– Многое случается, когда живешь долго, дорогая. – Слишком многое, чтобы перечислять.
Хенни умна, и я чувствую, что ей хочется услышать о чужих неприятностях, чтобы ее трудности стали казаться легче.
Опасно доверять тому, кто жадно впитывает чужие беды.
– Довольно обо мне, Хенни. Есть еще проблемы с мистером Сала?
Она пожимает плечами и поворачивается к окну. По лицу внучки струятся слезы.
– Он слишком много пьет.
– Мужчины к этому склонны, Хенни.
– Он допоздна играет.
– А к этому склонны болваны.
– Бабушка, я думаю, он мне изменяет.
– О. – Я опускаю взгляд на свой нарядный алый шарф, развязываю узел и со всей респектабельностью прикрываю плечи. – Продолжай, Хенни. Я тебя слушаю.
– Да разве Огюст не понимает, что у меня есть возможность получить признание, но я остаюсь дома с нашими детьми? – Она проводит руками по волосам, взъерошивая локоны. – Не знаю, что и делать.
Я знала – она слишком молода, чтобы довольствоваться одним Сала, Огюстом Сала, первым мужчиной, обратившим на нее внимание, но кто же рассказывает торопливой глупышке о любви и жизни.
Доминика, 1787. Любезность
Моя Лиззи со своим мужем стояла у кабинета мистера Бейтса. Новорожденная малышка Джейн, завернутая в одно из одеял мами, спала у нее на руках.
Я прижимала к себе свой самый большой мешок.
– А вот и бабуля, – сказала Лиззи.
Я опустила тяжелый мешок и взяла бесценную малышку.
Розовое крошечное создание с карими глазами и кудрявыми черными пятнышками волос на голове. Джейн была точь-в-точь как Лиззи в ее возрасте.
Моя дочь и Коксолл обменивались влюбленными взглядами, даже хихикали. Я была счастлива за нее и за это маленькое теплое существо, свернувшееся клубочком на моих руках.
У меня сжался желудок.
– Мама, все хорошо? Послание Шарлотты звучало ужасно. – Лиззи взяла меня за руку. – Что-то не так с нашими документами? Мой ребенок не свободен?
– Нет, дитя. – Я протянула ей малютку Джейн. – Наша красавица свободна как иволга, дивная перелетная пташка. Просто мне требуется помощь. Настало время поручить стряпчему заняться моими деньгами и вкладами.
Коксолл протянул дочери палец, чтобы та схватилась за него и держала – возможно, вечно.
– Я думал, этим занимается мистер Томас.
– Он на Гренаде, у него свои дела. Это мои деньги и мои вклады. Хочу, чтобы ими управляли согласно моим поручениям, которые я сочту правильными и должным образом исполненными.
– Мама, но ты уже имела дело с мистером Бейтсом. Зачем мы здесь?
Я подняла свой большой мешок.
– Ты прочитаешь бумаги и убедишься, что все там записано так, как я хотела.
– Тогда зачем ты попросила, чтобы я привела мужа?
– Чтобы выглядеть солиднее. – Я засмеялась и протянула Коксоллу руку. – Мужчину так просто не обманешь, особенно белого. Трех подписей будет достаточно. Коксолл, вы мне очень нужны.
– Мэм, я понимаю вашу логику. Но откуда вы знаете, что я вас не обману, я ведь тоже мужчина?
Я поправила изящную шляпку с черной лентой.
– Первое. Вы из богатеев. Привыкли к деньгам. Пара нулей вас не смутит. – Я посмотрела в его обескураженное лицо и сочла, что могу сказать остальное. – Второе. Вы любите мою дочь и эту малышку. И постараетесь доказать, что ее мать не жертва. Вы для меня как один из моих детей. Пусть ваши привилегии сыграют нам на руку.
Мой зять кивнул и направился к двери.
– Идемте, дамы?..
Я вошла в контору «Брейшоу и Бейтс», гордо расправив плечи.
– Мистер Коксолл, что вас всех сюда привело?
Мистер Лайонел, клерк, с которым я познакомилась на оформлении наших вольных, не смотрел на меня. Он обращался к моему зятю, будто нас с Лиззи там не было.
Покашляв, я привлекла его взгляд.
– Я пришла к мистеру Бейтсу. Хочу нанять его лично.
Клерк открыл записную книжку.
– Для чего?
– Чтобы вести счета.
– Мы не…
Я подняла тяжелый мешок и высыпала на стол золото и серебро.
– Это не все. У меня есть куда больше.
Глаза Лайонела забегали по помещению.
– Ждите здесь.
Болван опрометью бросился в кабинет.
Вернулся он с мистером Бейтсом. Тот посмотрел на деньги. Даже выбрал среди сверкающих дублонов соверен и прикусил его. А после они с клерком принялись считать.
Через полчаса он сказал:
– Мисс Кирван, здесь почти пять тысяч фунтов.
– Четыре тысячи двести пять фунтов и четыре шиллинга.
– Вы своим деньгам счет знаете. – Бейтс носовым платком промокнул рот. – Я и не догадывался, что так хорошо.
Теперь он понимал, кто я такая, а ведь я еще не упомянула о мешках в моем сундуке, что стоит дома.
– Вы занимались счетами мистера Фодена. Он вам доверял. Надеюсь, я тоже могу вам доверять.
– Да, да, можете. Я займусь бумагами, они будут готовы завтра.
Покачав головой, я принялась собирать свои деньги.
– Мне нужно, чтобы это было сделано сегодня. Моя дочь и ее муж очень занятые люди. Или мне следует отправиться за мистером Томасом и вести дела на Гренаде?
– Нет-нет, мисс Кирван! – Мистер Бейтс дернул клерка за воротник. – Пусть все сейчас же займутся бумагами мисс Кирван. – Он подал мне руку. – Сюда, мэм. Вы можете подождать у меня в кабинете, пока все подготовят.
– Мне нужен чек, не хочу, чтобы меня обманули.
Он слегка позеленел и скривился.
– У нас респектабельная фирма. Мы никогда не обманываем.
– Это хорошо.
– И нам не нужно считать. Если вы сказали «четыре тысячи двести пять фунтов», значит так оно и есть.
– И четыре шиллинга, – вставил Коксолл. – Четыре тысячи двести пять фунтов и четыре шиллинга.
Бейтс поклонился передо мной, словно перед королевской особой.
– Да, мисс Кирван. Сюда.
Он проводил нас в свой кабинет, который отличался от предыдущей комнаты. Здесь стоял изысканный стол полированного дерева зебрано[50]. Большие книги с золочеными корешками выстроились в книжных шкафах по обе его стороны.
В кабинет вбежал мистер Лайонел со стопкой документов.
– Вот, сэр!
Поворковав с Джейн, я с прищуром уставилась на него.
– Вы уверены, что ваш помощник честен? Уверены, что он не обманывает клиентов?
– Лайонел – хороший человек. Все мои служащие пользуются уважением.
– Как любопытно. Мистер Лайонел… С виду он похож на обманщика. Может быть, у него есть брат?
Я достала из мешка еще одну сумку и бросила на стол. Та с хлюпаньем ударилась о поверхность.
– Тогда это не его. С тем мужчиной произошел несчастный случай. Он нечаянно себя кастрировал, потому что плохо поступил с моей подругой. Я должна была… хм, вернуть колбасные обрезки от ее имени.
Мистер Бейтс уронил перо.
– Как такое могло произойти нечаянно?
– Точно не знаю. Запутанная история с дамами из борделя. Что ж, вот – приношу свои извинения, – кивнула я.
– Что вы, мэм, не нужно. – Он жестом велел клерку забрать мешок с кровавыми ошметками, но тот, скривившись, бросился вон.
Коксолл сдвинул мешок на край стола мистера Бейтса, достал из кармана платок и вытер ладони.
– Заведите мисс Кирван счет в Лондоне. Ей понадобятся готовые аккредитивы, чтобы предъявлять их в путешествиях.
Я вспомнила, как па пытался получить аккредитивы. У него ни разу так ничего и не вышло.
– Это займет немного больше времени, мистер Коксолл.
Я коснулась мешка с обрезками.
– Но мы ускорим дело! – И Бейтс начал размечать страницы.
– Мистер Бейтс, мне нужно, чтобы на всех моих документах стояли подписи трех свидетелей, как делается для вольных.
– В этом нет необходимости, мэм.
Коксолл подался вперед, как господа в кабинете Келлса, когда те пытались что-нибудь доказать.
– Моя теща сочла это необходимым. Значит, так и должно быть, мистер Бейтс.
Тот кивнул и продолжил писать.
Не сдержавшись, я улыбнулась про себя. Я справилась без Томаса.
– И последнее: мне надо составить завещание. – Лиззи со страхом взглянула на меня, но я похлопала ее по руке. – Просто хочу убедиться, что все будут защищены. Семья, за которую я сражалась, должна меня пережить. Если нет – я старалась напрасно.
Дочь сжала мой локоть.
– Все, что ты делала, – не напрасно. В этом усомнится только глупец.
В этом крепком пожатии я почувствовала силу моей дочери и ее веру в меня. Глаза мои увлажнились. Завтраки по субботам нас сблизили.
К тому времени, как все было готово, кровавый мешок попахивал.
Но бумаги были оформлены верно.
Этот день должен был обернуться самым лучшим моим днем, и все стало возможно благодаря моей семье. Вся моя жизнь и борьба не напрасны. Следует помнить об этом во время родовых мук и хандры, которая скоро придет.
Доминика, 1787. Утраченная надежда
Я была права, но мысль об этом казалась мне невыносимой. Томас сегодня уедет. На месяцы, не на какие-то недели.
Я прятала растущий живот и притворялась больной, чтобы не подпускать его к своей постели.
Он хмуро смотрел на меня, складывая пожитки в чемодан.
– Это совсем ненадолго.
Я кивнула и выдала притворную улыбку.
– Делай что должен.
Вздох его был похож на звук осыпающегося пепла.
– Если бы мы поменялись местами, то ты, Долл, поступила бы точно так же. Ты никогда не останавливалась ни перед чем, чтобы развивать свое дело.
Неправда.
Я могла бы продавать моих экономок мужчинам. Но я этого не делала. Кое-кто заставлял своих рабынь заниматься блудом, потому что это большие деньги. Но что дурно – то дурно.
– Ты ведешь себя так, будто мы расстаемся навечно. Я обязан выполнить свою часть работы, чтобы защитить мои инвестиции. Я рискую многим.
– Не оглядывайся назад, Томас. Не хочу, чтобы ты винил меня за то, что упустил шанс.
Он взъерошил волосы, потом зачесал назад.
– Ты все усложняешь.
– Томас, сколько раз мне нужно сказать «иди»?