Появился Спиро, остановился и равнодушно оглядел сидящих на палубе виновников переполоха.
— Это опять ты? — спросил Спиро. — Девку в трюм! Какой шайтан ее оставил на палубе? Этого бабника за борт, пусть охладит свою похоть!
Боцман завыл, заползал у ног Спиро, хватая того руками. Грек смачно ударил его в голову и ушел, не заботясь о последствиях. А они свершились тут же. Боцмана приволокли к борту и перевалили через него, оравшего и умолявшего о милости. Матросы же ликовали в душе, разделываясь с ненавистником и живодером, не думая о том, что завтра другой, уже из их среды, будет издеваться над ними ничуть не меньше прежнего.
Асю же затолкали в трюм, не обращая внимания на ее слезы и оправдания. В море приказ исполняется быстро и неукоснительно. Она это поняла твердо.
Глава 12СМЕНА ХОЗЯЕВ
Почти полный штиль не позволил судну нормально продвигаться. Лишь к вечеру паруса надулись, и ход увеличился. Спиро злился и вымещал на кормщике свое неудовольствие.
— Этак до вечера завтрашнего дня до места не доберемся! — бурчал он.
— Не извольте беспокоиться, хозяин. Ветер, слава аллаху, благоприятствует, и к вечеру будем на месте.
— А если ветер переменится?
— Значит, так предопределено Господом нашим. Иншалла!
— Во имя аллаха, милостивого и милосердного! — четким речитативом протянул Спиро и направился в каюту совершать положенную при заходе солнца молитву.
Утром Асю выпустили вместе с остальными девушками подышать воздухом. Качка ощущалась слабо, но многие пленницы мучались, шатались по палубе с зелеными лицами, хватаясь руками за все, что ни попадалось. Им дали забортной воды помыться, приказали вымыть помещение, где они провели последнюю ночь. Тут же поставили котел с вполне съедобной рыбной похлебкой. Каждой даже дали по яблоку, да и лепешек было много. Девушки повеселели, после работы и завтрака они уже смелее оглядывали море.
— Ой, как страшно, девки! — сказала Нюрка испуганным голосом. — Земля-то куда подевалась? Господи помилуй!
— Видать, далеко она, и потому не видна, — неуверенно ответила Ася.
— И ничего-то не видно! Одна вода, и ту пить невозможно — соленая.
— Несет нас в преисподнюю, девки! — вопила суматошно Дашка, округлив и без того большие круглые глаза. — Небось, в ад нас волокут, а?
— Так это давно нам было известно. В ад и есть. И не выбраться нам из него по гроб жизни.
— Знать, судьба наша такая, — тихо промолвила Нюрка. Девушки засопели носами, полились слезы.
— Хоть бы чего узреть, девки! — причитала Марфа. — Глаза не на чем остановить. Жуть берет.
А все же тут лучше, чем внизу, — отозвалась Ася. — Тут простор и воля. Вон и птицы летают вдали. Видать, земля там.
— Птицам что — им везде дом.
Появился Думбур. Он загнал девушек в трюм и закрыл решетчатый люк. Днем их опять выпустили, но скоро опять согнали вниз. На горизонте неясно синел берег, а чуть ближе светлели паруса чьих-то судов.
— Вот, хозяин, и берег завиднелся, — сказал кормщик, указывая на синеву у горизонта. — Как я и обещал, вечером будем в Трабзоне.
— Что за паруса виднеются? — спросил Спиро.
— Кто ж их разберет. Мало ли тут купцов да рыбаков счастья ищут.
— А разбойники?
— Что ж, и разбойники попадаются. Куда без них? Сколько будем плавать, столько и они будут за наш счет пробавляться.
— А если нападут?
— Аллах не всегда зол на купца, ну а если что случится, будем считать, что в том виден перст Божий. На все воля аллаха. Он — наша вера, наш заступник, наша жизнь. Тебе, хозяин, это трудно понять. Ты не истинный мусульманин. Тебя Господь на том свете накажет.
— Подавись ты словами своими, собака паршивая!
Спиро злобно сплюнул, но вспомнил, что на палубе делать этого не стоит, и незаметно вытер плевок носком башмака. Он огляделся и пошел в каюту.
Ровный западный ветер ходко гнал судно вдоль берега, незаметно приближая к нему. Кормщик напряженно вглядывался в его очертания, ища приметы и знаки, по которым легко ориентироваться и находить правильный путь. Эти простые и незаметные непосвященному человеку приметы легко узнавались моряками, и теперь кормщик уверенно вел свой двухмачтовик. Берег был знаком, и всегда можно укрыться в бухте или заливе в случае внезапного шторма.
Суда на горизонте продолжали идти параллельным курсом, едва заметно сближаясь. Кормщик слегка нахмурился, но решил, что они тоже идут в Трабзон из Синопа и держатся ближе к берегу. Так часто плавали турецкие купцы, опасаясь далеко отходить от земли.
Ближе к вечеру, когда можно было ожидать появление мыса, за которым в двадцати милях раскинулся порт, кормщик позвал Спиро.
— Видать, Всевышний решил испытать нас и натравил разбойников.
— Почему ты так говоришь? — вскричал Спиро испуганно и заметался глазами по горизонту.
— Корабли резко изменили курс и идут прямо на нас. Веслами помогают, и ход у них порядочный. Нам не уйти.
— Так прибавь парусов! Чего стоишь, изменник?!
— Больше не прибавишь, все в деле, а ветер слабый. Решай, что делать, хозяин. Твое слово последнее.
— О, аллах, смилуйся над рабом твоим! Ну что тебе обещать? Все исполню, только отврати от меня этих разбойников!
Аллах не отвратил. Он даже не подал никакого знака. Зато суда преследователей быстро приближались. С носа переднего грохнула пушка, приказывая лечь в дрейф. Спиро заметался, требовал не спускать паруса.
— Хватай оружие! Всем заплачу по-царски! Защищайте корабль!
— Нет, хозяин, люди не послушают тебя, — спокойно ответил кормщик. — Ясно же, что сил у нас мало. Против трех кораблей сладить невозможно. У них пушки.
— Измена! Измена! Всех на виселицу!
— Погоди тратить силы, хозяин. Скоро они тебе понадобятся. Осталось недолго. Видишь, как они несутся.
Матросы сами, без приказа, бросились спускать паруса. Торопливым усердием они рассчитывали заслужить прощение и милость. Что с них взять, с нищих моряков, которые работают за кусок лепешки!
Суда, облепленные разноцветной толпой пиратов, стремительно приближались, вода кипела под ударами весел. Ликующие крики холодили души обреченных и парализовали волю к сопротивлению. Об этом никто и не думал.
Разбойники быстро сбросили паруса, подняли весла и забросали несчастное судно Спиро крючьями. Моментально борта стянулись, и толпа ревущих головорезов ринулась на палубу. Никто не сопротивлялся, но пираты от избытка воинственного пыла успели убить двух матросов и нескольких ранить.
Начался неистовый грабеж и разорение. Нападающие моментально обнаружили запертых пленниц, и восторгу их не было границ. Ася не успела по-настоящему испугаться и осознать, что делается, как оказалась в лапах какого-то верзилы и, вопя от ужаса и бессилия, вынуждена была стерпеть насилие и бесчестие. Все пронеслось в тумане отвращения и страха, с воплями отчаяния, боли и крови.
Когда первый пыл пиратов остыл, судно уже представляло собой полуразвалившееся корыто с грудой наваленного на палубе добра. Выволокли спрятавшегося Спиро. Глаза его от страха вылезали из орбит, он вопил бессвязно и непрерывно. Его изрядно избили и тут же вздернули на рее за ноги. Лицо его, налитое кровью, готово было лопнуть, но он продолжал изрыгать мольбы и проклятия.
Когда пираты опомнились и натешились, они перетащили добро на свои суда, захватив и пленниц. Их сгоняли ударами палок, как скот.
Командиры подгоняли пиратов, и все совершалось быстро и без лишних слов.
Ася не могла прийти в себя от случившегося, да и остальные пленницы тоже. Они сбились около мачты в кучу, прикрывая наготу руками и волосами растрепанных кос. Матросы больше не обращали на них внимания, занятые награбленным добром.
Опускался вечер, ветер крепчал, качка усилилась. Раздался зычный голос капитана, и все бросились ставить паруса. Гребцы схватили весла, и суда отвалили, набирая скорость и уходя на восток с попутным ветром.
Зажглись редкие фонари на корме и носу судов, с берега тоже в сгущающихся сумерках замигали огоньки. Флотилия неслась на восток к неведомым гаваням, и судьба пленниц была им неведома.
Глава 13ВСЕХ РАСПРОДАЛИ
Всю ночь суда неслись в темноте. Пленницы ни на минуту не смогли сомкнуть глаз. Качка изматывала, холод бил ознобом почти раздетых девушек. К тому же их не оставляли в покое пираты, выхватывали то одну, то другую и тащили в глухие уголки. За эту ночь они так измучились и настрадались, что одна несчастная, которую потащили с собой двое разбойников, вдруг вырвалась и с воплем ужаса бросилась к фальшборту. В мгновение ока она сиганула за борт. Крик ужаса вырвался у подруг, а матросы с хохотом схватили другую.
К утру одна девушка лишилась рассудка, и разбойники сами выбросили ее в море с проклятиями и издевательствами. Несчастные потеряли дар речи и в полном отупении уже не чувствовали ничего, кроме желания побыстрее покинуть этот ужасный мир.
К полудню суда стали приближаться к берегу. Там виднелось большое селение, куда и правили пираты. Суда осторожно пристали к полуразвалившемуся причалу, их встречала толпа любопытных.
Хохот и улюлюканье разнеслись по всему берегу, когда толпа увидела на палубе почти голых растерзанных девушек, жавшихся друг к другу и уже не плачущих, а угрюмо молчащих, затравленно смотрящих на продолжение их позора и мучений. Но стыд уже не так мучил несчастных. Они отупели и почти ко всему стали равнодушны. Силы покидали их. Голода не чувствовалось, хотя во рту почти сутки ничего не было.
Важные турки в фесках и тюрбанах стали приходить на корабль, где находились пленницы, рассматривали их внимательно и придирчиво. Щупали руки, ноги, животы, крутили их, смеялись, щелкали языками, похотливо похохатывали. Матросы расхваливали товар, но продажа еще не началась. К вечеру все разошлись. Пленницам дали ведро воды и лепешек, сухих и твердых, как камень. Не все смогли есть, но воду быстро выпили.