– Когда Мадок пришел, чтобы сделать тебе свое предложение, я слышала, что сказала о тебе Тарин.
В ее словах читается скрытый вопрос, но я ничего не понимаю и растерянно качаю головой.
– О том, что тебя исцелила земля. – Бомба смотрит на меня так, словно подспудно ожидает, что я стану это отрицать. Интересно, думает ли она сейчас о швах, которые снимала с меня вот в этой самой комнате, или о том, как мне удалось выжить, упав со стропил. – Я подумала, что, может быть… ты сможешь с помощью этой силы разбудить Таракана.
Когда я присоединилась ко Двору Теней, я ничего не знала о шпионаже, ровным счетом ничего. Бомба видела все мои прежние провалы. Признавать свой последний провал мне очень тяжело, но…
– Я пыталась расколдовать Кардана, но не смогла, – говорю я. – Я не знаю, как у меня раньше получалось, и не знаю, смогу ли я сделать это еще раз.
– Когда я вновь увидела лорда Джарела и леди Ноури, то не могла не вспомнить о том, скольким я обязана Таракану, – говорит Бомба. – Если бы не он, я бы тогда не выжила. Даже если забыть о том, что я люблю Таракана, я очень многим обязана ему. Я должна помочь ему. И если только я могу хоть что-то…
Я вспоминаю о пробившихся из-под снега цветках. В тот момент я была фейри.
Думаю о надежде.
– Я попытаюсь, – прерываю я Бомбу. – Если в моих силах помочь Таракану, то, конечно же, я хочу это сделать. Конечно, я попытаюсь. Пойдем. Пойдем прямо сейчас.
– Прямо сейчас? – переспрашивает Бомба, поднимаясь на ноги. – Но ты же пришла в свои комнаты затем, чтобы поспать.
– Даже если предположить, что перемирие с Мадоком и Двором Зубов будет развиваться лучше, чем я надеюсь, очень может быть, что змей не позволит мне надеть на него уздечку, – говорю я. – Возможно, что долго мне не протянуть, поэтому все нужно делать так быстро, как только возможно.
– Спасибо, – неловко произносит это чисто человеческое слово Бомба, легко касаясь моей руки.
– Пока еще не за что меня благодарить, – отвечаю я.
– Тогда, быть может, подарок вместо благодарности примешь? – Она вытаскивает из кармана маску из черной вуали, точно такую же, как у нее самой.
Я переодеваюсь во все темное, накидываю на плечи плотный плащ, затем надеваю маску, и мы с Бомбой уходим потайным ходом. Удивляюсь тому, как этот проход изменился с последнего раза, когда я проходила здесь. Теперь он соединен с другими тайными проходами в стенах дворца. Мы спускаемся в винный погреб и входим в новый Двор Теней. Он гораздо просторнее прежнего и лучше обставлен. Либо Кардан не жалел денег на обустройство нового Двора Теней, либо они сами за его спиной таскали деньги из казны, не знаю. В новом Дворе Теней есть набитая посудой кухня с таким огромным очагом, что на нем даже пони целиком зажарить можно. Ну, не самого крупного, впрочем. Проходим через тренировочные комнаты с одеждой для маскировки, через штабную комнату, ничем не уступающую, пожалуй, штабной комнате самого Главного генерала. Замечаю нескольких шпионов – кое-кто из них мне знаком, других я не знаю.
Раскладывающий пасьянс за одним из столов в дальней комнате Призрак поднимает голову и с подозрением смотрит на меня. Светлые пряди спадают ему на глаза. Я поднимаю свою вуаль.
– Джуд, – облегченно выдыхает он. – Пришла.
Не хочу подавать ему – и всем остальным – напрасной надежды.
– Не знаю, смогу ли я что-нибудь сделать, но хочу взглянуть на него.
– Сюда, – говорит Призрак, вставая на ноги, и ведет меня в маленькую комнатку, неярко освещенную мерцающими стеклянными шарами. На кровати лежит Таракан, и меня очень тревожат произошедшие в нем перемены.
Кожа Таракана выглядит землистой, потерявшей свой оттенок свежей прудовой ряски и покрыта каким-то восковым налетом. Он ворочается во сне, затем вскрикивает и открывает свои глаза. Они не сфокусированы и налиты кровью.
Задерживаю дыхание, но почти сразу же Таракан вновь засыпает.
– Я думала, он все время спит, – с тревогой говорю я. Мне представлялось, что Таракан погружен в мертвый сказочный сон, вроде Белоснежки в хрустальном гробу, которая при этом нисколько не менялась внешне.
– Нет, не все время. Помоги найти что-нибудь, чтобы зафиксировать его, – озабоченно говорит Бомба, прижимая тело Таракана своим телом. – Время от времени яд вызывает буйную реакцию, и мне приходится связывать его, пока не пройдет приступ. Это начало.
Я понимаю, почему она пришла ко мне и почему она считает, что необходимо что-то делать. Оглядываюсь вокруг. На комоде лежит стопка запасных простыней. Призрак начинает разрывать их на полосы.
– Давай начинай, – говорит он мне.
Не имея представления о том, что нужно делать, я встаю у ног Таракана и закрываю глаза. Представляю землю у себя под ногами, представляю, как ее сила пропитывает подошвы моих ног. Рисую в воображении, как эта сила наполняет все мое тело.
Затем чувствую себя неловко, глупо и останавливаюсь.
Я не смогу этого сделать. Я смертная девушка. Я бесконечно далека от магии. Я не смогу спасти Кардана. Я никого не сумею исцелить. Ничего у меня не получится.
Открываю глаза и качаю головой.
Призрак кладет мне на плечо руку, придвигается так же близко, как во время уроков, на которых он учил меня искусству убивать, и тихо произносит:
– Джуд, перестань. Не пытайся сделать это через силу. Оно придет само.
Вздохнув, снова закрываю глаза. И вновь пытаюсь почувствовать землю под собой.
Землю фейри. Вспоминаю слова Вал Морена: «Думаешь, что зерно, посаженное в почву гоблинов, даст тот же плод, что и в мире смертных?»
Кем бы я ни была, я выросла здесь. Это мой дом и моя земля.
Вновь испытываю странное ощущение, как от ожога крапивой.
«Просыпайся, – мысленно приказываю я, держась рукой за лодыжку Таракана. – Я твоя королева, и я приказываю тебе проснуться»
Тело Таракана судорожно дергается. Яростный пинок отшвыривает меня к стене.
Ударившись об нее, я сползаю на пол. Испытываю боль, такую сильную, что она моментально заставляет меня вспомнить о том, что совсем недавно я получила рану в живот.
– Джуд! – кричит Бомба и бросается удерживать ноги Таракана.
– Сильно ударилась? – опускается рядом со мной Призрак.
Поднимаю большие пальцы, показывая, что со мной все в порядке, но говорить пока что не могу.
Таракан вновь вскрикивает, бьется в судорогах, но потом…
– Лил… – говорит он. Тихим, хриплым голосом, но говорит! Говорит!
Он пришел в сознание. Проснулся.
Исцелен.
Таракан хватает Бомбу за руку.
– Я умираю, – говорит он. – Яд… Я сглупил. Я долго не протяну.
– Ты не умираешь, – говорит она.
– Пока я был жив, я никогда не решался сказать тебе одну вещь, – шепчет Таракан, притягивая к себе Бомбу и не слушая ее. – Я люблю тебя, Лиливер. Я любил тебя с той самой минуты, когда впервые увидел тебя. Я любил тебя… безнадежно. Я хочу, чтобы ты узнала об этом до того, как меня не станет.
Призрак поднимает бровь и смотрит на меня. Я улыбаюсь. Мы с Призраком оба сидим сейчас на полу, и я думаю, что Таракан не догадывается о том, что мы здесь.
К тому же он слишком занят, разглядывая потрясенное лицо Бомбы.
– Я никогда не хотел… – снова заводит он, но не договаривает, заметив, наконец, лицо Бомбы и явно решив, что на нем написан ужас. – Нет, ничего не нужно говорить мне в ответ. Но перед тем как умереть…
– Ты не умираешь, – повторяет Бомба, и на этот раз Таракан слышит ее.
– Ясно, – его лицо вспыхивает от смущения. – Я не должен был этого говорить.
Крадусь в сторону кухни, и Призрак следом за мной. Уже возле самой двери слышу тихий голос Бомбы:
– Если бы ты этого не сказал, я не смогла бы тебе ответить, что твои чувства взаимны.
Выйдя наружу, мы с Призраком направляемся назад ко дворцу, глядя вверх, на звезды. Я думаю о том, насколько Бомба умнее меня, потому что, когда у нее появился шанс, она его использовала. Сказала Таракану о своих чувствах. А я Кардану признаться в своих чувствах не сумела. И теперь никогда уже не смогу.
Сворачиваю в сторону палаток Нижних Дворов.
Призрак вопросительно смотрит на меня.
– Есть еще одна вещь, которую мне нужно сделать перед тем, как лечь спать, – говорю я ему.
Он ни о чем меня больше не спрашивает, просто шагает рядом.
Мы навещаем Матушку Мэрроу и Северина, сына Алдеркинга, который долгое время был подмастерьем у Гримсена. Они моя последняя надежда. Мы встречаемся с ними под звездами, они вежливо выслушивают меня, но ответов я от них не получаю.
– Но должен же быть способ, – настаиваю я. – Хоть что-то должно быть.
– Проблема заключается в том, что ты уже знаешь, что покончит с заклятием, – говорит Матушка Мэрроу. – Только смерть, как сказал Гримсен. Ты же хочешь найти другой ответ, но магию редко можно подстроить под наши желания.
Призрак стоит неподалеку, сердито смотрит на нас. Я благодарна ему за то, что он со мной, особенно в эту минуту, потому что просто не знаю, как пережила бы все это, будь я одна.
– Гримсен не стал бы создавать такое заклятие, которое можно разрушить, – говорит Северин. Витые рога делают его грозным на вид, но голос у него негромкий, мягкий.
– Хорошо. – Я опускаюсь на лежащее поблизости бревно. Не то чтобы я рассчитывала на хорошие новости, однако окружающая меня пелена отчаяния становится еще более густой и давящей.
– Так ты собираешься применить ту самую уздечку из Двора Зубов? – прищурив глаза, спрашивает меня Матушка Мэрроу. – Хотелось бы мне взглянуть на нее. Гримсен делал такие восхитительно злые вещицы…
– Милости прошу, приходите и смотрите, – отвечаю я. – Мне полагается привязать к ней свои волосы.
– Эй, не вздумай, – хмыкает ведьма. – Если ты это сделаешь, навеки будешь привязана к змею.
«И вы будете связаны друг с другом».
Когда я встаю с бревна, меня охватывает такой гнев, что все вокруг кажется побелевшим, словно освещенным непрекращающимся разрядом молнии.