Если Келлс был цветным, мулатом, как я, – почему мне ничего не сказал? Я бы гордилась тем, как ловко он завоевывал мир белых, подчиняя их своему влиянию. Келлс был равен любому из них.
Разделив с ним ложе, я доказала лишь, что я – крольчиха, подходящая его похоти. Крольчиха, рожающая детей мужчинам, которые их не хотели.
Смех Николаса, застывшие в смерти лица, все страхи и ужасные мысли наводнили мой разум. Я принялась напевать песню моей матери, и комната перестала кружиться.
В колонии Келлс был мне мужем. Он любил меня. Сказал, что выбрал меня. Как он мог смотреть на нашего мальчика, его мальчика, и не хотеть этого ребенка?
Я взглянула в зеркало. Тонкие волосы курчавились от пота. Щеки припухли и покраснели. Мое идеально круглое лицо горело от жара, было влажным и выглядело усталым. Мне нужно было набраться сил. У меня снова родился ребенок, который получит любовь лишь одного родителя.
Демерара, 1781. Новый путь
Скрипач наигрывал веселую мелодию. За последний год в Обители это был первый прием. Я надела лучшее платье – юбка небесно-голубая, а лиф из тонкого муслина в красную и кремовую полоску.
Я обрезала пару завитков у лица. Прямые волосы – первое, что замечали во мне Келлс и другие мужчины.
Я хотела, чтобы он меня заметил.
Келлс вернулся месяц назад, и кроме любезностей и короткого взгляда, брошенного на Эдварда, я не удостоилась ничего.
Ни капли прежней страсти.
Ничего.
Прошлой ночью я спала в соседней спальне. Келлса это не волновало, казалось, он даже почувствовал облегчение, будто с него сняли часть вины.
У столовой я наткнулась на капитана Оуэна. Целую вечность его не видела, с тех пор как он уехал на Барбадос. Говорили, капитан оттуда родом.
Бросив взгляд на его лицо – улыбающееся и довольное, – я увидела именно то, на что надеялась. Что, даже прибавив в весе и раздавшись в бедрах, я все еще могу привлечь внимание мужчин.
– Мисс Долли, вы – воплощение мечты. – Он поцеловал мне руку. – Не знаете, где найти хорошую домоправительницу? Вижу, вы прекрасно ведете хозяйство Келлса. Его приемы совершенно безупречны.
– Да, она чудесно справляется. – Из своего кабинета вышел Келлс.
От его пристального взгляда, брошенного на Оуэна, дерзкая улыбка капитана увяла.
Однако он тут же рассмеялся:
– Келлс, все знают, что Долли занята. Но где-то должны быть и другие Долли. Не может же везти тебе одному.
Келлс кивнул, но увлек меня прочь. Мы стояли рядом с галереей его предков, у портрета единственной женщины, которая могла бы заставить его признаться здесь и сейчас.
– Долли, сомневаюсь, что ты оправилась настолько, чтобы присоединиться к гостям.
– Я чувствую себя вполне хорошо, Джон Козевельд Келлс. И могу управлять твоим домом, как обычно.
– Ты должна быть с нашим сыном. Ты ведь его кормишь. Он должен быть главным для тебя, а не деловые интересы с Оуэном.
В чем дело? Он ревнует к капитану или к моему замыслу снова начать коммерцию? Или здесь таится нечто худшее – неприятие нашего темнокожего сына? У меня заныло сердце.
– Кто на этом портрете, Келлс? Кто эта женщина? Похоже, она обладает властью. Всегда хотела выяснить…
– Моя тетя. Кэролайн Келлс. И да, она никогда не боялась высказать свое мнение.
– Женщина с собственным мнением тебя не ужасает?
Он поджал губы, так что я усилила напор.
– Кэролайн Келлс – твоя тетя со стороны отца, не с материнской. Она не выглядит так, будто приучена трудиться… управлять полевыми работами.
Он обжег меня взглядом и натянул потуже свои белые перчатки.
– Долли…
В Обитель, постукивая тростью по полу, вошел Фоден в черно-белом сюртуке и бриджах.
– Келлс, Долли… О, мой ангел снова на ногах!
– Да, мистер Фоден. Благодарю. Скоро я вернусь к работе.
– О, чудесно. – Он захлопал в ладоши. – Как мальчик? Как вы его назвали? Надеюсь, Уильям!
Старик рассмеялся, но Келлс приподнял бровь и воззрился на него тем же взглядом, что смотрел на капитана.
– Да. Уильям. Превосходное имя.
Дыши, Долли, напомнила я себе.
– Малыша зовут Эдвард. Извините, мне нужно отойти на кухню.
Мистер Фоден взял меня за руку.
– Разве нельзя этому ангелу отобедать с нами? Она может сопровождать меня.
– Похоже, тебя повысили, Долли, благодаря Фодену.
Келлс развернулся и удалился в столовую.
О, Валле предоставили место за столом, однако не без сожаления. Мужчина, которому я родила сына, прекрасного темнокожего мальчика, подарок моему временному мужу, этот мужчина желал принадлежать кому-то другому.
Из Европы Келлс привез новый танец – контрданс. Пары выстраивались в бальной зале по четыре. Двигались и кружились, держась за руки. Полк определенно мог бы выучить эти стремительные мелодии.
Ритм, мой старый друг, казался таким далеким. Мне нужно было, чтобы он наполнил меня, дал почувствовать себя как прежде. Обед был строгим и официальным, но я уже давно выучила все вилки и бокалы.
Я заставила себя держаться свободно и вести вежливую беседу, чему научилась у Келлса и Фодена, но осталась за столом. Валла была заблудшей, но не глупой.
– Мисс Долли… – с трубкой во рту обратился ко мне мистер Фоден, – мне тебя недоставало.
– И мне вас, мистер Фоден. Мне нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали.
– Все что угодно.
Я посмотрела в его отеческие глаза.
– Мне нужно…
Он поднялся из-за стола.
– Пойдем-ка пройдемся.
Рука об руку мы направились к крыльцу. Фонари освещали лужайку, вид открывался до самой реки. Розовый запах бутонов пушечного дерева наполнял каждый вдох.
– Дорогая моя, ты не кажешься счастливой. И не кажешься уверенной. Не узнаю свою Долли.
– Мистер Фоден, я никогда вам этого не говорила. Но я не свободна.
– Разумеется, – засмеялся он. – Ты же с Келлсом.
– Нет. То есть да. – Я вздохнула, собираясь с силами, чтобы говорить дальше. – Мне нужно, чтобы вы нашли моего отца, Эндрю Кирвана. У меня есть деньги на вольные для моей матери, сестры, моих дочерей и сына. Помогите договориться о выкупе.
Тревожно распахнув глаза, он отшатнулся.
– Неудивительно, что ты остаешься с Келлсом. Ты в ловушке.
Потрясение. Сжатые зубы. Молчание. Фоден обнажил мою жизнь, мое сердце.
Он взял мою руку, мою темную руку, в свою. Перчатки Фодена остались в кармане, я ощутила его силу.
– Он обижает вас, Долли?
– Нет, и все же ничто не длится вечно, мистер Фоден.
– Мой дом всегда открыт для тебя, Долли.
– Я очень за это благодарна, но мне нужно позаботиться о своей семье. Передайте Оуэну, что за плату я найду ему домоправительницу. Если я ее обучу, он не останется разочарован.
– Комиссионные? Превосходно. У нас появилась деловая женщина. Превосходно. Доброго вечера, мисс Долли.
Я помогла мистеру Фодену забраться в экипаж, посмотрела, как тот катит вдоль дороги, а потом вернулась в Обитель.
Келлс стоял в холле, будто ждал меня.
– Ты проводила мистера Фодена?
Что я пропустила? Почему он ревнует? Сложив руки на груди, я воззрилась на него.
– Да.
– За время моего отсутствия вы сблизились? Или капитан…
Я потянулась и поправила его черный шейный платок, огладила чувствительное адамово яблоко.
– У меня тоже есть секреты.
Моя верность не должна подвергаться сомнению, хотя я гадала насчет верности Келлса. Я пошла прочь; он провожал мою спину взглядом, но меня это не волновало.
– Долли, постой.
Келлс приблизился ко мне.
– Останься на ночь у Эдварда. Ты нужна ему. Шарлотта, Китти, я – все мы в тебе нуждаемся. Тебе рано задумываться о делах. В этом нет необходимости.
– Мне нужен мужчина, который верит, что я способна на все и могу стать кем угодно.
Он окаменел и залился краской.
– Я продвигал тебя, как только мог. Но иногда я веду переговоры. Здесь бывают вкладчики, банкиры из Лондона. Самый влиятельный – Томас Кинг. Я мог бы представлять их интересы в Демераре.
– Я думала, ты хочешь управлять колонией.
– Да, но пока она остается голландской, вся власть у них. Я рассчитывал, что к этому времени британцы уже заберут ее себе. Таким образом, моя новая цель – стать самым богатым человеком в Демераре.
– Ты можешь так просто сменить одну мечту на другую? Но ты по-прежнему нуждаешься в их расположении.
– Я – один из них, – прищурился Келлс. – Возможно, немного чересчур либеральный.
Лжец. Он не был либералом, но притворялся, чтоб получить доступ к их партиям и политическим делам.
– Как скажешь.
– Долли, держи свое мнение при себе. Сегодня здесь есть люди, на которых я должен произвести впечатление.
– Да, Келлс. Ты должен держать свою рабыню, je knap chattel, в узде.
Его дыхание облачком пара вырвалось из губ.
– Не стоит портить вечер.
– Я не собираюсь ничего портить. Уж пора понять, что я не из тех, кто устраивает неприятности. Я храню твои секреты лучше, чем ты думаешь.
Заморгав, он схватил меня за локоть.
– О чем ты?
– Я поняла, почему ты помогал миссис Бен. Мер-мер Бен. Мы как зеркало, Келлс. Два человека, которые хотят завоевать мир, но я предпочитаю смотреть в лицо правде. Я живу в собственной коже. Черной коже.
Я знала Козевельда. Знала, когда он доволен; когда так переполнен эмоциями, что вот-вот лопнет. Я даже начала ценить, как сурово он контролирует свою жизнь.
Теперь я поняла, что должна его покинуть. Зеркала обнажили мою душу и все мои страхи. Я сомневалась, что он устоит и не использует мои слабости против меня.
Келлс взял мою руку, и наши пальцы сплелись. Это было ужасно: злиться на него и все равно откликаться на его прикосновения.
– Долли…
– Келлс! Вот вы где…
Козевельд уронил мою темную руку, будто держать ее – грех. Возможно, для человека, который хочет быть белым и желает произвести впечатление, так оно и было.
– Да, мистер Кинг, – сказал он.