На середине пути они остановились. Лестница вздрагивала от каких-то сильных толчков, которые, казалось, исходили сверху.
— Неужто мы свалимся? — пробормотал Кармо, отчаянно цепляясь за камень, выступавший из стены.
— Это ветер, — сказал Корсар, вытирая левой рукой пот со лба. — Смелее, вперед!
— Подождите минуту, сеньор, — дрожащим голосом произнес испанец. — У меня очень кружится голова.
— Крепче держись за веревку, если не хочешь полететь вниз.
— Дайте мне передохнуть, сеньор. Я ведь не моряк.
— Минуту, не больше, — предупредил Корсар. — Я очень спешу.
— Я тоже, капитан, — сказал Кармо. — Лучше бы я оказался на верхушке грот-мачты, чем на этой проклятой скале. Тысяча акул!.. У меня как будто дрожат колени!..
Он покрепче вцепился в лестницу и взглянул вниз. Под ним разверзалась темная пропасть, готовая поглотить его, холодная и черная, как недра колодца. Не видно было внизу ничего! Только слышался рев волн, который стал, казалось, еще страшнее. А над головой, среди зубцов башни, зловеще завывал ветер.
— Если я выйду целым и невредимым отсюда, поставлю большую-большую свечу в соборе Веракруса, — прошептал он.
— Вперед! — приказал в этот момент Корсар. Испанец, немного отдохнувший, снова полез вверх, судорожно хватаясь за веревки. Корсар был готов поддержать его, боясь, что тот с минуты на минуту сорвется с лестницы.
Он видел, как солдат дрожит и колеблется, слышал, как у него стучат зубы.
— Вперед! — повторял он. — Не останавливаться! Вперед! Наконец последним усилием солдат добрался до верхнего края башни и ухватился за ее зубцы.
Какой-то человек, притаившийся наверху, протянул руку и втащил его на платформу. Корсар, который не страдал головокружениями, сам ухватился за край соседнего зубца и вспрыгнул на башню, тут же схватившись рукой за шпагу.
Человек, который помог солдату, двинулся ему навстречу.
— Вы друг маркизы де Бермейо? — спросил он.
— Да, — ответил Корсар, отодвигаясь в сторону, чтобы освободить место своим людям, уже добравшимся до зубцов.
Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга. Дон Диего был высок ростом, широк в плечах и явно обладал незаурядной физической силой. На вид ему было лет пятьдесят, и резкие суровые черты его лица даже в этой темноте производили внушительное впечатление.
Мельком оглядев Корсара с головы до ног, он поднял фонарь, который стоял среди зубцов, и сказал с некоторым неудовольствием:
— Вам нет необходимости закрывать лицо маской, как видите, я свое не скрываю.
— Осторожность не помешает, — ограничился кратким ответом Корсар.
— Кто эти люди? — Сандорф указал на Кармо и остальных.
— Мои матросы.
— Ага! Вы, значит, морской капитан.
— Я друг маркизы де Бермейо, — сухо ответил Корсар.
— Что вы желаете узнать от меня?
— Одну вещь величайшей важности.
— Слушаю вас, сеньор.
— Я знаю, что вам кое-что известно о судьбе дочери герцога Ван Гульда, сеньориты Онораты.
Диего Сандорф сделал удивленный жест.
— Простите, — сказал он, — но хотелось бы сначала узнать, кто вы, прежде чем говорите о сеньорите Онорате.
— Пока что я для вас просто друг маркизы де Бермейо. Когда-нибудь и в другом месте, не здесь, я скажу вам, кто я такой.
— Что вас удерживает от того, чтобы сказать это сейчас?
— Пока что я не могу сообщить вам ничего другого, — ответил Корсар решительным тоном.
— Пусть так. И что вы желаете знать?
— Я хотел выяснить, верен ли слух, что сеньорита Онората жива.
— И с какой целью?
— У меня есть корабль и достаточно людей. Я смог бы скорее, чем кто-либо другой, напасть на ее след.
— Вы, видимо, большой друг герцога, если так интересуетесь его дочерью?
Корсар не ответил. Дон Диего истолковал. это молчание как подтверждение, и продолжал:
— Тогда слушайте меня. Два месяца тому назад я находился по делам в Гаване. Однажды ко мне пришел один матрос и сказал, что желает сообщить сведения чрезвычайно важные. Я подумал сначала, что речь пойдет о флибустьерах Тортуги, но речь шла об Онорате Ван Гульд.
Узнав, что я доверенный герцога, он решил навестить меня, чтобы дать ценные сведения о ней. От него я узнал, что буря, разразившаяся в ту ночь, когда Черный Корсар оставил ее одну в открытом море, ее пощадила. Корабль, на котором находился этот матрос, встретил молодую герцогиню в шестидесяти милях от берегов Маракайбо и подобрал, несмотря на бушующие волны. Каравелла направлялась во Флориду и взяла ее с собой.
К несчастью, то было время ураганов. Достигнув южных берегов Флориды, корабль потерпел крушение, а экипаж был истреблен дикарями. Матрос, который пришел ко мне, чудом избежал смерти, спрятавшись в прибрежных скалах.
…Молодую герцогиню дикари пощадили. Пораженные красотой этой белой женщины, они оказывали ей знаки чрезвычайного уважения. Из своего укрытия матрос видел, как эти свирепые каннибалы почтительно склонялись перед молодой герцогиней, словно перед каким-то морским божеством. Затем они посадили ее в паланкин, украшенный яркими перьями, и унесли с собой.
Матрос несколько недель скитался по этим негостеприимным берегам, пока наконец, найдя каноэ, брошенное на берегу, смог выйти в море и был подобран судном, шедшим из Флориды, Вот все, что я мог от него узнать, сеньор.
Черный Корсар слушал его молча, склонив голову на грудь и скрестив руки. Когда Диего Сандорф кончил, он живо поднял голову и спросил тоном, выдававшим живейшую тревогу:
— Вы верите в эту историю?
— Да, сеньор. Матросу не за чем было выдумывать ее.
— И герцог не послал тут же корабль на поиски?
— Он долго не знал об этом. Я смог проинформировать его только несколько дней тому назад, сразу после моего приезда.
— Однако дону Пабло де Рибейре тоже кое-что известно.
— Откуда вы знаете дона Пабло? — с удивлением спросил Сандорф.
— Я навестил его несколько недель тому назад.
— Это я проинформировал его, — сказал фламандец. — Думая, что герцог находится в своих владениях в Пуэрто-Лимоне, я сначала отправился туда, но он уже отбыл в Веракрус.
— Мне сказали, что герцог прошлой ночью отплыл во Флориду.
— Это правда, сеньор.
— Он остановится где-нибудь по дороге туда?