— Не так уж плохо сотрудничать с протоссами, а? — на ходу поддел своего заместителя Джим. Парень слегка смутился, но все равно ухмыльнулся.
— Не так уж плохо, да, — согласился он.
Эта первая стычка задала темп всей последующей неделе.
Союзники подыскивали подходящее место для лагеря и оставались там, пока стая Керриган не появлялась поблизости или не находила их стоянку. Порой зергам хватало на это пары часов, а иногда они тратили и несколько дней, чтобы вновь напасть на след неуловимых врагов.
Тассадар, Зератул и Рейнор устраивали зергам ловушки, атаковали небольшие группы или отсекали часть зергов от основной массы. Союзники быстро расправлялись с ними — протоссы и люди, сражающиеся как единый отряд — после чего уходили, прежде чем Керриган успевала подвести подкрепление. Они ослабляли стаю Королевы Клинков с каждой атакой, но ее лично избегали, и Рейнор знал, что тем самым они доводят ее до бешенства.
Хотя к людям протоссы по-прежнему относились равнодушно-отстраненно.
По крайней мере, они по-прежнему превращались в статуи на всех привалах, возвращаясь в реальность лишь для разминки и питья. Правда, после первой битвы, в которой рейдеры сражались с зергами наравне с ними, протосские воины начали проявлять больше уважения к воинам-терранам. Кроме того, в следующих сражениях начали проявляться зачатки сотрудничества между двумя расами.
Протоссы были свирепыми воинами, сильными и быстрыми, как люди в боевых скафандрах. Благодаря смертоносным энерго-клинкам, им не было равных в рукопашной схватке. Тем не менее, рейдеры, вооруженные гаусс-автоматами вкупе с системами наведения, были больше приспособлены к дистанционным атакам, что давало возможность проредить ряды противника еще до прямого контакта. Терраны и протоссы начали просчитывать, как наиболее выгодно использовать свои сильные стороны, и с каждой битвой все больше учились работать в команде. Большинство протосских воинов не отличались разговорчивостью, но при обнаружении зергов они активно обменивались жестами с рейдерами, и старались уйти с линии огня, чтобы не мешать людям вести стрельбу по дальним целям.
Со своей стороны, Рейдеры Рейнора начали проще относиться к союзникам-пришельцам. Пусть протоссы выглядели непривычно и замкнуто, но все бойцы согласились с тем, что «долговязые ребята» чертовски полезны в бою. После нескольких стычек, во время которых протоссы оттягивали основную массу зергов на себя, не давая им приблизиться к людям, терраны перестали чувствовать себя некомфортно в их обществе. В конце концов, какой тогда смысл рисковать собой, защищая того, кого ты хочешь убить?
Рейдеры поверили, что протоссы действительно воспринимают их как союзников. И не только не попытаются убить, но и всеми силами помогут выжить. С пониманием этого факта, множество проблем отпали сами собой. Бойцы теперь могли спать спокойно, не проверяя поминутно, чем заняты странные соседи, могли без опаски проходить мимо них или даже сидеть неподалеку, не беспокоясь о том, что их могут внезапно атаковать. Теперь, когда все окончательно уверились, что протоссы не враги, одним поводом для беспокойства стало меньше. Беспокоиться следовало лишь о зергах, и только о зергах.
Зилоты и темные тамплиеры также сформировали непростой альянс. Две группы по-прежнему не смешивались, держась по разные стороны в любом лагере и выполняя приказы лишь своих предводителей. Но, как ни крути, они вынуждены были сражаться бок о бок друг с другом.
Темные тамплиеры восприняли это странное партнерство более спокойно, а к братьям-тамплиерам относились почти с юмором и, пожалуй, даже немного снисходительно. Зилоты все еще, казалось, опасались темных сородичей, но проявляли невольное уважение к их способностям, и вскоре сделали аналогичный людям вывод, что темные тамплиеры видят врагов только в зергах, и не собираются нападать на «своих».
Протосские лидеры были менее сдержанны, чем их воины, и постепенно Джим обнаружил, что проводит все больше времени с ними, и чаще всего — с ними обоими. В отличие от своих воинов, Тассадар и Зератул меньше медитировали, уделяли много времени беседам друг с другом, (раньше Джиму и в голову не приходило, насколько телепатия удобна для таких вещей), либо же просто сидели рядом. Рейнор присоединялся к ним при каждом удобном случае, с увлечением следя за развитием отношений двух, столь разных, лидеров. Мужчина с удивлением осознал, что начинает испытывать к этим двоим дружеские чувства.
Два протосса были очень разными. Тассадар являлся воином до мозга костей, прямолинейным и честным. В нем не было лукавства, хотя он был превосходным стратегом и не гнушался пользоваться засадами и ловушками. Но сам по себе Тассадар не был способен на ложь или обман. Он был целиком и полностью верен своим воинам и своему народу, и Рейнор видел в нем пламя истинного патриота, готового умереть за честь своей расы столь же легко, как и ради ее выживания.
Но Тассадар заботился не только о своем народе. И когда однажды они традиционно сидели вместе на последнем привале, он вдруг повернул голову и посмотрел на Джима. Рейнор поймал его взгляд, и уловил в нем некий оттенок стыда. Зератул тоже это заметил.
«Ты чувствуешь вину перед людьми», — мягко сказал Прелат, но, после минутного молчания, поправился. — «Я перепутал причину с последствиями, — заметил он, — ты чувствуешь вину из-за людей, но перед нашим собственным народом».
Тассадар уставился на старого протосса, и на мгновение Рейнор подумал, то тамплиер сейчас ударит Зератула. Что же имел ввиду Прелат, Джим не понял, — то ли тот намекал на то, что протоссам не впервой так поступать, причем даже в отношении собственной расы, то ли просто пытался дать оценку эмоциональному состоянию Тассадара.
Через несколько секунд, однако, Вершитель просто пожал плечами и отвернулся.
— Это из-за моих кораблей? — спросил Рейнор. Он уже давно примирился с тем, что именно сделали протоссы на орбите Чара, и почему. Он все еще оплакивал гибель стольких людей, но понимал, — будь он на месте Тассадара, разумеется, если такое вообще было бы возможно — он вполне мог поступить бы так же.
Но на вопрос Джима ответил Зератул.
«Причина куда глубже», — заверил его Прелат. — «Ее корни растут скорее не из ответственности за случившееся, а из директив предписывающих подобные действия».
Если Зератул и знал больше, то говорить не стал. Тассадар, помедлив, наконец, обернулся и вновь посмотрел на Рейнора.
«У меня приказ, — с трудом произнес тамплиер, — сжечь те миры, что подверглись скверне зергов».
— Так, как ты поступил с Мар-Сара, — сказал Джим.
Тассадар кивнул.
«Чтобы решить судьбу оскверненного мира, многого не нужно», — добавил Вершитель, и Рейнор почувствовал, как его начинает колотить озноб.
— А сколько нужно? — спросил он, поднимаясь на ноги. — Сколько нужно зергов, чтобы вы подписали миру смертный приговор? Как только высадится первая партия?
В глазах протосского командира Джим увидел ответ.
— Получается, ты должен нас тут всех размазать по стенке? Так, на всякий случай?
«Да», — ответил за Тассадара Зератул, так как молодой лидер не мог или не хотел отвечать. — «Такими были его приказы».
— Тебе-то откуда знать? — огрызнулся Рейнор. — Вы же, кажется, не при делах!
Он увидел, как протоссы переглянулись, а потом Тассадар отвернулся, словно смутился.
— Что?
«Я знаю, потому что Вершитель сказал мне», — объяснил Зератул. — «За прошедшие несколько дней мы говорили о многих вещах».
Казалось, лидер темных тамплиеров был доволен таким поворотом событий.
— А меня включить позабыли, а? — спросил Тассадара Джим, и испытующе изучив взглядом сначала светлого тамплиера, а потом, за компанию, и темного.
«Его все еще гложет чувство вины», — ответил Прелат. — «Но он хотел поделиться с тобой этим. Вот поэтому я говорил за него».
— Так ты должен был истребить всех людей? — негромко спросил Рейнор, едва не потеряв дар речи при мысли о протосских боевых кораблях, что в этот миг могли висеть над каждой планетой терранов и ждать сигнала.
«Уничтожить все живое в ваших мирах, чтобы помешать Рою использовать этот ресурс в войне между нашими расами, именно так», — прозвучал ментальный ответ Прелата. Зератул внимательно посмотрел на Тассадара, и его голос стал теплее. — «Но он не послушался».
— Нет? — Джим уставился на верховного тамплиера, что отказывался поднимать голову.
«Нет», — сказал Зератул. — «Он чувствовал, что подобные меры будут столь же низки, сколь и бесполезны. Вместо этого он отказался от своего положения и приказа, после чего последовал за своим чутьем в этот мир. Здесь он надеялся уничтожить ядро Роя зергов и завершить долгий конфликт без причинения вреда людям».
Джим не знал, что сказать.
Когда Тассадар уничтожил на орбите Чара кучу кораблей с сотнями людей на борту, он буквально кипел от ненависти к чертовому протоссу. Теперь он узнал, что Вершитель умышленно ослушался приказа уничтожить миллиарды других людей, и пришел сюда в поисках способа решить проблему, прежде чем пострадает еще какой-либо из миров терран. С благородным поступком такого масштаба он еще ни разу не сталкивался. Получалось, что Тассадар не относился к типу оголтелых фанатиков, для которых выполнить любое желание своей расы — это святое.
Протосский командир был одной из тех редких личностей, для которых честь и достоинство своего народа выше, чем собственные планы и приказы, и кто может сделать все, что требуется, лишь бы благородство доверившихся ему воинов осталось нетронутым, даже если ради этого ему придется измарать в грязи собственную репутацию.
«Именно», — подтвердил Зератул, и Джим понял, что Прелат прочитал его мысли. — «Он действительно уникален и ценен сверх всякой меры».
В его утверждении не было и намека на снисхождение или сарказм, пожалуй, только гордость и, возможно, легкая зависть.
Если Тассадар был словно открытая книга, то Зератулу больше подходило сравнение с туго скрученным свитком, лишь намекающим на свою глубину и содержание. Несмотря на исключительное воинское мастерство, Прелат в первую очередь был наставником и учителем. Ему нравилось разъяснять суть вещей и событий, но он предпочитал делать это при помощи наводящих вопросов, вынуждая ученика искать ответы самостоятельно. Он говорил загадками, даже не осознавая этого. Всегда, прежде чем принять решение, он взвешивал все два, а то и три раза. Зератул был прирожденным расск