— Асия-ханум, — обратился к ней Хадар. — Осень начинается, и плавать будет с каждым месяцем труднее.
— Не тяни, говори дело, — отрезала Асия, видя, что амир несмело начал разговор.
— Пристанище на зиму искать надо, ханум. Паруса обветшали, днище пора почистить и течи законопатить. Судно-то поистрепалось.
— Дело прежде всего, Хадар. Надо — значит надо. Тебе видней. Ты отвечаешь за судно, и я с тобой согласна. Подбирай место на зиму.
— Лучше всего подальше от Маската, ханум.
— Вот и хорошо, Хадар. Я тебе полностью доверяю.
«Аль-Кахира» продолжал плавание, экипаж пробавлялся мелкими сборами продовольствия и ограбил два индийских суденышка. Доход был невелик, но на безрыбье и рак рыба. Так иногда думала Асия, вспомнив старую присказку.
Уже перед заходом на зимовку, место для которой нашел Хадар, долго гнались за судном. Его амир никак не желал оказаться добычей пиратов.
— Что-то не так с этим судном, Хадар, — заметила Асия, удивляясь настойчивости хозяина. — Наверное, ценностей много. Сажай людей на весла, амир!
— Первая смена, на банки! Весла на воду!
Забил гонг, и гонка длилась уже недолго. Но тут с борта преследуемого судна раздался редкий залп мушкетов. Один матрос схватился за грудь и упал на палубу. Асия побледнела, втянула голову. На миг ею овладел испуг, но злость переборола. Визгливым голосом она крикнула:
— Картечью по собакам! Тайсил, бегом! Пали в них, шайтанов! Залпом, залпом! Мушкеты к борту!
Затрещали мушкеты. Грохнула носовая пушка, разрывая в клочья парус и валя матросов на палубу. Картечь сразу посеяла панику. А Асия все не успокаивалась.
— Они осмелились стрелять в нас! Картечью их! Залп! — она бросилась к борту, схватила мушкет и тщательно прицелилась. Отдача больно толкнула в плечо. Но из-за дыма Асия не заметила результата своего выстрела. Это разозлило ее еще сильнее.
Но в это время полетели крюки, и матросы дружно потянули канаты. Борта судов стукнулись, матросы с визгом, размахивая саблями и пистолетами, стали прыгать на палубу противника.
Вялое сопротивление в минуту было подавлено. Четыре трупа тут же выбросили за борт, раненых оттащили к мачте в тень паруса. И тут Асия увидела старого знакомого по Маскату.
— О! Аллах мне преподнес великолепный подарок! — голос Асии срывался от волнения и радости. — Погляди-ка, Хадар, кто здесь!
— Вроде Мессауд бен Ашхаб, ханум. Именитый купец Маската!
— Он, Хадар! А ну давай сюда моего Масуда-писца! Пусть принесет черный список. Глянем, что он задолжал мне.
— Ханум должна получить от купца Мессауда бен Ашхаба полторы тысячи пиастров, — бесцветным голосом тянул писец. — А так же он отказал в выполнении обязательств по договору, ханум.
— Что скажешь, Мессауд бен Ашхаб?
— Ханум, я готов все выплатить немедленно! — воскликнул купец со страхом в голосе.
— Э, Мессауд, о чем ты говоришь? Теперь ты никак не можешь мне ничего выплатить. У тебя уже нет ничего на этом судне. Все это уже мое! А у тебя осталась только жизнь, да и то за нее никто даже медяка не даст. Верно я говорю, матросы? — обернулась Асия к своим людям.
— Верно, ханум! Да и зачем ему жизнь? Аллах обещал рай на том свете! Вот пусть и отправляется туда!
— Слыхал, Мессауд? Ты правоверный?
— Правоверный, ясноглазая ханум!
— А раз правоверный, то должен следовать заветам Мухаммеда, последнего пророка. А он всем правоверным предрекал переход в рай после смерти.
— Сжалься, ханум! Бог покарает тебя за смертоубийство правоверного. Я все твои требования выполню!
— Нет, Мессауд! Бог карает тебя за то, что ты хотел моей смерти. А я только защищалась. И придется тебе самому вскоре увидеть райские кущи. Будешь наслаждаться кейфом и женщинами. Готовься, купец.
— Пощади, ханум! У меня дети! Подумай о них. Они-то в чем виноваты?
— Дети твои не виноваты, это верно, но они не пропадут. Твои средства позволят им жить безбедно.
— О аллах! Вразуми ты эту женщину! Дай силы устоять на страшном суде!
— Не вопи, купец, — сказала жестким голосом Асия. — Можно сохранить тебе жизнь. Давай выкуп в сто тысяч пиастров и катись к шайтану в пекло, раз не хочешь в рай! Согласен?
— О, ханум! Да откуда у меня могут быть такие деньги? Сжалься!
— Ха! Он еще торгуется! Хватайте его, люди! Он не хочет платить даже за свою жизнь!
Матросы с хохотом схватили купца и поволокли его к борту. Он рвался, орал:
— Я согласен! Согласен! Ханум, все выплачу, отпусти!
— Стойте, матросы! — остановила палачей Асия. — Сто тысяч лучше, чем его обглоданный рыбами скелет. Отпустите его. Но теперь, Мессауд, придется заплатить больше. Видишь — люди трудились. А их труд тяжел и опасен. Каждая минута стоит тысячу пиастров на человека. Ой, сколько же вас тут?
— Двенадцать, ханум!
— Стало быть, сто двадцать тысяч, Мессауд. И еще те полторы, которые ты должен мне. Готовь письма, мы отправим.
Купец стонал, причитал, его трясло как в лихорадке. Асия же с удовольствием поглядывала на него, наслаждаясь местью.
Ценностей на судне оказалось действительно много. Целая корзина отборного жемчуга из Красного моря, шкатулка с драгоценными камнями, еще не обработанными, и ограненные камни в бархатных коробочках, приготовленные для продажи в Персии и Турции. Тут были хризолиты с острова Забергет, сердолик из Йемена, изумруды и сапфиры из Мисра…
Особенно понравился Асии александрит. Он менял цвет с зеленого утром на красный вечером. Она вообще впервые видела такое количество сверкающих изумительным светом камней. Глаза разбегались, в груди бухало сердце, а дыхание само стало хриплым и прерывистым.
— Вот, Хадар, гляди, что мы добыли. На это можно купить сотню судов. Вот почему купцу так не хотелось сдаваться. Хадар, теперь мы богаты так, как нам и во сне не могло присниться!
— Ханум, а еще и денег у него оказалось много, — спокойно сказал Хадар, и Асия удивленно глянула на него.
— Сколько?
— Около двадцати тысяч кабиров, ханум.
— Все раздать команде. Себя не забудь, Хадар, да и остальных вернейших моих помощников. Иди, дай побыть одной. Устала я сегодня.
Успокоившись немного, но не оставив мысли о дальнейшем мщении, Асия согласилась с предложением Хадара поселиться в Мохе, сразу же за Баб-эль-Мандебским проливом на берегу Красного моря.
— Я не знаю, почему ты, Хадар, выбрал этот город, но согласна с тобой. В этом деле ты понимаешь лучше меня.
— Купим дом, ханум, и заведем торговлю. Город бойкий, и торговля в нем идет не хуже, чем в Маскате, — ответил Хадар, довольный, что его мнение принято. Средств, думаю, хватит.
— Ты прав.
Так Асия поселилась в Мохе. Она купила обширный дом с бассейном во внутреннем дворике. Был при нем и садик с персиками и апельсинами. Все нравилось Асии, но жара просто убивала, не давала свободно двигаться. Стояла осень, но от пекла спасения нигде не было.
— Устроить глубокий подвал и обставить его для жилья, — распорядилась хозяйка, рассчитывая в земных глубинах и за толстыми стенами найти спасительную прохладу.
Сделки с новыми людьми отнимали много времени и требовали забот, что было даже приятно. Здесь росла торговля новым еще продуктом — кофе, и огромные горы мешков с этими зернами постоянно переваливались с берега на суда и обратно.
Посланный за выкупом в Маскат человек вернулся с просьбой отсрочить платеж, потому что такую сумму родственники Мессауда сразу собрать не могли. Все свои средства он вложил в драгоценности, а они-то как раз и попали в руки разбойников. Купец был на грани банкротства, но его родные обещали прислать выкуп.
— А пока пусть поработает как раб, — приказала Асия, которую не покидала злость на все купечество Маската.
Основательно ремонтировался «Аль-Кахира», истрепанный в походах.
— Хадар, — сказала как-то раз Асия своему главному помощнику. — Пора суда начинать строить. С одним тут многого не добиться. Начинай переговоры с мастерами и закупку материалов.
— Ханум правильно надумала, — ответил Хадар. — Два или даже три судна в нашем деле никак не помешают.
— Однако не думай, что ты будешь постоянно строить корабли, Хадар. Ты у меня лучший амир, и твои знания и опыт еще понадобятся. Не забывай о том.
— Как можно, ханум!
В конце зимы пришел корабль и доставил выкуп за Мессауда.
— Вот, Мессауд, — обратилась к купцу Асия, который был вызван с работ и выглядел столь плачевно, что Асия едва узнала его, — пришла пора попрощаться с тобой. Очень жаль, что ты покидаешь нас, я привыкла к тебе, но думаю, что мы еще повстречаемся. Помни об этом, Мессауд.
— Госпожа изволит издеваться над несчастным рабом! — жалобно, со слезой в голосе сказал купец.
— Нисколько! Наоборот, Мессауд! Ты с этого момента свободен и волен по своему усмотрению уходить, куда хочешь.
— Как это, госпожа? — дрожащими губами промямлил тот.
— Выкуп решил все наши вопросы. Он прибыл — и ты свободен. Тебя за воротами ждут избавители. Прощай, Мессауд, и скажи, чтобы все мои должники и обидчики приготовили плату с процентами. Не пришлют сами, так буду ее взимать без их согласия. Иди, купец!
Рыдания душили купца. Он на ватных ногах, волоча лохмотья, поплелся к двери, провожаемый довольным взглядом Асии.
— Вот так будет с каждым, кто станет мне мешать спокойно жить, — сквозь зубы пробормотала она и хищно прищурила глаза.
Месяцы тянулись один за другим, складывались в годы. Молва о новой купчихе давно отшумела, и теперь Асия спокойно жила, владея тремя кораблями и помаленьку собирая дань с маскатских купцов. Некоторые, испугавшись угроз и рассказов Мессауда, расплатились, как предлагала Асия, и избавились от преследований. Остальные опасливо оглядывали море, ожидая неожиданного нападения.
— Только сейчас, — говорила Асия, — я почувствовала, что начинаю успокаиваться, Хадар.
— Ханум портит себе здоровье, — ответил старик-амир.
— С чего бы это?
— Злость никогда не помогала здоровью, ханум.