Ничего этого я Уильяму не сказала, лишь улыбнулась.
– Это ваш прием, сэр. Развлекайтесь.
– Дороти… – На миг он раздраженно скривил лицо, но потом смягчился. – Приходи взглянуть, как военный фрегат превращается в мирную бальную залу. Когда я вступил во владение этим судном, то дал бал в честь своего отца. Теперь я пью за его здоровье.
– Но ты еще не получил известий.
Улыбка принца исчезла. Напряжение, от которого Уильяма избавила подготовка к приему, вернулось.
– Губернатор Кларк и его жена с удовольствием с тобой познакомятся.
Не вставая с кресла, я коснулась бочонка, что примостился на бюваре.
– Не все губернаторы хорошие. Кое у кого из моих старых друзей были неприятности с губернаторами Демерары.
– Некоторые вполне терпимы. Губернатор Доминики зануда. Он оскорбил моего доброго друга Нельсона[58]. Ему никогда не будет позволено подняться на борт. – Принц резко выдохнул. – Пожалуйста, пересмотри свое решение, Дороти.
– Я буду ждать тебя здесь. И ты расскажешь мне все. Я обожаю твои истории.
– Хотелось бы признания в большем. Ты меня очаровала.
Отсалютовав ему, я медленно наполнила бокал. Светлая жидкость плясала и искрилась в хрустале.
– Миссис Кларк – дама непростая и весьма образованная. Вы бы неплохо поладили, но я пришлю тебе угощение.
Он направился к выходу. Прежде чем закрылась дверь, в каюту хлынула мелодия скрипки. Уильям ничего не понял. На палубе поджидало слишком много глупцов. Появись я там не в шикарном наряде с вышивкой и кружевами, они бы спрашивали, не рабыня ли я ему. С меня довольно этих взглядов и кислых лиц – я видела их всякий раз, когда моя черная рука оказывалась в руке Уильяма.
Его офицеры при каждом удобном случае ходили в бордели к шлюхам. Уверена, они наслаждались черной плотью, но не выносили ее торжество у всех на виду. Может быть, по ту сторону моря меня ждет то же самое?
Я взяла бокал, но тот выскользнул и упал. Он разбился вдребезги. С колотящимся сердцем я опустилась на пол и собрала осколки. Каждый из них по-разному сверкал в моих ладонях. Каждый мог стать блестящим достижением или одной из острых неудач. Никто не поймет разницы между победой и поражением, если все они останутся спрятанными.
Корабль, 1789. Бал
Дверь в каюту Уильяма отворилась. Я поднялась с постели – думала, пришел юнга с ужином. Но это была женщина, в возрасте, но не старая, с густыми завитыми волосами каштанового цвета.
– Так вы его мышь?
– Что?
– Или другой грызун? – Низкое декольте платья и корсет, высоко приподнимавший грудь, выставляли ее напоказ. Жемчуг обхватывал шею незнакомки и ниспадал на платье.
Она подошла ближе и попыталась коснуться пряди моей косы, выбившейся из-под алого шарфа.
Погрозив ей пальцем, я сделала шаг назад.
– Прием проходит на палубе, а не здесь.
Она опустила руки вдоль платья из переливающегося атласа цвета манго.
– Я не хотела вас обидеть. Вы прелестны.
– Прошу прощения, мисс?..
– Китти Хантер Кларк. У вас чудесные волосы. Никогда не видела африканцев или креолов с такими волосами.
Я отошла за стол, стараясь оставить между нами как можно большее расстояние.
– Мои волосы – вина ваших отцов, креолов или любых других.
– Остроумная негритянка. Мне это нравится, продолжайте.
– Зачем вы пришли, мисс Кларк?
– Я – жена губернатора, губернатора Ямайки. Не обращайте на меня внимания, как только я начинаю говорить, мне сложно остановиться. Вы такая красивая – у вас идеальные черты лица и нос как у Уильяма. Всё как он описывал! – Она захлопала, будто выиграла приз. – Нужно вас приодеть. Где ваши вещи?
Я нервно вцепилась в край стола.
– Вам пора.
– Да, как только вы оденетесь и пойдете со мной. – Она принялась рыться в моем багаже, нырнув в мешок, как игуана, прыгнувшая с крыши.
Возможно, я выпила слишком много шампанского, но от вида жены губернатора, копающейся в моих пожитках, захихикала.
Она прекратила поиски и сложила руки на груди.
– Вы меня раскусили.
Я сделала то же самое, скрестив свои руки поверх простого корсета.
– Принц Уильям такой душка. Он и вправду хочет, чтобы вы пришли. Я решила выставить вас отсюда своими возмутительными действиями. Мне так жаль.
Передо мной никогда не извинялась ни одна женщина, не принадлежащая к моей семье, особенно жена губернатора.
– Спасибо. – Вот и все, что я могла сказать, не расплываясь в улыбке как дуреха. – Зачем вы подвизались выставить отсюда мышь принца?
– Я решила, что сплетни сделали свое дело и это из-за них вы не пошли на прием. Любой, кто связан с человеком, наделенным властью, становится предметом пересудов.
– Хотите сказать, ненависти.
Услышав мои тихие слова, она покраснела и отвела взгляд в сторону, будто вспомнила застывшую маску смерти из прошлого. Китти Кларк склонила голову.
– Однажды и обо мне так говорили. Я хотела вас приободрить. Не стоит упускать что-то важное в жизни из-за досужих разговоров. Идемте. Вы поднимете настроение принцу.
– С его отцом все и правда так плохо?
– Да. Король может умереть. У них натянутые отношения. Принц часто бывает в отъезде. Им нужно повидаться.
И тут мы с Уильямом снова были похожи: каждый из нас гнался за любовью отца. Пока корабль проплывал мимо Монтсеррата, я поняла, что отказалась от своей любви к па, когда мы в последний раз с ним виделись. Надеюсь, Уильям сможет наверстать упущенное.
Миссис Кларк схватила мою чашку, та еще наполовину была полна шампанским.
– В хрустале оно смотрится лучше. Видны пузырьки.
– Их не так уж много осталось. Принц говорит, оно должно подольше побыть в бочке и перебродить, чтобы стать еще лучше.
Я залезла в ящик стола, нашла железную плошку, налила немного шампанского и предложила миссис Кларк.
– Что жене губернатора известно о сплетнях?
– Довольно много. Я осмелилась воспылать страстью к графу. Он был женат. Я вела себя дерзко. Мы полюбили друг друга, будучи не связаны узами брака. Восхитительно, но моя репутация оказалась подмочена.
– И тогда вы раскаялись и стали жить добродетельной жизнью, помогая принцам?
– Нет. Я полюбила другого графа, который тоже не может мне принадлежать.
Она звонко рассмеялась, и я улыбнулась.
– А теперь вы жена губернатора?
– Да. – Она отпила шампанского и закусила губу. – Это было настоящее приключение.
Эта женщина образованно говорила, была дорого одета, но грудь, выставленная напоказ в низком декольте, была совершенно бледна, как у привидения. Я получила хорошее образование, у меня имелись кое-какие деньги, но я никогда не выставлялась и тем более не обладала белой кожей. Черная кожа цвета агата, яркие как драгоценности глаза, округлые бедра – этих даров мир вожделел тайно, он не хотел видеть такую женщину открыто, на публике, идущей под руку с принцем.
– Невзирая на сплетни, мисс Дороти, я продолжала высоко держать голову, продолжала появляться в обществе и определенно продолжала жить. – Она допила свое шампанское. – В бокале оно лучше. – Посмеиваясь как надо мной, так и над собой, Китти Кларк направилась к двери. – Будь я на вашем месте, я бы оделась. Пришла бы на бал. Показала себя. И продолжала это делать.
Дверь закрылась, и я уставилась в окна, что обрамляли пейзаж с изображением темного неба и чернильной воды. Несколько звезд… Они мерцали, пусть слабо, но все же светили. Звезды есть всегда, даже если их трудно разглядеть.
Но я не мышь. Я – танцовщица. Танцовщица должна танцевать, танцевать во время работы, танцевать в храме или под звездами. Я сорвала с головы шарф и скрепила локоны шпильками. Свободная женщина не покрывает волосы.
Поверх простого платья из кремового муслина я надела верхнее, красно-голубое. Оно помялось, но ночная жара все исправит. Молясь, чтобы не усугубить проблемы Уильяма, я поднялась на палубу.
Через каждые шесть футов вдоль просторной палубы были расставлены полированные медные вазы, откуда обильно струились гирлянды голубых гибискусов. Свечи с запахом меда озаряли столы, убранные белыми скатертями. Между бизань-мачтой и грот-мачтой под быструю мелодию скрипки кружились в танце люди. Ближе к корме наготове ждали слуги в серебристых сюртуках.
Офицеры, которые сплетничали по поводу моего присутствия на борту, были разодеты в чопорные алые и черные мундиры. Один салютовал бокалом картине с изображением виноградной лозы и чертополоха, висевшей у носа корабля.
Принц Уильям оставил разговор и подошел ко мне. По щелчку его пальцев рядом возник слуга и протянул плетеную корону из золотистых нарциссов и голубых лигнумов.
– С моей сегодняшней прогулки в Кингстоне. Я думал о тебе.
Я подала ему руку, но сначала возложила его подарок себе на голову.
Последовали взгляды, ошеломленные вздохи женщин, обмахивающихся веерами, – я тут же об этом забыла и прошла за принцем в конец палубы.
– У тебя было время написать картину? Я не знала, что ты умеешь.
– Люблю хорошие наброски.
Я простила ему улыбку и посмотрела на большой холст.
– Это что-нибудь значит?
– Куст чертополоха, мисс Дороти, в честь Шотландии. Красный крест и голубой пояс – это Крест и Подвязка Святого Георгия.
– А что это за закорючки на голубом поясе, мой благороднейший принц?
– Honi soit qui mal y pense. Что означает: «Позор тому, кто плохо об этом подумает»[59].
Он соединил пальцы с моими, голая кожа к голой коже, без белых перчаток.
– Стыдно дурно думать о том, что хорошо.
Да. Лучше бы и мне перестать.
Когда он притянул меня к себе, я шагнула навстречу не противясь.
– Ты голодна, Дороти? Мой кок приготовил белый суп[60], прекрасных жареных куропаток. У нас много твоего любимого шампанского. О, и я убедил миссис Кларк сопровождать нас в Англию, когда я наконец получу приказ. У тебя будет компаньонка.