– Этого не должно было произойти. – Это правда. Неутешительная, но правда.
– Если она не может защитить своих людей, не имеет значения, сколько чудес она творит. Моя жена… – Слезы наконец потекли по его щекам. Собиратель ягод отвернулся, сжимая руки в кулаки. – Заставляет задуматься, правильную ли королеву выбрали себе духи. – Он зажмурился. – Простите.
Фара была идеальной преемницей. Звезда в своей академии; превосходно прошла все испытания. Ни один дух ни разу не причинил ей вреда и даже не попытался. Когда остальные преемницы с трудом добивались успехов, на ней не было ни царапины. Она была единственно верным выбором как для чемпионов, так и для духов. И ее тут же полюбил народ: величественна, красива, умна, мудра. К ней применяли кучу эпитетов. Даже Вен боготворил ее, как все остальные.
И все же не мог не задуматься, не был ли собиратель ягод прав… Эта мысль беспокоила чемпиона.
Вен закончил перевязывать плечо мужчины. Он знал, что нужно уходить: отправлять письма в столицу бесполезно, его проигнорируют; лучше патрулировать местность дальше, хотя эта работа никогда не приводила его в нужное время в нужное место. Однако вместо этого Вен устало опустился на ветку рядом с собирателем ягод и поднял глаза на темно-зеленые листья, сосновые шишки и переплетенную над головой лозу. В лесу все стихло, даже ветер, и птицы едва различимо щебетали вдали.
– Как вас зовут?
– Хавтру. И я люблю нашу королеву, чемпион Вен.
– Успокойтесь. Я не виню вас за ваши слова. И теперь я просто Вен.
Тот усмехнулся.
– Ага, поэтому вы бродите по лесам, спасаете людей вроде меня, потому что теперь такой же обычный человек. Да, я слышал о вас. Все слышали. Моя жена говорила о вас, знаете ли. Говорила, что нам повезло, что такая легенда, как вы, оберегает народ.
Вен ощутил, как чувство вины ужалило его, точно нож под ребрами.
– Я не виню вас за то, что вы ее не спасли, – сказал Хавтру. – Все случилось слишком быстро. На самом деле вы сделали ей одолжение. Если бы вы не пришли, духи бы мучили ее еще дольше. Я бы все равно ее потерял.
Разумом Вен понимал, что Хавтру прав. Он не мог ее спасти: был занят тем, что вызволял детей, оказавшихся запертыми духами в школе, а она в это время пыталась спасти тех, кто снаружи. Он не мог быть везде, где нужна его помощь, когда нужна его помощь. Только королева может быть повсюду одновременно. Но ее не было.
Почему? Отличный вопрос, на который может быть лишь два ответа. Первый: королева отправила духов убивать намеренно, потому что заподозрила в жителях предателей. Именно это она сказала ему девять лет назад, оправдывая нападение на Грейтри, но он не поверил сказанному тогда, не верил и сейчас. Он не нашел ни намека на восстание в пограничных деревнях. К тому же, если она хотела, чтобы люди погибли, зачем оправлять записку с предупреждением через директрису? Это бессмысленно, она не могла знать наверняка, что он спасет нужных людей.
Второй: духи убивали по своей прихоти, и она не могла остановить их, хотя и знала их планы. Она периодически теряла над ними контроль, а значит, скоро потеряет его окончательно – и они убьют ее вместо первых попавшихся им на пути сельских жителей.
Вену не нравились оба ответа. Ему ничего не нравилось.
– Пожалуйста, можете попросить у нее, чтобы смерти прекратились?
Вен вздрогнул.
– Я сказал, что отпралю весть. Это все, что в моих силах. – Заставив себя подняться с ветки, он спрыгнул на мост. – Берегите себя. И оставайтесь в деревне, пока стражи не убедятся, что больше не произойдет никаких инцидентов. Проконсультируйтесь с лекарем по поводу своей руки. Лучше с помощником Попола, мальчика зовут Гамон. Он умен и не сведет вас с ума своей болтовней.
– Встречал Попола. Любитель поговорить.
– Ничего не изменилось.
Хавтру поднял забинтованную руку.
– Спасибо.
Вен подумал об их прекрасной королеве, когда-то он считал ее более совершенной, чем солнце, а потом – о жене собирателя ягод, погибшей из-за слабости королевы.
– Не благодарите меня.
Пробежав по мосту, Вен размял мышцы. Если королева и правда теряла силы, то сейчас как никогда важно двигаться дальше, продолжать патрулировать окрестности, защищать людей. А если она окончательно потеряет власть – он заставил себя подумать об этом, – когда она умрет, преемник займет ее место, и, может, Вен больше не будет больше нужен. Он снова станет чемпионом и займется тем, чем ему положено.
Он подошел к лекарям, Пополу и Гамону, которые заботились о пострадавших детях. Вен вызвал их, как только мог, и, как всегда, они тут же откликнулись – Вен ненавидел, что спустя четыре года это стало обычным делом. Пожалуй, следует попросить одного из них путешествовать с ним всегда, чтобы не терять время, когда приходят письма от директрисы. Он остановился, Гамон поднял глаза.
– Она не выжила, он выжил, – сказал Вен. – Тут?
– Только пострадавшие, – ответил Гамон. – Но… – Он замешкался, покосившись на своего учителя.
– Новости из столицы, – сказал Попол; он говорил громко, и все жители деревни уставились на него. Несколько детей плакали, но тихо.
Вен напрягся. «Фара», – подумал он. Все уже случилось. Но почему тогда преемники не заморозили духов? Когда королева умирает, преемники отдают приказ…
– Одна из преемниц погибла, – сказал Попол. – Жуткое дело. Надо бы позаботиться, чтобы подобное не повторилось. Вы не были знакомы с…
– Кто? – спросил Вен.
– Преемница Сата, – сказал Гамон тихо. – Сожалею.
Вен старался избегать так называемого великолепного города Миттриэль, столицы Аратея, на протяжении девяти лет. Однако по канатным дорогам он сумел добраться до города всего за три дня, как раз к похоронам Саты. Ее должны были похоронить в Роще Героев – среди остальных падших королев, преемниц и чемпионов.
Когда Вен прибыл, собралось уже много скорбящих, включая солдат королевской стражи. Другие преемницы приказали духам вырастить цветы на земле; бутоны ломались под ногами, и Вен чуял их сильный запах. Воздух наполнялся таким сильным ароматом, что голова болела. Он смешался с толпой, держась подальше от всех знакомых. Вен не хотел ни с кем разговаривать. Прибыл только ради Саты.
Она была одной их лучших преемниц, кого он тренировал. Всегда шутила, даже когда они мокли под дождем, были по уши в грязи или их окружали раздраженные духи, которых специально потревожили. Когда Сата была маленькой, она мечтала стать лесным акробатом – Джумой, они путешествовали из города в город, выступали перед людьми, никогда не отходившими дальше пары километров от своего дома. Но когда у нее обнаружилась связь с духами, семья заставила ее поступить в одну из академий. Она стала одной из лучших, тогда-то Вен ее и встретил. Она любила его за то, что он ценил ее физические способности не меньше, чем умение управлять духами, а он любил ее за то, что она смеялась над его неудачными шутками и никогда не жаловалась, даже когда он вынуждал ее трудиться из последних сил. Она была отличной преемницей и не заслуживала подобного.
Никто не заслуживает подобного.
Вену еще предстояло выяснить настоящую причину произошедшего, но он знал, что она работала с дворцовыми стражами. Он поговорит с ними позже, чтобы королева или кто-то из бывших коллег не смогли его увидеть. Вен не желал слушать их речи, наполненные наигранным сочувствием, или слова облегчения от того, что погиб не их подопечный. Стоя в толпе, он не стал снимать капюшон.
Ритуал начался со звона колоколов, сначала тихо – с высоты, а потом все громче, опускаясь ниже, словно водопад, закончился звон гулким эхом в центре рощи. Мужчина в наряде цвета предосенней зелени – его лицо тоже было раскрашено в зеленый цвет, а руки покрывали зеленые перчатки – ударил по последнему колоколу, и звон разнесся по лесу, за пределы рощи, а потом воцарилась тишина.
Ее тело несли близкие родственники и друзья – все из дворцовой стражи, заметил Вен. Он знал, что она работала с ними последние годы. Она лежала на носилках, накрытая белым кружевом, полностью скрывавшим ее. Обычно кружево было прозрачным, чтобы скорбевшие могли видеть лицо и тело того, кого так любили, но Сату сначала укрыли толстой зеленой материей с черными краями.
«Как она умерла?» – хотел спросить Вен. До него дошли странные слухи, пока он добирался сюда – ее раздавили деревья, она угодила в ловушку в стволе дерева, ее задушили духи. Такого не случалось с преемницами, особенно такими талантливыми, как Сата.
Стражники внесли ее тело в рощу, и скорбевшие расступились. Они уложили ее у дерева между корней. Один за другим каждый произнес речь, вспомнил что-то хорошее из жизни Саты. Ее муж говорил последним, его голос был тяжелым из-за невыплаканных слез, но сильным, таким же сильным, какой была Сата.
Вен хотел выйти вперед. Он был ее чемпионом. Он ее выбрал, обучил, никто не знал ее лучше него – по крайней мере, в те несколько лет, пока он учил Сату всему, что знал сам. Она была лучшим его творением. Она могла бы стать королевой. Отличной королевой. Она заслуживала… многого.
Но Вен не знал слов, с помощью которых можно выразить это все. Не было особенного момента, когда Сата стала для него близка. Это случилось благодаря многим моментам – как она жизнерадостно просыпалась, даже когда им не удавалось выспаться из-за волков, воющих по ночам; как она отказывалась есть змей первые несколько недель тренировок, а потом Вен поймал ее, когда она доедала остатки ужа. «Вполне съедобно, если поперчить», – сказала ему она. Она была умна. Быстро научилась, как вести себя в лесу тихо. Умела обращаться с клинком. И экономично использовала духов. Предпочитала не прибегать к их услугам по возможности, и Вену это нравилось. Она не считала их игрушками, как другие кандидатки – те, кто не наблюдал или не мог представить, на что духи способны. Она видела в них инструменты и использовала для серьезных целей. Она серьезно относилась к своей роли кандидатки, а затем и преемницы, Вен гордился ею. Он должен сказать это все. Но в горле у него пересохло, и все сдавило от аромата цветов, и, прежде чем он решился выйти вперед, королева Фара вошла в рощу.