— Гром и молния!.. Капитан в опасности! В этот момент на восточной башне форта Сан-Хуан де Люц прогремел выстрел из кулеврины.
— Это Кармо отбивается от испанцев, — сказал Ван Штиллер. — Но наших всего трое, и у них только один снаряд. Дай мне двух своих людей, боцман, и поспеши предупредить Моргана. Капитан заперся в восточной башне.
— А ты куда направишься?
— Предупредить де Граммона. На заре флибустьеры пойдут на штурм. Где находится «Молниеносный»?
— Крейсирует поблизости.
— Скажи Моргану, пусть нападает на форт со стороны моря, когда Граммон атакует его с суши. Прощай и действуй как можно быстрее!..
— Два человека к Ван Штиллеру, — приказал боцман. — Разворачивайтесь в море!
Минуту спустя лодка гамбуржца, усиленная двумя мощными гребцами, понеслась к причалу, в то время как шлюпка «Молниеносного» снова начала бороться с волнами, направляясь в открытое море.
Едва высадившись, Ван Штиллер повернулся к двум флибустьерам.
— Отправляйтесь немедленно в губернаторский дворец и предупредите де Граммона, что Черный Корсар осажден в восточной башне. Скоро я присоединюсь к вам.
И, сказав это, он бросился бегом, стараясь сориентироваться среди запутанных улиц города, которые он плохо знал.
Непросто было найти дом маркизы де Бермейо, но в конце концов он добрался до него. В тот момент, когда он входил в сад, два всадника на прекрасных вороных лошадях готовились возле дома к отъезду.
— Где маркиза! — спросил Ван Штиллер.
— Уехала, — ответил один из них.
— Когда?
— Уже три часа назад.
— Не пытайтесь обмануть меня, — угрожающим тоном произнес пират. — Я принес ей известия чрезвычайной важности.
— Повторяю вам, она уехала.
— Куда?
— В Тампико, а оттуда отправится в Испанию.
— Вы еще увидите ее?
— Мы едем вслед за ней.
— Передайте ей, что все раскрыто. Сандорф тяжело ранен, а кавалер ди Вентимилья осажден и ждет де Граммона.
— Я ее управляющий, — сказал испанец, с которым разговаривал Ван Штиллер. — Ваши слова будут переданы ей в точности.
— Скажите ей, что меня послал кавалер ди Вентимилья, чтобы она была начеку.
И, выполнив порученную ему миссию, Ван Штиллер тут же бросился к дворцу губернатора, потому что уже начинало светать.
На широкой площади перед дворцом царило сильное оживление. Отряды пиратов подходили со всех сторон, волоча пушки, катя бочонки с порохом, неся длинные лестницы, взятые в церквах. Офицеры и боцманы входили и выходили из дворца, в то время как с ближайших улиц доносился гром труб и рокот барабанов, играющих сбор.
Время от времени большие отряды торопливо выходили, строились и направлялись в конец рейда, где возвышалась внушительная громада форта Сан-Хуан де Люц.
«Граммон — человек слова, — пробормотал Ван Штиллер. — Они готовятся захватить форт».
Он решительно проложил себе дорогу в толпе флибустьеров и поднялся в залу, выходившую на площадь. Здесь он увидел де Граммона, беседующего с Лораном и несколькими командирами кораблей.
Едва заметив его, французский дворянин поспешно бросился навстречу Ван Штиллеру.
— Наконец-то!.. Так что же случилось с твоим капитаном? Эти матросы, которые прибыли ко мне, знают не больше меня.
— Когда я его покинул, гарнизон форта готовился напасть на него, — ответил Ван Штиллер.
— Неужели его уже схватили?
— Сомневаюсь в этом. Он собирался забаррикадироваться в одном из помещений восточной башни.
— Дьявол, а не человек! — с удивлением воскликнул месье де Граммон. — Собирается отбиваться от пятисот человек!
— И не без успеха, уверяю вас. Он уже вывел из строя одного из их командиров.
— Ударом шпаги, наверное? Для него это сущий пустяк. Но не будем терять времени и приступим к штурму немедленно.
Он собирался выйти, когда со стороны порта прогремели еще несколько пушечных выстрелов.
— Что это значит? — спросил де Граммон, остановившись. — Неужели наши люди начали атаку, не дождавшись нас?
— Это пушки «Молниеносного», сударь, — сказал Ван Штиллер.
— Значит, корабль Корсара тоже участвует в штурме?
— Да, сударь; я предупредил Моргана.
— Неплохая поддержка, на которую я даже и не рассчитывал.
И, повернувшись к многочисленным офицерам, которые толпились в зале, он крикнул:
— Идемте, господа!.. Штурм начался!
Отряды флибустьеров уже заняли маленький полуостров, на краю которого возвышался форт Сан-Хуан де Люц, и готовились начать штурм западных башен, менее крепких, чем те, что глядели на залив Веракрус. Однако и эти башни, усиленные высокими зубчатыми бастионами и люнетами, вооруженные многочисленными пушками большого калибра, имели такой внушительный вид, что могли устрашить любого.
Договорившись с Ван Горном, которому было поручено следить за городом, чтобы предотвратить восстание горожан, Граммон и Лоран решили напасть на замок с двух сторон, чтобы разделить гарнизон и посеять в нем панику. Первый должен был решительно пойти на штурм, в то время как второй, у которого было меньше людей, намеревался лишь отвлекать на себя часть защитников, угрожая башням, выходившим на море.
Было около семи часов утра, и заря еще только занималась, когда отряды Граммона подошли на расстояние ружейного выстрела к западным бастионам.
Испанцы собрались на бастионах и за эскарпами, готовясь оказать решительное сопротивление, решив погибнуть, но не сдаваться. Однако со стороны моря им нечего было противопоставить «Молниеносному», пушки которого гремели, не переставая.
При появлении первых отрядов Граммона испанская артиллерия открыла адский огонь, сметая все перед башнями и ломая изгороди и деревья, за которыми укрылся авангард. Однако, вместо того чтобы отвечать, флибустьеры рассеялись, притаившись в высокой траве и за кустами, и после каждого залпа, пригнувшись или скользя, как змеи, продвигались на десять-пятнадцать шагов, чтобы снова растянуться на земле перед новым залпом.
Этот маневр, подсказанный Граммоном, в огромной степени уменьшал потери.
Но, когда они добрались до последней площадки, отстоявшей от рвов бастионов всего на триста метров, дела начали оборачиваться в худшую сторону. Мелкие орудия и кулеврины стреляли по ним картечью, тучи пуль, летящие из открытых бойниц, подметали вчистую площадку, поражая нападавших одного за другим.
— На штурм!.. Черный Корсар ждет нас! — закричал Граммон, вскочив на ноги.
Страшный вопль поднялся среди нападавших:
— На штурм!.. Смерть испанцам!
Четыреста человек, составлявших личный отряд француза, бросились вперед, приготовя лестницы и подбадривая друг друга страшными воплями. Им нужно было пробежать всего триста шагов, чтобы добраться до рвов, но это были триста шагов без всякого укрытия.
Огонь испанцев удвоился. С бастионов, из бойниц, с зубцов башен орудия и мушкеты гремели с нарастающей силой. Снаряды, пули, картечь свистели повсюду, вздымая землю, нанося большой урон осаждающим. Яростные мушкетные залпы следовали один за другим.
Окруженный башнями замок, казалось, превратился в пылающий кратер. Огромные облака дыма, прорезанные языками пламени, поднимались по ту сторону его бастионов и рвов.
В этот момент флибустьеры, несмотря на крики своих вожаков, заколебались. Самые храбрые уже достигли рвов и установили лестницы, но не осмеливались подниматься по ним под бешеным огнем, который сеял повсюду смерть.
— Вперед! — кричал Граммон, встав во главе отряда буканьеров. — Черный Корсар наверху!
Он отчаянно бросился в самую гущу дыма и велел перебросить перекидной мост через ров. Но залп картечи уложил всех, кто последовал за ним, и дерзкая затея его провалилась. Остальные не пошли за ним. Они оробели и чувствовали себя бессильными идти на штурм этих огромных башен, защищаемых десятками пушек и сотнями солдат.
Сан-Хуан де Люц был неприступен даже для этих храбрецов.
Но тут к месту сражения подоспел новый отряд флибустьеров. Это были люди Лорана. Отбитые во время первой атаки, они решили присоединиться к отряду Граммона, рассчитывая, что им лучше удастся нападение с этой стороны.
Эта подмога вновь вселила отвагу в ряды французов месье де Граммона. Они дружно бросились в рвы, пытаясь пулями отогнать испанцев на верхушке стены.
Но тщетно. Защитники форта обрушили их лестницы в ров, на нападавших дождем посыпались камни и пули, в то время как артиллерия продолжала косить их ряды.
Дело казалось безнадежно проигранным! Поражаемые огнем защитников замка, флибустьеры отошли на вторую площадку, унося с собой раненых и заразив своей паникой людей Лорана, которые и сами уже потерпели одно поражение перед башнями, выходившими на рейд.
Оба вожака пиратов с отрядом отборных храбрецов попытались еще раз прорваться к форту, но были вынуждены вновь отступить. Неожиданно в их тылу раздались громкие вопли и женский плач. Какая-то толпа с великим шумом и криками двигалась у них за спиной.
— Что происходит? — крикнул Граммон. — Неужто население города взбунтовалось и нападает на нас с тыла?
Подозвав нескольких человек, он собрался было уже послать их в разведку, когда неожиданное странное зрелище предстало его глазам.
Около пятидесяти человек в длинных темных одеяниях — монахи, частью монахини — с плачем и причитаниями несли длинные лестницы. Позади них и по бокам шагали несколько флибустьеров, угрожая им оружием.
— Зачем здесь эти монахи и монашки? — удивленно спросил Граммон.
— Это идея Моргана, — ответил один из флибустьеров.
— Моргана!.. Он что, высадился с «Молниеносного»?
— Только что пришел сюда.
— И что он собирается делать с этими божьими овечками?
— Он пошлет их в ров ставить лестницы.
— Монахов!..
— Да. Он уверен, что испанцы прекратят огонь. Они слишком религиозны, чтобы стрелять в монаховnote 1.
— Едва ли. Комендант форта не пощадит их, и этих несчастных можно считать погибшими.