Воспоминания о матери так ее напугали, что она начала вырываться из его объятий. Он замер на мгновение, не понимая, чем обусловлена подобная реакция. Затем что-то пробормотал и поставил ее на землю.
Кларисса, шатаясь, побрела в сторону. В ярком свете факелов она почувствовала себя загнанным зверем, ослепленным пламенем костра. Безжалостный преследователь снова настиг ее. Тогда она закрыла глаза и стиснула зубы, чтобы не броситься в его объятия и не позволить ему завершить начатое.
Ферруччио положил руки ей на плечи и снова притянул ее к себе. Она неподвижно стояла, и, он, восприняв это как согласие, накрыл ладонями ее грудь и, нежно теребя губами мочку ее уха, прошептал:
— Я не собирался так далеко заходить. Я коснулся тебя, ты ответила и...
Кларисса вырвалась из его объятий. На этот раз он не стал за ней идти. Поправив юбку и надев топ, она презрительно посмотрела на него.
— Ну конечно, это я во всем виновата, потому что ответила.
Ферруччио засунул руки в карманы, и под молнией его джинсов наметился внушительный бугорок. Кларисса тяжело сглотнула.
— Я не говорю, что ты виновата. Напротив, я злюсь на самого себя за то, что чуть было не овладел тобой, хотя собирался ограничиться поцелуем. Я никогда не теряю над собой контроля, не поддаюсь азарту.
— Неужели? Прости, но я тебе не верю.
Он серьезно посмотрел на нее.
— Думаешь, я стал бы тем, кем являюсь сейчас, если бы позволял либидо влиять на мои решения и поступки?
— Ты же мужчина, не так ли? Я бы сказала, что либидо твой единственный советчик, когда дело касается женщин.
— В таком случае ты плохо знаешь мужчин. По крайней мере настоящих. Мужчина, которым управляет либидо, — незрелый дурак, сводящий на нет все свои достижения, совершая неправильные поступки в неправильное время по неправильным причинам.
— Согласна. Значит, ты хочешь сказать, что я заставила тебя потерять твой легендарный контроль над собой? Странно. Ведь ты меня совсем не хочешь. Для тебя это всего лишь попытка устранения врага.
Он издал смешок.
— Очевидно, ты понятия не имеешь, что значит быть моим врагом. Если ты думаешь, что я чуть было не овладел тобой прямо здесь, потому что не хочу тебя, то ты плохо знаешь мужчин.
— Ты просто возбудился от игры, в которую играешь. Игры, целью которой является навязать свою волю единственной женщине, сказавшей тебе «нет».
— Твое сопротивление всегда приводило меня в ярость, поскольку я чувствовал, что ты тоже меня хочешь. Сейчас, когда я знаю, как велико это желание, я хочу тебя еще сильнее. Но я овладею тобой, Кларисса, только когда ты сама будешь меня об этом умолять.
Она бросила на него испепеляющий взгляд.
— Смотри не лопни от переизбытка самомнения. Впрочем, это был бы заслуженный конец и наилучший выход из ситуации. То, что я тебя хочу, вовсе не означает, что я собираюсь уступать своему желанию. Я люблю шоколадные конфеты, но почти их не ем.
— Об этом можешь не беспокоиться. Я предлагаю тебе удовольствие, благодаря которому ты не только не располнеешь, но и будешь оставаться в отличной форме.
Клариссе казалось, что она находится в крошечной комнатке, стены которой постепенно сдвигаются. Этот мужчина был воплощением соблазна, но она должна была перед ним устоять.
Единственный способ, который пришел ей в голову, — это попытаться его разозлить.
— Почему бы тебе не перестать притворяться? Ты ведь хочешь меня только потому, что я дочь короля, не так ли? У тебя есть все, но судьба предлагает тебе еще больше. Ты можешь стать королем Кастальдинии, а я нужна тебе лишь как подходящий аксессуар для укрепления твоего нового статуса.
Его глаза опасно сверкнули, на губах заиграла легкая улыбка, от которой взрослых мужчин пробивал холодный пот.
— Мне было очень интересно узнать твое мнение о моих намерениях, Кларисса. Наша встреча подошла к концу. Можешь возвращаться к своему драгоценному папочке и пожаловаться ему на жестокого злодея, которому он принес тебя в жертву. Пусть он тебя утешит и объяснит, почему ты должна вернуться ко мне и умолять, чтобы я сделал тебя своей.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Кларисса вернулась домой.
Точнее, ее туда доставили. Люди Ферруччио безукоризненно выполняли его приказы.
Она прямиком направилась в отцовские покои, отчаянно надеясь, что все сказанное ей Ферруччио неправда. Ей нужно было собраться с духом, поэтому она решила немного постоять в коридоре, прежде чем войти в спальню.
— Рисса, mia dara figlia, где ты была всю ночь?
У нее чуть не случился разрыв сердца, когда она услышала у себя за спиной голос отца, который в последнее время редко вставал с постели.
— Как будто ты не знаешь, — повернувшись, отрезала она.
Его губы плотно сжались, отчего односторонний перекос лица, последствие инсульта, стал еще более заметен. Ее грудь сдавила боль, и она начала проклинать Ферруччио с новой силой. По его вине она впервые в жизни нагрубила отцу, который сейчас, как никогда, нуждался в ее поддержке.
Он жестом пригласил ее пройти в гостиную. Ей было больно наблюдать за тем, как он хромает, опираясь на трость и волоча парализованную ногу. Опустившись на ближайший стул, король с минуту восстанавливал дыхание и лишь затем произнес:
— Я только знаю, что ты сегодня встречалась с Ферруччио.
— Встреча заняла больше времени, чем ожидалось. — Кларисса постаралась скрыть свой гнев и разочарование. Нужно было все выяснить, прежде чем кого-то винить. — Ты знаешь, почему он захотел вести переговоры именно со мной? Ее отец тяжело вздохнул.
— Если ты представляешь, что за человек Ферруччио Сельваджио, ты должна знать, что он никогда не называет своих причин. Но у меня есть некоторые предположения.
Кларисса напряглась.
— И какие же?
— Он тобой интересуется. Всегда интересовался.
Ее словно ударили под дых.
— И ты, несмотря на это, послал меня к нему.
— Почему ты так злишься, Рисса? — В голубых глазах отца промелькнула тревога. — Он тебя... расстроил?
— Это слишком мягко сказано.
Его тревога уступила место ярости. На мгновение Кларисса увидела в нем могущественного короля, который сорок лет правил Кастальдинией и превратил ее в рай на земле.
— Что он сделал? Скажи мне.
— Главное то, что его совсем не интересовали мои деловые качества. Зачем ты послал меня к нему, если знал, что его интерес ко мне сугубо личного характера?
— А почему тебя это так возмущает? — Типичная реакция. Ее отец имел привычку отвечать вопросом на вопрос. — Я никогда не понимал, почему ты так с ним холодна. Думаю, нам очень повезло. Он станет моим кронпринцем и будущим королем. Я не против, если он станет для тебя кем-то большим.
Ее мужем? У Клариссы это в голове не укладывалось.
— И ты решил, что представилась отличная возможность для сводничества?
— Какой отец не воспользуется любой возможностью, чтобы сделать дочь счастливой?
— И ты решил, что Ферруччио — это мое счастье?
— Тебе нужен такой человек, как он.
— Таких, как он, больше нет.
— Полностью с тобой согласен. Он лучшая партия для тебя.
— Dio, Padre... — Ну как можно так заблуждаться!
Неожиданно Клариссе в голову пришла одна мысль. Что, если это побочный эффект болезни? Отец говорил ей, что постоянно что-нибудь забывает и не может сосредоточиться. Что, если он боялся умереть и оставить ее одну? Возможно, он узнал, что Ферруччио ее преследовал, и решил воспользоваться этим шансом. Как она могла порицать его за то, что он хотел лучшего для нее?
В любом случае сейчас это не имело значения. В первую очередь нужно было думать о надвигающейся катастрофе, о которой так хладнокровно рассказал ей Ферруччио.
Она глубоко вдохнула.
— Правда, что Кастальдинии угрожает опасность?
Король прищурился.
— Это Ферруччио тебе сказал?
— Пожалуйста, скажи мне, что он преувеличивает.
— Наверное, пришло время сказать тебе правду. — Он отвел взгляд, и Кларисса приготовилась к худшему.
— Наверное? Dio Santo, почему ты решил, что вообще должен ее от меня скрывать? Padre, я взрослая женщина, дипломированный специалист, народ избрал меня членом Совета. Как ты можешь скрывать от меня такие важные вещи? Как тебе это удается, когда всем остальным, похоже, все известно?
Его губы дернулись.
— Может, я уже и не тот, что прежде, но мое слово по-прежнему закон для моих подданных. Я распорядился, чтобы никто ничего тебе не говорил.
Кларисса была готова рвать на себе волосы.
— Почему?
— Потому что, какой бы взрослой и сильной ты ни была, ты всегда будешь моей маленькой девочкой, Рисса. Потому что во всех бедах Кастальдинии виноват я, и мне было стыдно тебе в этом признаться. Я надеялся, что смогу все исправить и мне не придется видеть разочарование в твоих глазах.
По щекам Клариссы покатились слезы. Она бросилась к ногам отца, крепко его обняла и зарылась лицом в его грудь, как часто делала в детстве.
— Ты никогда его там не увидишь, Padre. Ты всегда будешь моим героем.
Отец прижал ее к себе здоровой рукой, а другой, пораженной болезнью, начал легонько поглаживать по волосам, пока рука не ослабла и не упала вниз. Тогда он наконец заговорил:
— Все началось около десяти лет назад. Я нажил себе много врагов внутри Кастальдинии, и это дало возможность внешним врагам найти лазейки и просочиться в страну. Я виноват в том, что скрывал это от всех, кроме некоторых высокопоставленных лиц. Затем у меня случился инсульт. Для народа Кастальдинии и остального мира единственная проблема нашей страны связана со спадом в экономике, но это только верхушка айсберга. Да, Леандро и Дуранте делают все возможное, чтобы предотвратить кризис. Сейчас ситуация кажется стабильной, но это лишь затишье перед бурей. Если мы в ближайшее время не выберем кронпринца и будущего короля, кризиса не избежать. Внутренние проблемы ослабят королевство настолько, что оно рухнет под натиском внешних врагов и превратится в их сырьевую базу. Леандро и Дуранте могут это на время приостановить, но они оба отказались от короны. Признаюсь, у них были на то веские основания. Они оба весьма влиятельны, но только король может навести в стране порядок. Ферруччио — единственный, кто обладает политическим и экономическим влиянием, достаточным для поддержания суверенитета Кастальдинии.