— Сафа, — обратилась Асия к служанке, когда вернулась из порта.
— Чего изволите, госпожа?
— Скажи, Сафа, а ты продолжаешь продавать меня Шахабу? — вопрос был таким прямым и неожиданным, что Сафа поперхнулась и покраснела.
— Можешь не отвечать, Сафа. Я и так вижу, что угадала. Придется мне расстаться с тобой. Продам тебя старику, Сафа.
— О госпожа! Я ни в чем не виновата! Хоть сами спросите у Шахаба! Он подтвердит, что я давно перестала вас предавать! Не продавайте меня, госпожа! Я все сделаю, что прикажете!
— Но и Шахаба не забудешь?
— О аллах! Как мне доказать свою преданность госпоже?
— Перестань ныть, Сафа! Судьба твоя решена, но есть еще надежда.
— Госпожа, я все готова выполнить!
— Перестань, говорю! Если хочешь искупить вину, а она очень велика, то будешь докладывать мне, что затевает Шахаб и что тебе поручает, иначе я ничем не смогу тебе помочь.
— Приказывайте, госпожа! Я оправдаю ваши надежды! Я уже сейчас знаю, Шахаб что-то замышляет, но мне ничего не говорит.
Асия напряженно вгляделась в глаза Сафы. «Вроде не врет, — подумала она, наблюдая, как под пристальным ее взглядом Сафа крутила головой, отводила глаза, юлила. Но надо проверить, такая может продать».
Шахаб почти каждый день навещал Асию. Он вел нескончаемые разговоры, уговаривал, клялся, убеждал. Асия старалась оставить его наедине с Сафой, подслушать, что он будет ей говорить, но ничего пока не выяснила.
Время шло, и Сафа стала давать сведения о Шахабе.
— Госпожа, молодой господин намекал мне на какую-то шкатулку. Я не могла понять, о чем он говорит, а он тоже точно не может ее описать. Что за шкатулка?
— Это у него надо узнать, Сафа. А что в ней, он не говорил?
— Не говорил, госпожа, но видно, что очень она его занимает.
— Интересно. Старайся, Сафа.
— Изо всех сил стараюсь, госпожа.
Наконец Шахаб стал просить у нее денег в долг, но она отвечала:
— Почему я должна давать тебе денег? Дела мои идут плохо, и ты о том знаешь. Мне никто не помогает, а воруют все, кому не лень. Занялся бы делом. Пропадешь так, Шахаб.
— Верно говоришь, Асия, пропаду. Но как заняться делом без денег?
— Отец тебе кое-что оставил. Да и брат твой Газван не отказывал в помощи. А ты прогулял все! Хочешь взять в долг, так пиши расписку.
— Асия, ты обижаешь меня! Разве я не отдам?
— Где ты возьмешь? Пиши или уходи. Так просто не дам. Ни одного кабира не получишь от меня!
Однажды Шахаб приехал вместе с братом Газваном. Асия насторожилась.
— Как хорошо, что вы пришли вместе, дорогие родственники! — воскликнула Асия, стараясь не показать смущения и неловкости.
— Родственники должны поддерживать друг друга, — ответил Газван. — А я слышал, что дела у тебя идут не так хорошо, как надо бы.
— Наверное, Шахаб рассказывал?
— И не только Шахаб. Я не равнодушен к твоим делам. Говори, я помогу.
— Да что же говорить. Плохо я разбираюсь в делах, все воруют, а я ничего сделать не могу.
— Это дело поправимое, Асия. Надо взять в помощники Шахаба. Он дела твои поправит.
— Что ты, братец! Пусть Шахаб свои дела ведет, а в мои не суется! Не хочу я этого.
Они поговорили о пустяках, а потом Газван сказал:
— Асия, я обещал отцу заботиться о тебе. Надо мужа тебе подыскать, Асия. Негоже одной жить. Что люди скажут?
— Зачем так торопиться? Я еще не совсем освоилась со здешними обычаями, и мне все кажется иным, непривычным, не таким, как должно быть. Я уже дважды была замужем, и оба раза… Сам видишь, что из этого вышло.
— И все же, Асия, жить одинокой трудно и даже опасно.
— А где безопасно в нашем мире?
— Асия, а разве Шахаб плохой жених? Вы так дружили…
— Да, Шахаб плохой жених, — зло ответила Асия, бросив быстрый взгляд на молчавшего молодого человека. — Он хороший гуляка.
— С тобой трудно говорить, — обиженным тоном ответил Газван.
— Не стоит затевать разговор об этом, Газван. К тому же он мне приходится пасынком, а это почти сын. Можно ли вступать в брак с сыном?
— Я хотел сделать, как лучше. Не отказывай окончательно, подумай сперва.
— И думать нечего, Газван. Выполняй заветы отца, но не во вред мне.
С этих пор тревога не покидала Асию.
Глава 2АМИР-АЛ-БАХР
Тем временем Хадар ибн Наиф не сидел сложа руки. Он взбодрился, как только почувствовал, что слова Асии вполне серьезны, старательно выполнял наказ хозяйки и собирал надежных людей. Он знал многих, но не спешил с выбором.
— Друг мой Хаддад, — сказал он своему старому знакомцу, только что пришедшему на судне из Адена и ищущему работу. — Мне нужны честные люди, а ты столько раз меня подводил, да и другие недовольны тобой. Нужно быть верным и честным. Я в своей госпоже уверен, она плохо не сделает, но и отплатить надо достойно.
— Да что ты смотришь на мелочи! Ты главного не видишь! Ну да, враль, люблю маленько лишнего наговорить, но в главном-то я — кремень. Аллах свидетель правоты моих слов, пусть продлит он радость нашей ханум!
— Еще не нашей, Хаддад. Тебе скоро пятьдесят, а с возрастом болтливость не уменьшается. Ты это помни.
— Клянусь бородой пророка Хусейна, Хадар! Не подведу, а сил у меня хватит на двоих!
Действительно, аллах крепостью Хаддада не обделил. Он слыл в порту одним из самых сильных моряков, и на праздниках редко кому удавалось одолеть его в борьбе. Был он массивен, коренаст, борода начиналась от самых глаз, курчавилась жесткой проволокой. Руки с длинными цепкими пальцами привыкли тянуть и крепить снасти в любую погоду.
— Смотри, Хаддад! Бороду Хусейна не выдрать, а вот твою… Слушать будешь меня беспрекословно. Я для тебя амир-ал-бахр, а ты не хуже меня знаешь, как поступают в море с ослушниками.
— Как же мне не знать, Хадар! Ведь я мальчишкой у твоего отца, вечная память ему, начинал, и всю науку постиг еще в юности. И чует мое сердце, что с тобой мне будет хорошо, а то семья хлеба не всегда в достатке имеет. А у меня сын, Хилал. Ему скоро восемнадцать, а он постоянно в море. Замордовали совсем.
— Вот вернется, так мы и его заберем к себе, Хаддад.
— Век не забуду твоей доброты, Хадар!
Утром Хадар привел к Асие своего нового товарища.
— Асия-ханум, вот примите моего старого друга и товарища. Моряк добрый, и силой его аллах не обидел. Малость говорлив, но в серьезных делах стоек и слово держать может.
Асия поглядела на распростертого в пыли человека.
— Вставай, нечего пыль поднимать, — приказала Асия. — Дай погляжу на тебя. А и вправду силен будешь. Как звать?
— Хаддад, ханум, мое имя, — проговорил в смущении моряк, поднимаясь с земли.
— Хадар тебе рассказывал о нашем деле?
— Нет, ханум, еще ничего не говорил. Он только хвалил ханум и требовал честности. Но я и так честен. В этом аллах порукой.
— Аллах далеко, на небе, а я близко. И стреляю совсем неплохо, — заметила Асия и вытащила из складок покрывала маленький пистолет. — Вот из этого достану кого хочешь на пятьдесят шагов. — Асия вскинула руку и выстрелила в курицу, пылившую у ограды. — Видишь, моряк, попала, и теперь у нас будет мясо на завтрак. Иди и приготовь нам эту добычу.
Асия смеялась, ей доставляло удовольствие видеть недоумение, вызванное своими поступками.
— Ну что ж, Хадар, человек этот подходящий. Ты верно заметил, что он не прочь сболтнуть лишнее, но посмотрим. Иногда и это может пригодиться. Пусть остается, не говори ему много, а больше давай поручения и присматривайся.
— Асия-ханум, я все исполню.
— Ну а теперь слушай, Хадар. Дела у меня идут очень плохо. Торговля, которую ведут мои приказчики, не приносит дохода. Я не могу прокормить себя и дворню. Поэтому готовься принять судно, как только оно прибудет из Райсута.
— Премного благодарен, ханум!
— Погоди, Хадар, не перебивай. Надо не просто принять судно, но и определить недостачу. Словом, вытрясти из мошенников все их потроха. Это вам с Хаддадом для начала. Плата за успех будет хорошей, не сомневайся. Я своих людей не обижу.
— Ханум! Мне обидно слушать такие слова. Разве я за плату буду стараться? Мне дорого ваше доверие.
— Пусть будет так, Хадар, но и деньги вещь нужная. И еще. Всех матросов, которые не внушают доверия — гнать с судна немедленно. Мне нужны доходы. Буду новый корабль строить. И тебе придется плавать на нем. Так что и эту работу возьмешь под свое попечение.
— Это тоже можно, ханум. Выстроим на славу.
— Вот и хорошо, Хадар. А теперь пойдем и отведаем, как твой моряк приготовил курицу. Запах хорош.
Хаддад старательно крутил вертел над угольями очага. Жирок капал и с шипением пускал чадный дымок, исчезая в рдеющих углях. Сафа уже тащила коврики и пиалы для шербета, блюдо с халвой уже красовалось рядом с фруктами.
— Чуточку подождать надо, ханум, — поспешно ответил Хаддад на немой вопрос Асии. — Бочок подрумянится, и тогда можно приступать.
— Хаддад, — сказала Асия, когда завтрак был уничтожен и моряки довольно отдувались, обливаясь потом. — Все, что надо, тебе скажет Хадар. Дело не из легких, но его надо будет сделать быстро и с пользой для нас троих. А теперь идите и не сидите сложа руки.
Моряки низко кланялись, запихивая в пояса монеты, полученные от Асии. У ворот она окликнула Хадара:
— Хадар, ты не сказал, как у тебя обстоит дело с «мерзостью сатаны»?
— Ханум, мы истинные правоверные. Коран чтим и стараемся не нарушать его заповедей. Не извольте беспокоиться.
— Ну, видал, какова эта ханум? — спросил Хадар у приятеля, когда они вышли за ворота и направились к порту.
— Даже жутко стало, как она пальнула в курицу. Ну и женщина! И чадры не носит, только лицо слегка прикрывает. Сразу видно, что не наша.
— Пусть не наша, зато с нею хорошо жить можно.
— А все же боязно. Не нарушаем ли мы шариата?
— Чего так? Она не гяурка. Приняла нашу веру. Вон и улемы ее не трогают. А им виднее. Шейхи рода приняли ее к себе. Она теперь под их защитой. Да и Газван сильный купец, хотя и не такой, как его батюшка, да будет земля ему пухом! Отмучился, горемычный.