- Зачем? Они искренне желают тебе добра, и в общем-то, правы. Я согласен с общим мнением.
- Общее? Эта лысая сволочь...
- Проституция и игорные заведения, - вздохнул Чувалов.
- И этот квадратный ублюдок...
- Рэкет.
- И дубина с вершин Казбека...
- Наркотики.
- Заткнись, Альберт! Я что, сам не знаю, кто чем занимает ся? Почему они считают, что мне не следует выставлять свою кан дидатуру на выборах в декабре? Ну, им-то, с такими рожами вооб ще не стоило бы показываться на людях. А я?!
- Ты же довольно точно охарактеризовал каждого, - спокойно сказал Чувалов. - Давай продолжим список. Маленький, плюгавень кий старикашка со скверным характером. Торговля недвижимостью, аферы с ваучерами. Узнал?
У Ерохина отвисла челюсть. Никогда Чувалов не разговаривал с ним в таком тоне.
- Значит... значит, и ты против меня, Альберт? - прохрипел он, судорожно сглатывая.
- Я за тебя, всегда. Но ты посмотри на себя в зеркало, внимательно посмотри, Вадим. Зачем тебе лезть в депутаты? Зачем афишировать свои недостатки? Они верно все просчитали: время личных депутатов прошло, самим нужно делом заниматься, бизне сом, как теперь это называют. Выходит, самый лучший вариант: поддержать партию, или даже блок, дать политикам все, что поп росят, посадить на крючок и обеспечить победу на выборах. Пусть рыбка плавает, резвится, а мы потом, когда нужно, дернем за крючок и прикажем: плыви туда и помахай хвостикам тому-то.
- Выходит, какой-то прохиндей вместо меня будет заседать в Думе и красоваться в телевизоре, а я ещё и платить ему за это должен?!
- Платить будешь за то, что принесет в сто раз больше. Это же элементарно, Вадим.
- Значит, у меня скверный характер, и вообще, вид не та кой, чтобы вызывать доверие? Да плевал я на доверие, пускай вы берут, а потом ни хрена не сделают! Ты посмотри, в Думе разве мало полудурков, над которыми все смеются? Да это же зверинец! То дерутся, то переодеваются, как клоуны, то во сне сопли пус кают! На Бочатова посмотри! Прораб, дуб дубом! А какой важный ходит - государственный человек!
- Да пойми же ты, Вадим, дело не в том, что кто-то не же лает, чтобы ты стал депутатом. Они так решили, так и сделают. А ты, конечно, можешь отказаться, и вообще, делать все, что хо чешь. Но! - Чувалов поднял вверх палец. - Во-первых, ты останешь ся один, понимаешь, что это такое, да? А во-вторых, зачем им депутат, который слишком много знает? Он же может с трибуны сболтнуть лишнее, тем более, если у него скверный характер. Те перь понимаешь, что лучше согласиться. И через неделю, когда снова соберемся, сделать вид, будто ты всегда поддерживал это решение.
- Ты сегодня целый день против меня, Альберт, - Ерохин ос лабил узел галстука, глубоко вздохнул. - Ладно, черт с ними, с выборами, есть неделя, что-нибудь придумаем. Но ведь ты ещё ут ром стал спорить, чуть ли ни угрожал уйти... Ты хоть понимал, что говорить такое нельзя?
- А ты понимал, что собирался сделать?
- Что?
- Ребенка похитить! Знаешь, Вадим, я в такие игры не иг раю. Тебя оскорбили, ты отомсти, тут никаких возражений нет. Но ребенок - это уже лишнее.
- Так ни хрена ж не получилось, - ухмыльнулся Ерохин. - Мо жет потому, что ты предупредил?
- А ты все же решился на это?
- Ни хрена не получилось, - мрачно повторил Ерохин, ещё больше ослабляя узел галстука. - И уже девчонки нет дома, он её где-то спрятал. Попробуй найти! Нет, это не ты его предупре дил... Или кто-то другой, или он, сволочь, шибко грамотный ока зался.
- Ну и хорошо, что не получилось. Оставь это дело, Вадим, прошу тебя ещё раз.
- А то ещё раз пригрозишь уйти?
- У меня двое сыновей и трое внучат, Вадим.
- А моя сука толстая так и не смогла родить! Корова! - зао рал Ерохин. - И запомни хорошенько, Альберт, мы теперь связаны так, что до конца будем вместе. Понял? Просто так уйти нельзя. Можно только с музыкой. Честно тебе говорю, потому что люблю тебя, самый близкий человек ты у меня. Никого больше не оста лось... Слыхал, что Хайдуков и Бочатов про меня тут болтали вчера? Когда мы вышли из кабинета? Гады, подлецы, предатели! Чует мое сердце - хотят смыться. Но я их опережу! Так что, хоть ты не зли меня.
Чувалов поднялся с кресла, подошел к окну, раздвинул паль цами голубые полоски жалюзей. Вечерняя Москва переливалась раз ноцветными огнями, готовясь к первомайским праздникам. Он знал, что уйти можно только с музыкой и внутренне был готов к этому. В последнее время Вадим стал невыносимым. И Бочатов на него обижается, и Хайдукова оскорбил, и Наконечникова, да и на него орет, как на провинившегося школьника, ладно бы за дело, так нет! По любому пустяку! Все понимают - человек не может спокой но и умно руководить, ему подавай рискованные операции, острые ощущения. Менять надо. Но как? Пока Заза со своими бандитами предан ему, сделать ничего нельзя... Ничего! Что ж, его дети пристроены и обеспечены, им и жене денег лет на сто хватит, дай Бог прожить столько. А он, если уж совсем невмоготу станет, го тов...
- Ладно, Альберт, - неожиданно мягким голосом сказал Еро хин. Извини, если что. Сам видишь, за что ни возьмусь - ни хрена не выходит. Пласт говна пошел. Вчера Заза нашел этих сво лочей, да они так отделали Бритого и Ганса, пришлось к врачу везти. А это, можно сказать, не самые худшие его бойцы. Сегодня с девчонкой ни хрена не получилось, да ещё эти мудаки со своими рассуждениями... Мать их за ногу! Как ты думаешь, Заза ничего не замышляет? Уж больно много у него проколов стало.
Чувалов опустил голову, незаметно усмехнулся. Он и Зазе не доверяет? А ведь и правда, если тот предаст, Ерохин со всеми своими миллионами (не рублей, разумеется) мало чего стоит. Чу валов вернулся к своему креслу, присел на краешек, внимательно посмотрел на Ерохина.
- Опасаешься его, Вадим?
- Не нравится, что дело плохо делает. А получает больше директоров.
- Я думаю, не получается потому, что ты не даешь ему вре мени как следует подготовиться. Отсюда и проколы. Заза человек основательный, если ему дать время - сделает.
- Ну вот и посмотрим сегодня, что у него получится. Пожа леет ли грузин, что на свет родился, или нет.
- Я думаю, пожалеет, - сказал Чувалов. - Если, конечно, у него будет такая возможность. А что со вторым?
- Да есть тут одна задумка. Не получилось с девчонкой, по лучится что-то другое. Поживем - увидим. Одно знаю точно, так легко, как грузин, он не отделается.
- Понятно, - кивнул Чувалов. - А с девушкой, которая в кон курсе должна была участвовать, ты решил, что делать?
Ерохин задумался. Он знал, что должен сделать с нею - зат рахать во все дырки до полусмерти, или совсем... Но Заза расс казал интересные новости: оказывается, она живет без родителей в шикарной трехкомнатной квартире. Проверили - действительно, прописана только она. Там ещё ошивается какой-то хмырь, студен тик, вроде как любовник её. Но, судя по тому, что она ни в ка кую не хотела выдавать своего грузина, хмырь скоро получит отс тавку. Заза из рассказа Бритого и Ганса сделал вывод, что она его совсем не уважает и уже не дает. Поэтому он должен обижать ся на нее. Тут и вырисовывается интересная картина. Девка полу чит, чего заслужила. А потом её нужно будет выдать замуж за хмыря, он же, наверное, хочет этого. Прописать его в квартире, а когда девка трагически погибнет, Заза мастер устраивать такие трюки, что комар носа не подточит, хмырь продаст эту квартирку за символическую цену корпорации "Катамаран". Напугать его - тоже ничего не стоит, если вякнет - сам сядет глубоко и надол го. И как хорошо все получается: девка наказана, да ещё и с прибылью для него, Вадима Сергеевича.
Лучше было бы самому жениться на ней, официально поизде ваться, да он ведь женат на Марине. Сделать женихом Зазу - опасно, он человек самостоятельный, вдруг решит перебежать на её сторону? Убедит она его, бабы многое могут, если захотят. Остается этот хмырь, который живет у нее.
Ну а как сделать, чтобы она была на все согласная - не проблема. Для этого специальные препараты существуют.
- У девки сложная судьба, - похотливо облизнул губы Еро хин. - Мы её замуж выдадим. Такая красавица - и без мужа, куда ж оно, на хрен, годится?
- Уже есть кандидаты в мужья?
- Есть. Парень что надо, спит и видит, как бы поскорее му жем её стать. А мы поможем, - Ерохин вскочил с кресла, возбуж денно потирая ладони. Потом постучал кулаком себе по лбу. - Вот здесь, Альберт, рождаются отличные идеи! Без них - вы все шуше ра подзаборная!
"А с ними - уголовные преступники..." - с тоской подумал Чувалов, но вслух ничего не сказал.
20
Уже стемнело, когда Игорь Стремянов вернулся домой. Те перь он был спокоен за Светланку и более уверен в себе. После недолгой беседы с отцом и матерью, даже по-хорошему позавидовал им: живут в красивом месте, много времени проводят на свежем воздухе, в огороде. У Василия Ильича даже морщины на лбу разг ладились - что значит спокойная, размеренная жизнь, без стрес сов и городских дымов! А у него здесь - все на нервах. Нужно будет объяснить все Надежде, и вообще, поговорить с ней серьез но. В конце-концов так дальше жить невозможно.
Игорь подошел к двери своей квартиры, привычным движением вставил ключ в замочную скважину. Неожиданно дверь стала откры ваться ещё до того, как он повернул ключ. Игорь шарахнулся в сторону, прижался спиной к стене.
В квартире было темно и тихо. Пригнувшись, Игорь метнулся на другую сторону двери, успел зафиксировать взглядом прихожую
- там никого не было.
Сердце гулко колотилось в груди, и это был самый громкий звук, который слышал Игорь. Он осторожно шагнул через порог, протянул руку, включил свет в прихожей. Никого. Но это уже не успокаивало, напротив, тревога захлестнула грудь.
Никого?! А где Надя? Страшно было идти вперед - что, если они добрались до нее? Замучили, теперь это сплошь и рядом слу чается с женщинами, попавшими в руки к бандитам... Что, если он войдет в комнату и увидит её неподвижную, бледную?.. Как прос тит себе равнодушие и даже холодность минувшей ночью? Что бы там ни было, он отвечает за нее, и случись беда - он, только он будет виновен в этом! Господи, Господи, он же собирался всерьез поговорить с нею, попытаться развязать запутанный узел их отно шений. Неужели теперь никогда не услышит Надю?