– Нет. Никаких треуголок. – Я пошла прочь от прилавка.
– Мисс Долл! – Капитан догнал меня.
Внезапно на меня навалилась усталость; я потерла лоб.
– Вы оказали мне огромную услугу в конторе Бейтса. Я перед вами в долгу.
– Это опасное место для женщины, которая умеет считать. – Он широко улыбнулся, и я успокоилась. – Не стоит благодарности. Я питаю слабость к справедливости и ясным глазам.
Томас поддразнивал меня, и мне это нравилось. Он взял мою руку, ничуть не смущаясь столь открытой демонстрации расположения, и вложил мою темную ладонь в свою светлую.
Добродушный капитан махал кому-то здесь, приподнимал шляпу там. Он был знаком со многими в этом городе. Для женщины, пытающейся завоевать новый мир, это могло быть полезное знакомство.
– Капитан…
– Томас, мистер Джозеф Томас. При случае бываю капитаном шлюпа «Мэри», частью которого владею.
– У лодки с синей мачтой есть название?
– Да. «Гордая Мэри». Для моих ирландских друзей – «Бонни Мэри»[45].
Для ирландских друзей? Ну и болтлив этот Томас.
Мы шли по Старому рынку, и каблуки его сапог стучали по булыжникам. У колодца мы остановились.
– Вода здесь, случаем, не отравлена? Похоже, никто ее никогда не пьет.
– Хм… – прошептал он мне на ухо, – порой возле колодца ставят виселицу. Некоторые думают, что в воде скрываются смертная боль, страдания всех тех, что были здесь убиты.
Я заглянула в колодец. Он казался черным и бездонным. Томас бросил туда камешек. Спустя долгие мгновения я услышала, как тот плюхнулся в воду.
– Яма всех этих страданий глубока. Я будто бы понимаю…
Он взял меня за руку и повел прочь.
– Вы не должны этого делать, Долл. Вовсе нет. Приношу вам свои соболезнования, мисс Долл. Фоден был очень хорошим человеком.
– Вы говорите так, будто я его вдова. А я была просто домоправительницей и другом.
– О… Многие женщины в вашем положении ищут покровителя.
– Это вы так затейливо пытаетесь назвать меня шлюхой?
– М-м… Нет.
– Вы, мужчины, просто ужасны. Неспособны смириться с тем, что двое могут быть просто друзьями или что такой хороший человек, как Фоден, может смотреть на меня не как на шлюху.
Я бросила взгляд на Томаса, на других женщин – дочерей и жен плантаторов, которые проходили мимо нас и глазели на мои ничем не покрытые волосы.
– Я не неотесанная, знаю: цветные женщины ищут белых мужчин, чтобы выбиться в люди. Но я свободна и справлюсь сама.
Он снял шляпу, ударил ею себя в грудь и шагнул ко мне.
– Я… я прошу прощения. Тысяча извинений. Позвольте загладить вину и проводить вас домой, на Ганновер-стрит? Дайте шанс…
Пушистые брови над синими как море глазами вскинулись.
Я подождала немного и кивнула.
– Хорошо. Но теперь ваш черед отвечать на вопросы.
– Хм-м… Признаться как на духу? Я обучен законам и разным уловкам.
– Вы честны, отдаю вам должное. Говорите, вы совладелец корабля?
Он схватился за медную пуговицу на своем сюртуке.
– Балуюсь время от времени. Баловство – предприятие дорогостоящее. Поэтому я нахожу пайщиков.
– То есть белых мужчин, чтобы помогли выбиться в люди?
Он так и открыл рот, а я засмеялась.
– Я бы не сказал… – Томас оглянулся и повел меня на другую сторону улицы.
– Что такое? Что случилось?
– Молодой Кирван. Он не уехал. Вчера вечером в таверне устроил переполох. Он опасен, вы и сами знаете.
Мои ноги словно приклеились к мостовой.
– Я думала, он уехал. Больше не хочу о нем думать.
Я отстранилась от капитана, пытаясь повернуться, чтобы оглядеться и спрятаться, однако он мне не позволил.
– Никто не причинит вам вреда. Вы заслужили покой. Я об этом позабочусь.
Он смотрел на меня своими большими глазами и видел – видел меня, сумевшую пережить самое ужасное, не порченый товар, а женщину, достойную защиты.
– Вероятно, Кирван останется в Розо, пока не уедет ваш отец. Будьте осмотрительны.
– Я свободный человек. Я не хочу вести себя как пленница.
– Конечно, мэм. – На его лице снова появилась улыбка, убрав с высоких скул напряжение. – Прогуляемся до церкви. Тогда у вас будет время задать больше вопросов.
Я была еще не готова отправиться домой, поэтому взяла его под руку.
– Расскажите мне о Коксоллах. Их сын положил глаз на мою дочь, Лиззи.
– Что ж, Джон Коксолл – наследник состояния Коксоллов. У них успешное торговое предприятие. Они конкурируют с Туитами из Невиса.
– Туиты могущественны. Они привезли священников на Монтсеррат и заставили всех поклоняться Господу в лесах.
Томас хохотнул. У церкви он дернул запертые ворота.
– Нотр-Дам-дю-Бон-Порт великолепен.
– Мне нравится эта церковь. Каменные плиты на полу, красивые витражи. Если бы дозволили, моя Лиззи обвенчалась бы здесь с Коксоллом. Томас, я хочу защитить ее брачным контрактом. Вы мне поможете?
– Помогу, если ответите на один вопрос.
Я приподняла подбородок и приготовилась к худшему.
– Хорошо.
– Вы так красивы и печальны. Если дело не в Фодене – чью же любовь вы оплакиваете?
– Сэр, вы сделали такой вывод после одной прогулки?
– Вы забыли, что упали в мои объятия на причале. Вы так прижались ко мне, будто тосковали по мужским рукам. О да, я многое могу сказать, просто слушая и глядя, лаская…
– Ничего подобного. Я…
Он расплылся в самодовольной улыбке. Томас поймал меня на удочку, а я это позволила.
– Полагаю, я могу вернуться домой сама.
– Но, мисс Долл…
– Мисс Кирван.
– Обойдемся без официоза. Вы раскрутили мое любопытство.
– Так подскочите, как обруч от бочки, да катитесь по дороге. И не останавливайтесь, пока не шмякнетесь в воду.
– Как жестоко, мисс Кирван. Мне очень жаль. Я заглажу свою вину.
Я зашагала вдоль Вирджин-лейн.
– Я могу составить брачный контракт вашей дочери и провести переговоры от вашего имени. Лично прослежу, чтобы он был полным и гарантировал защиту, необходимую свободной женщине.
Я тотчас к нему повернулась.
– Сколько?
– Еще одна прогулка в тот день, который я назначу?
Гонорар «Брейшоу и Бейтса» оказался значительным. Мне нужно было отложить деньги в приданое Лиззи и на наше проживание, пока я не придумаю, как заработать средства.
Большие глаза Томаса будто умоляли меня. Нет ничего плохого в человеке, который способен покориться. Мы неспешно направились к Ганновер-стрит. Он показал мне других торговцев, а потом до самого вечера смешил и уговаривал попробовать булочки с соленой рыбой. Какой все-таки приятный парень этот Томас. И в мольбах его нет ничего плохого. Если захочу, могу им и поддаться…
Наконец мы подошли к моему дому.
– Что ж, мисс Долл…
– Я принимаю ваше предложение… по поводу контракта.
И через мгновение на его сжатых губах расцвела ухмылка. Он ожидал другого ответа или забыл, о чем просил?
Томас ретиво кивнул.
– С удовольствием безвозмездно предложу вам свои услуги стряпчего. Подготовлю первый вариант к концу следующей недели. Доброй ночи, мисс Кирван.
Он приподнял шляпу и, насвистывая, ушел.
Покачав головой, я вошла в дом. Эдвард играл на полу с резным львом на веревочке. Китти устроилась на диване – сестренка заплетала волосы Шарлотте. Гостиную наполнил аромат кокосовой помады. Лиззи сидела в углу с книжкой на коленях.
Моя Лиззи читала… Она была начитанной. Па все делал правильно.
Подойдя ближе, я увидела, что у нее припухли глаза.
– В чем дело, Лиззи, что случилось?
– Дедушка уехал. Он забрал моего па. Они покинули нас навсегда!
Я повернулась к Китти.
– Что?
– Мама прогнала па.
Мами?
Лиззи вскочила.
– Она осталась из-за тебя! И мне тоже пришлось!
Лиззи выбежала из комнаты и помчалась вверх по лестнице.
Мне бы хотелось восторжествовать, но я не могла. Это ранило бы мою дочь. Я и так причинила ей много боли.
– Лиззи, а ну-ка, стой!
Она остановилась и перегнулась через перила.
– Утри глаза. Кому сказано, я о тебе позабочусь. Я приготовлю контракт для тебя и твоего жениха. Как только бумаги подпишут, ты заживешь собственным домом.
– Ты хочешь меня отпустить?
– Я не стану держать никого из вас, если пойму, что вы готовы. Ты готова, готова совершить все ошибки, что может позволить себе юная жена. Контракт будет. Я тебя освободила и не оставлю беззащитной.
Лиззи прикрыла рот рукой. Я видела: она расплакалась еще пуще. Лиззи спустилась ко мне и обняла. Крепко обняла – так крепко впервые с тех пор, как мы снова встретились, но эта любовь вспыхнула потому, что я ей уступила.
Нас могло исцелить лишь время. Я обняла дочь в ответ, впитывая любовь, которую она дарила. И молилась, чтобы эта своенравная девчонка не повторила моих ошибок.
Доминика, 1784. Прощание
Сон все не шел ко мне. На тесном матрасе нелегко было устроиться поудобнее. Я выскользнула из постели, стараясь не разбудить Китти или Эдварда.
Он перестал кашлять. Мами приготовила ему что-то из сада, который разбила на заднем дворике.
Завернувшись в одеяло, я спустилась по лестнице. В доме царил редкий холод.
Но что-то во мне разладилось.
Меня мотало из стороны в сторону, как корабль, который ищет берег во время шторма. Лиззи по-прежнему сторонилась меня, если только мы не говорили о Коксолле. Я не нужна была ей как мать, да и как подруга – тоже.
В окно гостиной я увидела на крыльце мами. Она зажгла свечу, пламя озаряло ее, отбрасывая тень на перила.
Я вышла и уселась в пустое кресло, то самое, где сидел па, обхаживая ее.
– Тоже не можешь уснуть, мами?
Она кивнула.
– Я скучала по тому, как ты меня называешь.
Ма пила чай из кружки и смотрела прямо перед собой.
Оттуда, где мы сидели, мало что было видно, только стены чужих домов.
– Глянь, опять солдат прошел. – Она побарабанила пальцами по ручке кресла. – Уж четвертый сегодня. После этой войны на море всем тут заправляют британцы. Французы мне больше нравятся.