– Не могу себе это представить, – ответил он честно. Он понятия не имел, к чему она вела, но по-прежнему сжимал руки перед собой.
Фара стояла так близко, что он чувствовал ее парфюм. Она пахла гардениями. Однажды он подарил ей букет гардений, который собрал в южных лесах. Ему пришлось отмахиваться от разгневанных духов и заботиться о том, чтобы цветы не завяли по дороге, – не так уж просто спешить, когда у тебя на спине ведро воды. Одна из его лучших затей. Она смеялась над ним, но поцеловала, и это того стоило. Он был так же молод, как Далеина сейчас.
– Даже после твоего изгнания, после всего, что ты повидал, ты остаешься невинным.
Он вскинул брови. Он не понимал, что за игру она затеяла, но мог поучаствовать в ней. Он медленно опустил взгляд на ее ожерелье, затем на талию, на ноги, скрытые под многослойным платьем – прекрасные, длинные, – и снова поднял.
Она засмеялась – как легкий звон колокольчика.
– Невинный не в этом смысле. Ты веришь, что благодетельность является неотъемлемой частью человека, но мне известно обратное. Очень мало тех, кто может нести бремя королевы. Ты уверен, что нашел одну из них?
Вен знал, что это очередной вопрос с подвохом, о которых предостерегал Далеину. Но перед ним ведь Фара – ее смех, ее глаза, – он не мог лгать.
– Да, уверен.
Она вскинула руку, а затем опустила ее с драматичностью актрисы.
– Вот видишь? Невинный. Ты знаешь, я хотела услышать другой ответ. И да, я шпионила за тобой до того, как вы вошли. Хотя наш разговор был честным, я должна признать, Далеина очаровательная собеседница. Обычно кандидаты так беспокоятся о себе, что даже не думают обо мне или о ком-то еще, лишь о том, чтобы представить себя во всей красе. Но ты… Ты пришел сюда, во дворец, с кандидатом, отлично осознавая, что я могу окрестить вас обоих предателями и убить за секунду и никто не усомнится во мне, не станет задавать вопросов. Ты рискнул своей жизнью и жизнью невинного ребенка – доверив в руки того, кто однажды уже предал тебя. Почему ты до сих пор мне доверяешь?
Это уже был вопрос Фары, понимал он, а не королевы. Он моргнул, пытаясь сформулировать ответ. Он должен на нее злиться – за все, что она с ним сделала, за то, чему позволила случиться с деревнями, за то, что пыталась сделать сейчас, демонстрируя силу, хотя знала – должна была знать, – что ее силы слабеют. Но он не злился. Он не был уверен в своих чувствах, но точно не злился. Поэтому он ответил, как мог:
– Вы моя королева.
Фара посмотрела на него через зал.
– Оставьте нас, – сказала она страже.
На этот раз Вен не стал возражать. Она была его королевой, неважно, доверяет он ей или нет. Учитывая все, что было в прошлом, он понимал, что, скорее всего, он ей не доверяет. Он дождался, пока стражники закроют за собой двери, прежде чем произнес:
– Я знаю, что в тех городах не было предателей. Знаю, что ты теряешь контроль. Духи отказываются тебе подчиняться, и ты не можешь остановить их, хотя и предугадываешь их действия. Поэтому я взял кандидата. Не потому что не доверяю тебе, а потому что не доверяю им. Духи убьют тебя рано или поздно, и я не позволю им уничтожить все, что ты создала, когда это произойдет.
– Как долго ты мечтал сказать мне это?
– С тех пор как ты меня изгнала.
– Мечты сбываются. – Она смотрела на него, то ли забавляясь, то ли изучая. – Значит, ты мой верный, покорный слуга, отдающий долг Рентии.
– Всегда.
– Тогда докажи. Покажи, как ты верен. – Она расстегнула пуговицу на шее сзади. Платье соскользнуло с ее плеч, груди, талии, бедер и ног, упав к лодыжкам. На ней больше не было ничего, ее идеальное тело будто сияло как солнце.
Он подошел к ней, положил руки на ее грудь и поцеловал, будто она была самым ценным сокровищем в Рентии. И она им была… хотя каждую ночь и каждый день он готовился к ее смерти.
Сняв с себя чудесное платье и ленты, Далеина вышла из дворца на мост, где ее ждали Гамон и Байн.
– Ну? – спросил Гамон.
Байн гавкнул, словно поставив вопросительный знак в конце, будто тоже хотел задать вопрос, но не умел выговаривать слова.
Присев на корточки, Далеина положила руку Байну на шею. Она заметила, что люди на мосту косились на волка, но ей было плевать. Она прошла! С трудом. Она должна радоваться, а не чувствовать себя так, будто ее схватил за подбородок… волк и встряхнул.
– Вен все еще там. Она захотела поговорить с ним.
– А ты?
Далеина засмеялась, вся дрожа.
– Я выставила себя дурочкой.
– О, Далеина, мне жаль. Знаю, ты так старалась, чтобы…
Она махнула рукой, требуя его замолчать.
– Я пойду на испытания. Было бы лучше, если бы я не начала мямлить перед королевой, но она… она человек, как и я. Она была студенткой, стала кандидатом, потом преемницей, а потом королевой. Как и должно быть. Но разница между мной и ею… Ты видел ее, Гамон?
– Мне не выпало чести.
– Тебе будто бы позволили взглянуть на солнце. Мне никогда не удастся стать ею. Она такая, как если бы взяли всех женщин Рентии, собрали их самые лучшие качества и слепили одного человека.
Гамон положил руку ей на плечо.
– Встреча с королевой должна восхищать.
Она понимала. Дворец, тронный зал… Не очень-то это отличалось от поведения директрисы, когда та приветствовала их в академии. Так делали специально, чтобы соблюдалась иерархия. Но знать, что это все мнимое, и не реагировать на это – две разные вещи.
– Мне будто опять пятнадцать лет, я делаю вид, что мое место в академии, хотя знаю, что не дотягиваю до их уровня. – Она зарылась носом в мех Байна, понимая, что ее щеки горят от смущения. – Гамон, что, если мне не суждено пройти? Что, если я просто упрямый ребенок с мечтами, которые давно должна была перерасти?
– Далеина… – Он колебался. – Ты не обязана проходить через все это, если не хочешь. У тебя есть выбор.
Она подняла голову.
– Не это ты должен был мне сказать. Тебе следовало сказать, что у меня все получится, чтобы я не сомневалась в себе, что уже многое преодолела.
– Ты и правда многое преодолела, но это не означает, что ты не можешь выбрать для себя другой путь. – Он выглядел серьезным. Солнце светило из-за листвы за его спиной и подсвечивало его, словно небожителя, будто он цитировал пророчество. В отличие от солнца королевы, казалось, будто он и впрямь излучает тепло. Далеине нравилось это в нем, даже когда он нес чепуху. – У тебя широкий выбор, и ты не обязана следовать по одному пути лишь потому, что готовилась.
– Годами готовилась, – заметила она.
– У тебя еще много лет впереди, чтобы стать той, кем ты хочешь.
Она медленно встала, по-прежнему гладя волка, и задумалась, правильно ли его поняла.
– Ты пытаешься отговорить меня от испытаний?
– Далеина. – Он взял ее за руку. – Дорогая Далеина, ты мне небезразлична, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Вини мою лекарскую натуру. Вини мое сердце. Но я хочу, чтобы ты была цела и невредима. – Он нежно коснулся ее щеки и намотал прядь ее волос на свой палец.
– Это была моя мечта с детства. – Она не могла поверить, что он сказал это. Наверняка он ее проверяет, проверяет ее решительность, может, по приказу Вена. «Он знает, как много все это для меня значит». – Я не могу отступить.
– Можешь. Ты не хочешь. Но ты можешь изменить свое решение. Далеина, мечты меняются. Будущее не предопределено. Ты можешь пойти со мной, помогать мне в деревнях. Я стану профессиональным лекарем, как только пройду тесты…
– А я буду твоей личной охраной?
– Ты будешь защищать деревни, как и хотела. Тренировки тебе по-прежнему пригодятся, ты по-прежнему будешь служить Аратею. Но не станешь мишенью. Преемницы редко живут долго.
Она покачала головой. После всего, что она преодолела, всего, что видела, пока он лечил ее, заботился, пока она была слепой…
– Далеина, моя Далеина, ты постоянно трудишься. Задумайся на минуту, действительно ли это то, чего ты до сих пор хочешь? Ты говоришь себе это годами, но правда ли это? Или ты поступаешь так, потому что считаешь, что обязана? Потому что уже потратила столько лет? Потому что другие ждут этого от тебя? Из-за сестры, родителей и чемпиона Вена? Далеина, скажи, чего ты хочешь?
Ее спас от ответа Байн, завыв. На этот раз это был не вопрос, а предупреждение. Далеина машинально изучила округу и обнаружила шесть древесных духов. Так близко ко дворцу – это не странно. Там сотни духов разных размеров. Но эти шестеро другие – старше, сильнее, злее, и Далеина почувствовала, что они смотрят на нее. Она обернулась: поблизости не оказалось людей. Наступил обед, и лишь несколько человек шагали по соседнему мосту. Никого рядом. Отсюда Далеина даже не видела дворец и стражу.
Шестеро духов вылетели из-за деревьев и, взявшись за руки, направились стеной навстречу Далеине. Она покрылась мурашками. Их глаза недобро смотрели на нее. Встав, она толкнула Байна за спину.
– Чего вы хотите? – спросила Далеина.
Она не ждала, что они ответят: ни разу не видела достаточно смышленого духа, умеющего говорить. Настолько сильного она никогда не вызывала.
– Тебя, – ответили они.
Они все говорили – тоненькими, шуршащими голосами, будто разговаривал сам ветер:
– Ты должна узнать что-то. Тайну. Да, тайну. – Слова разносились среди них, и Далеина уже не понимала, который дух разговаривает. У них не было ртов. Слова будто текли из них, обволакивая ее, а затем растворялись.
Байн завыл, вздыбив шерсть.
– Для твоих ушей, только твоих. Только, только, Далеина, Далли-далли-далли-далеина. Только для тебя, тайна для тебя.
Гамон подвинулся ближе к ней.
– Вы знаете мое имя, – сказала Далеина. – Откуда? Кто вас послал?
– Кто-кто, спросила маленькая совушка. О, совушка, у нас тайна для тебя, только для тебя, для тебя. Иди. – Они протянули похожие на прутики руки, двигая пальцами со множеством суставов, точно играя на невидимой арфе.