– Так-то оно так, да теперь я гляжу, спрос на Салли велик.
Нет! Он не может сейчас передумать.
Я сложила руки на груди.
– Позвольте, вы заключили сделку.
Он хохотнул и качнулся в кресле.
– Не способен держать свою девку в узде?
– Я не чья-то девка. Я…
– А должна, такая кругленькая и справная, – оскалился Раньян и снова покачнулся. – Жаль, черна как смола.
Томас простонал и приструнил меня взглядом.
– Давайте закончим, Раньян.
Уперев руку в бедро, я набралась смелости и произнесла:
– Сбавляй сумму, Томас, вот о чем я толкую.
Томас задрал голову к потрепанной крыше.
– Мисс Долл представляет заинтересованную в сделке сторону. Это очень хорошее предложение. Берите тридцать пять фунтов, Раньян, или цена будет уже двадцать пять.
– Цветным теперь и такое дозволено? Ну, судя по тому, что в Бельведере засели эти недотепы, эти неунывающие бунтовщики, еще как дозволено.
На самом деле он сказал не «недотепы». С тем же успехом он мог произнести другое бранное слово.
Томас крепче сжал кулаки. Да он же вот-вот ударит старика!
– Извинитесь, Раньян.
– Эт за что еще? Эти вольные не знают ихнего места. А должны помалкивать да благодарить за то, что имеют.
Помалкивать и терпеть? Ни за что.
– Или он подпишет бумаги сегодня… Или никакой сделки.
Раньян вытаращил глаза. Он снял шляпу и принялся обмахивать лысину, обрамленную седыми волосами.
– Хитришь! Ну да мне не к спеху. Салли стара, но еще ого-го. Красивой уродилась. Не белая, но и не смоляная, как твоя чертова кукла.
Во рту у меня пересохло.
– Сделке конец. Уходим, мистер Томас.
Он схватил меня за руку.
– Даже двадцать пять не дашь? Ты уверена?
– Этому болвану не нужны деньги. – Я поддалась ближе к старику. – Ясно одно: доживать ему не так уж много. А после мистер Томас договорится с вашими наследниками. У таких крыс в приплоде всегда другие жадные крысы.
Раньян подскочил с кресла.
– А ну, стой! Не позволяй ей так со мной говорить!
– Буду говорить как хочу! Я из тех, кто не унывает! – Я пулей слетела с крыльца.
Томас убрал бумаги в карман и спустился по шатким ступенькам.
– Ты точно знаешь, что делаешь, мисс Кирван?
Ответить я не могла, но взобралась на телегу, на место возницы. Не успел Томас вскарабкаться на сиденье, схватила вожжи и тронулась. Надо было убираться подальше.
Пару миль мы проехали в молчании, но дрожать я не перестала. Из-за пара от вулканического озера мое лицо взмокло.
Томас забрал вожжи и остановил повозку. Он сидел, положив ладонь мне на руку, и внимал моим рыданиям.
– Надо было послушать тебя, Томас. Я не могла дать ему одержать верх!
– Старый глупец просто пытался выручить еще пять фунтов.
– Теперь Раньян убьет бабушку или высечет, и все потому, что я не смогла усмирить гордыню. Оставила ее в рабстве, поскольку не хотела, чтоб старый масса победил. Как же мне стыдно!
Он прижал меня к себе. Я уткнулась влажным лицом ему в шею, прячась в складках рубашки.
– Я ударила брата, Томас, не хотела, чтоб он победил. Я виновата, что он причинил зло нам с Китти. Это моя вина. Я просто не смогла стерпеть.
– В том, что натворил этот болван, ты не виновата. – Он крепче прижал меня к груди, сбил чепец и зарылся пятерней в мои кудри. – Никогда не смей терпеть обиду и не позволяй глупцам тянуть тебя на дно. Ты необыкновенная. Остальным за тобой не угнаться.
– Нужно поспешить. Не хочу снова подвести семью.
– Но иногда все же дай себя поймать. Прими руку помощи. Я заставлю старого скрягу освободить твою бабушку.
Томас держался так ласково, а я вела себя как плаксивая дуреха.
Поерзав на сиденье, Томас взял вожжи, телега тронулась и медленно покатила обратно, в Сент-Джорджес.
Когда он выпрыгнул из повозки, то подошел ко мне. Я прильнула к нему и позволила себя обнять.
– Я хочу, чтобы меня поймали.
Он сжал меня крепче.
– Я дома, наконец дома! Я освобожу Салли.
– Томас, я обещала мами сюрприз. И что мне теперь ей сказать?
На щеках у него появились ямочки.
– Дай мне и об этом позаботиться.
Он сплел пальцы с моими и повел меня по ступенькам к двери.
Все собрались в гостиной: мами, Китти и дети.
– Послушайте все! Долл наконец согласилась выйти за меня. Теперь мы будем вместе. Мы все станем одной семьей.
Мама подскочила с дивана и расцеловала Томаса в щеки.
– Вот так сюрприз! Как чудесно!
– Взял ее измором! Мне нужна Долл. Она станет моей миссис Томас.
Китти и мои девочки окружили меня. Эдвард обнял Томаса.
А я была в ярости. Мы ни о чем таком не договаривались. Но потом Фрэнсис забралась ему на руки и обхватила за шею.
– Папа… У меня есть папа.
Мами обняла меня и положила руку мне на живот.
– Малышам нужен отец, Долл. Тот, кто признает их да будет беречь. Тогда их никто не заберет.
От ее шепота меня обдало холодом. Она ведь не о Фрэнсис и не об Элизе говорила? Если бы вокруг не толпилась моя семья, я бы зарыдала.
Гренада, 1790. Мой храм
Я позволила Томасу увезти меня на день на Доминику, но в итоге мы впустую потратили три дня в море. У него было предостаточно времени, чтобы расхаживать по палубе «Мэри», страстно перечисляя причины, по которым мы должны быть вместе.
Лодка причалила к берегу, Томас привязал парус к крашенной в синий мачте и помог мне выбраться на сушу.
– Давай пройдемся перед визитом к мистеру Бейтсу.
Мы забрели на Старый рынок, где состоялся первый наш долгий разговор. Каменный колодец по-прежнему был на месте, все такой же одинокий, все такой же глубокий.
– Идем же, Долл.
Рука об руку мы прошли к конторе мистера Бейтса.
Мистер Лайонел встал нас поприветствовать.
– Рад вас видеть, мисс Долли. – Он проводил нас в кабинет. – Ваши служанки прекрасно работают. Мы по-прежнему взимаем для вас плату. Ваше состояние все растет!
Я лишь улыбнулась ему, не более того.
Мистер Бейтс жестом пригласил нас занять места за столом. Он немного похудел, носил все те же медные очки, но с более толстыми линзами.
– Этот контракт оставляет ваше имущество в целости и сохранности под вашим контролем, мисс Кирван. Если мистер Томас переживет вас, он, как и ваши родные дети, получит долю. Вы согласны, мистер Томас?
Звучало по меньшей мере разумно.
– Да. Мисс Кирван много работала, чтобы обеспечивать свою семью, а не здорового и крепкого мужчину. Я хочу с ней состариться, но не желаю быть нахлебником.
– Мисс Кирван, вас все устраивает? Я удостоверился, что ваши права и права ваших наследников защищены.
Я взглянула на бумаги, на путаные закорючки слов. Я знала, как пишется мое имя и имя Томаса. Можно ли просто поверить, что там действительно все написано так, как я хочу?
Нет.
– А где же свидетели? Я всегда прошу троих заверить важные документы, чтобы убедиться, что все верно.
– Да, мэм, – кивнул мистер Бейтс. – Мои клерки сейчас подойдут.
Один за другим они входили, читали мне бумаги и уходили.
К третьему разу я уже, вероятно, выучила текст назубок.
Томас улыбался, вовсе не расстроившись из-за моих сомнений.
Он меня знал.
Томас не оскорбился, хотя следовало бы. У меня имелся секрет, который наш союз раскроет.
Мистер Бейтс снова придвинул документы ко мне.
– Готовы подписать?
Возможно…
– Нет.
Томас забросил руки за голову.
– Мистер Бейтс, не могли бы вы оставить нас на минутку?
Когда дверь закрылась, он подался ко мне.
– Ты испугалась обязательств, Долли? Обещание жить в согласии – это слишком для тебя?
Возможно…
– Нет.
Он положил руку на спинку моего кресла.
– Так в чем же дело?
– В этих бумагах написано, что я буду зависеть от тебя. А ты от меня. Это как-то чересчур.
Томас отодвинулся, на лице его отразилась задумчивость, потом печаль. Улыбки как не бывало.
– Они защищают твое имущество в случае непредвиденной смерти. Мои кузены или деловые партнеры не смогут ни на что претендовать.
– Выходит, ты по-прежнему будешь иметь с ними дело?
– Мужчине необходимо чем-то заниматься. Этот контракт защищает тебя от всего – кроме меня. Я не намерен тебя отпускать. На сей раз я уж тебя никогда не отпущу.
– Как джамби? Для мертвеца ты слишком самоуверен.
– Ну, пока я еще жив. Но возможно, если ты доверишься мне, я помру от шока.
– Тогда я не стану ничего подписывать. Мы должны сходить на танцы на пристань. Мы так и не потанцевали, Томас. Ни разу.
– Это способ заполучить тебя, Долл?
Мне потребовались все силы, чтоб не коснуться пока еще плоского живота.
– Раньше помогало.
Он поцеловал мою ладонь.
– Знаю, но я сбился с ритма. Я научусь.
Я заглянула в его глаза, такие ясные и синие, и мне захотелось признаться.
– Томас, у меня…
– У тебя есть я, Долл. А у меня – ты. И все твои дети станут моими. А те, кто родится после нашей свадьбы, по закону мои. Помнишь, кто я? Мужчина, который хочет большую семью.
Я удивленно подняла брови. Каким-то образом он догадался, что у меня в утробе ребенок Уильяма и был готов дать ему фамилию Томас. Стиркой занимаются мами и Китти, но они симпатизируют Томасу. Иначе как он узнал?
– Куколка, я буду рядом, когда на тебя накинется хандра. Мы больше не будем одиноки.
Страха перед зарождающейся хандрой хватило бы, чтобы ответить «да», но я не промолвила ни слова.
Томас оперся задом на стол передо мной.
– Так я даю понять миру, что ты моя. Если это поможет держать подальше от Демерары принца или каких других негодяев, так еще лучше.
– А ты не пожалеешь, что спутался с католичкой? Если на Гренаде продолжатся гонения, тебе не пришлось бы лгать. Ты мог бы прекрасно жить дальше.
– Без тебя мне плохо, Долл. Не знаю, как еще доказать тебе.