Зайдя в свою комнату, Далеина обнаружила там Гамона, он будто знал, что она придет. Он тут же встал и закрыл дверь.
– Не могу перестать думать, что на ее месте могла оказаться ты. Прости. Знаю, ты грустишь о ней, и мне тоже следует, но мы были с ней незнакомы. Зато я знаю тебя и не могу перестать представлять тебя в той сфере. Тебя ведь почти что постигла та же участь. – Он смахнул локон волос с ее шеи и обнял, прижав свою щеку к ее щеке. Далеина позволила ему себя обнять.
Находиться в академии без Мари ей казалось неправильным. Неправильным казалось даже, что академия существует без нее. Но она существует. Они вернулись всего два дня назад – с телом Мари, завернутым в ткань. Не остановились, пока не добрались до башни, а потом кандидаты разделились – кто-то отправился домой, кто-то в академию. Далеина пришла сюда с телом Мари и стояла рядом, когда Зия все рассказывала. Она не понимала, откуда у друзей силы говорить об этом. Потом она закрылась в своей комнате и больше ни с кем не разговаривала.
Их комнаты остались нетронутыми: новые студенты пока не прибыли. Комната Мари осталась точь-в-точь, какой была, – с расписанием уроков на двери, хотя ее вещей не было. Она собрала все, когда уходила на тренировку со своим чемпионом, как и другие девушки. Видимо, все вещи теперь остались у смотрительницы Унды.
Далеине казалось, ее комната больше ей не принадлежит. Вещи все еще лежали в сумке. Сидя на кровати, она ощущала себя чужаком. Держалась за Гамона, будто он оставался единственной ниточкой, соединявшей ее с прежней собой.
– Знаю, мне полагается сказать много чего, например, что теперь она обрела покой и что время залечит раны, но все это не поможет, верно? – Гамон гладил ее по голове.
Далеина положила голову ему на плечо.
– Не поможет.
– А что поможет? Скажи, и я сделаю.
Она услышала, как распахнулась дверь. Не пошевелилась, хотя ощутила, как напряг спину Гамон, будто хотел встать, но остался сидеть с ней, обнимая.
– Я знаю, что поможет. – Чемпион Вен.
Далеина подняла голову.
Он закрыл за собой дверь.
– Королева Фара дала свое согласие. Мы найдем виновных духов – и убьем их.
Она уставилась на него. Гамон рядом тоже таращился, раскрыв рот, точно забыв, как работает челюсть. Руки Далеины сжались в кулаки.
– Вы правы, – сказала она. – Это поможет.
– Мне не нравится эта идея, – громко пробормотал Гамон.
Вен задумался, не выгнать ли мальчишку. Ему необязательно было идти с ними. На самом деле втроем они едва входили на крошечную платформу, место засады для охотников за границами города. Но Далеина его опередила.
– Тогда уходи, – сказала она.
Гамон рылся в своем лекарском снаряжении, и Вен наблюдал, как тот пересчитывает баночки с быстродействующими мазями, перевязочные материалы и скальпели.
– Ни за что я не уйду. Кому-то придется зашивать вам раны потом. Я лишь сказал, что мне все это не нравится. Не говорил, что делать этого не нужно.
Далеина моргнула.
– Ты не будешь нас отговаривать? Говорить, что это кровожадно? Убеждать, что Мари бы всего этого не хотела и что такое поведение недостойно кандидата? Что подобное навредит Аратею больше, чем поможет? Что духи аморальны и просто не могут противиться своим инстинктам? Что они часть дикой природы, из которой состоит мир?
– Нет.
– Отлично.
Эти двое уставились друг на друга, и Вену показалось, он упускает какую-то большую часть их беседы.
– Вы только что впервые поссорились, сладкая парочка? – спросил он.
– Кажется, да, – мрачно ответил Гамон.
– Ха. Гораздо менее драматично, чем бывало у меня. Теперь мы можем заняться делом? – Он избавил Гамона от еще одного колкого взгляда. – Без дальнейших комментариев, если можно.
Далеина закрыла глаза и замерла, с ее лица исчезли все эмоции. Вен узнал поведение – она мысленно искала духов вокруг. Он ждал, терпеливо, почти терпеливо, не очень терпеливо. Пальцы чесались, желая взяться за нож – такой приятный вес в руке, но нет, рано. Если они хотят сохранить эффект неожиданности, лучше не выглядеть как опасные убийцы.
Она открыла глаза.
– Одного нашла.
– Быстро ты, – сказал Гамон.
– Я просил без комментариев, – вставил Вен. – Сам факт того, что один из них поблизости, подтверждает то, что они выслеживают сильных женщин в Аратее. – Все преемницы и кандидатки собирались в столице в ожидании, когда королева объявит рейтинг новых преемниц. Сата была первой в списке – старшие преемницы хотят узнать, поднялись ли они по списку, а младшие хотят знать, какое место они заняли относительно остальных.
– Приближается, – сказала Далеина. И добавила: – Сказала же, он не сможет отказаться.
– Как ты его завлекла? – Вен сомневался, что она достаточно сильна, чтобы контролировать даже одного из шести духов, которые пересилили Сату и Мари, но Далеина настояла.
– Я попросила его прийти и убить меня.
Вен вытаращился на нее.
– Говорил же, мне это не нравится. – Гамон взял скальпель, точно тот был оружием, и замер. – У нее пугающе сильное желание принести себя в жертву.
Вен нахмурился и ткнул в Далеину пальцем.
– Позже об этом поговорим. – Теперь очередь Вена. Он забрался повыше, заняв позицию между ветками, и сконцентрировался, чувствуя, как ускоряется сердце и потеют руки. Он понял, что скучал по этим ощущениям. Чистая битва. Одна ясная цель: уничтожить противника. Вен приготовил лук, натянул тетиву и приготовился выпустить стрелу. Вгляделся в листву…
Вот он.
Прицелился и выстрелил.
Стрела угодила в дерево. Вен снова прицелился, снова выстрелил, замечая мельчайшее движение среди деревьев. Вторая попала – раздался вопль. Нужно закончить начатое быстро и тихо. Перепрыгивая по веткам, Вен помчался на звук. Дух был там, стрела попала в его деревянное бедро. Кора – его кожа – разрасталась, затягиваясь вокруг стрелы и твердея.
Вылечившись, дух начал двигаться быстрее, спеша к платформе, где ждали Далеина и Гамон в окружении горевшего мха. Вен почувствовал, как его губы складываются в ухмылку, точно оскал волка. Он прыгнул прямо на духа, и его нож угодил тому точно в горло.
Духа сложно убить: они не животные из костей и крови, по крайней мере не всегда. Могут взлететь на дерево, или взмыть в воздух, или нырнуть в воду. Этот был древесным. Вен поймал его, когда тот попытался врасти в кору, вонзил несколько ножей в его древесину, железо которых препятствовало трансформациям.
У него было лицо ребенка. Вен пожалел, что посмотрел на него. Круглое лицо с детскими губками, пухлыми щечками и носом-кнопкой, только глаза полностью зеленые, без белков, и волосы из мха. Руки и ноги длинные и тонкие, как прутья; дух схватил Вена, пытаясь зажать его между ветками.
– Не надо, – сказал он скрипучим голосом. – Пожалуйста, не надо, не надо, не надо.
Вен ненавидел тех, что умеют разговаривать. Легко забыть, что они не люди, думать, что у них нет чувств, что они не умеют сопереживать, когда не разговаривают. Он продолжил сжимать свой любимый нож.
– Сата тоже просила остановиться, когда ты убил ее? – спросила Далеина, забравшись на дерево рядом. – А Мари? Они умоляли их пожалеть? А что сделал ты?
– Не буду, не буду, больше не буду.
– Мы тебе не верим, – сказал Вен. – Не так ли, Далеина?
– Ты пришел убить меня, – сказала Далеина.
– Ты приказала! Ответил команде. Всегда отвечаю командам. Всегда, всегда. – Он продолжал бормотать, на его глазах блеснули зеленые слезы.
– Ты ослушался королеву, – сказал Вен. – Вот твоя судьба. – Он выдернул обратно свой нож и вонзил духу в шею. Тот растворился под ним, превратившись в дерево. Вен промахнулся. – Далеина, осторожно!
Далеина тоже сжимала нож, готовая замахнуться, когда дух полетел к ней. Заскочив на ветку, Гамон рассек кору скальпелем. Из тела духа полезли шипы, толстые и острые, как лезвия. Вен прыгнул на духа, срезая шипы. Он обрубил несколько, а затем Гамон вонзил скальпель духу в глаз.
– Запомни меня, – сказал Вен, снова и снова втыкая нож в тело духа, – я смерть всех нарушителей клятв, предателей и обманщиков. Запомни меня, я твой последний закат, ночь без рассвета, зима без весны. Я боль в твоем наслаждении, тишина в твоем крике, пустота в твоей жизни. Я охочусь на смерть. – Наконец дух вздрогнул и замер с распростертыми на ветках руками.
Вен услышал, как Далеина жадно втянула ртом воздух. Он ожидал, что она испугается. Убивать духов непросто.
– Поэтично, – сказала она.
– Находит иногда, – сказал Вен, а потом добавил: – А сейчас нам пора уходить.
Кора на теле духа изменилась: посерела, ссохлась, а затем скукожилась и вросла в ветку дерева, став черной, точно после пожара.
– Пошли. Скорей. Возьмите фонарь.
– Давайте я осмотрю ваши раны, – сказал Гамон, вытащив медицинскую сумку.
– Сначала выживание, потом исцеление, – отрезал Вен. Он помог Далеине подняться на ноги. Она держалась за бок. – Кровь идет? Или сможешь прыгнуть?
– Смогу.
Подхватив фонарь, набитый тлевшим мхом, Гамон взял ее за руку, и вместе они поспешили за Веном, который уже запрыгнул на соседнее дерево, пока черная кора разрасталась по стволу и веткам. Они поспешили убежать подальше от мертвой древесины, заражавшей другие деревья. За спиной Вен услышал треск и последовавший за ним глухой удар – дерево рухнуло. Остальные деревья вокруг тоже начинали падать.
Потребовался целый час, чтобы отойти на безопасное расстояние. До рассвета еще оставалось несколько часов. Достаточно времени, чтобы прикончить еще парочку духов. Вен ждал, пока Гамон осмотрит их двоих, перевяжет раны и заставит выпить неприятное снадобье из трав, которое должно было остановить инфекцию.
Двух следующих духов убить оказалось просто. Далеина завлекла тех на их маленький островок света, и Вен напал из тени. Дух не получил ни шанса, ни предупреждения, ни пощады. И снова лес начал погибать под их ногами, и снова им пришлось бежать, избегая лесных стражников и выбирая незаселенные деревья.