– Ты сама пять минут назад ответила на свой вопрос, – усмехнулась я. – На участии в отборе мадемуазель Нуаре наверняка настоял барон.
– Но если она желает счастья своему сыну (а полагаю, этого желает любая мать), то не лучше ли дать право выбора ему самому? А раз его сердце такой выбор уже сделало, то зачем же этому противодействовать?
Мы с Мэтью переглянулись. Джулия сама всегда и ко всем старалась относиться с искренней приязнью и потому того же ожидала и от остальных. А любое проявление враждебности вызывало у нее искреннее недоумение.
– Признаться, их семейные противоречия волнуют меня меньше всего, – сказал Вердон. – Куда больше меня интересует вопрос, что в этой ситуации следует делать нам?
– Но разве это не очевидно? – воскликнула Джул. – Мы должны помочь влюбленным соединиться! Мне показалось, что со стороны барона речь идет о подлинном чувстве, а не о мимолетном увлечении. А раз мадемуазель Нуаре согласилась участвовать в отборе, значит, тоже не осталась равнодушной к его милости. Или вы думаете по-другому?
– Нет, отчего же? – кивнул Мэт. – Я с тобой совершенно согласен. Мы должны помочь барону Рошену – тем более, что он готов заплатить нам на пять форинтов больше, чем его маман.
Джулия посмотрела на него с укоризной:
– То есть, если бы ее милость пообещала нам больше, ты принял бы другое решение? Ты слышала это, Лаура?
Я не ответила, думая о своем. И поделиться с подругой этими мыслями я бы сейчас не решилась. Да, как бы цинично это ни звучало, но я не хотела упускать и те двадцать форинтов, что баронесса Рошен собиралась нам дать. И хотя пока я не понимала, как можно было совместить выполнение двух столь противоположных желаний, я была намерена это сделать.
Глава 6
На следующий день после обеда мы все собрались в гостиной, дабы оценить мастерство участниц отбора. Сейчас девушки волновались куда больше, чем при нашем знакомстве. Этот конкурс был одновременно и простым, и сложным. Для того, кто с детства привык заниматься рукоделием, это была возможность отличить от других без особых усилий. Но во многих дворянских семьях родители не считали нужным обучать своих дочерей чему-то подобному, предпочитая, чтобы они лучше сосредоточились на музицировании или живописи, и вот в этом случае научить шить или вышивать за один день было решительно невозможно. Поэтому я беспокоилась, как бы кто-то из участниц не выбыл с отбора после первого же конкурса – я понимала, как мне было бы обидно, окажись я на месте такой девушки.
Впрочем, я зря волновалась по этому поводу – все пятеро принесли на наш суд очень милые вещицы.
Рыжеволосая мадемуазель Шарби связала крючком прелестную шляпку, которую я не постыдилась бы надеть, отправляясь по магазинам или в библиотеку. Она украсила ее сорванной в саду белой розой, которая прекрасно сочеталась с нежно-голубыми нитями. С помощью магии она будто покрыла цветок тончайшим слоем стекла, что должно было замедлить его увядание.
Мадемуазель Триаль тоже представила нам вязаную вещь, только связана та была не крючком, а спицами. Это были красивые рукавички – мягкие как пух и очень теплые. Признаться, именно она удивила меня больше других – я думала прежде, что графские дочери не умеют делать ничего подобного.
Мадемуазель Симон сплела кружево на коклюшках, и оно было тонким и ровным и могло украсить любое платье.
Мадемуазель Шеврез сшила из бархата кисет для табака и тонкой кистью нанесла на него серебристый узор – несколько магических рун, которые вспыхнули только тогда, когда кисет попал в руки барона.
Но настоящим произведением искусства показалась мне вышивка, которую принесла мадемуазель Нуаре – она вышила на холсте замок на вершине горы. По темному небу были раскиданы яркие звезды, которые девушка наполнила магией, отчего они таинственно мерцали.
Именно ее работа явно выделялась среди всех, ибо была куда более сложной и трудоемкой, чем все остальные, но баронесса не пожелала это признать. Она милостиво кивнула всем девушкам и заявила, что ей равно понравились все работы без исключения, и потому она предлагает никого в этом конкурсе не отмечать особо.
Мы не стали с этим спорить – такое решение, по крайней мере, не обижало ни одну из девушек. Но я не сомневалась, что если бы мадемуазель Нуара в этом туре оплошала, то ее милость выкинула бы Констан из конкурса, ни на секунду ни задумавшись. Но это был ее дом, и именно она платила нам деньги, и я предпочла сделать вид, что в восторге от ее заявления.
Отпустив девушек отдыхать и поручив сыну какое-то дело, нас баронесса попросила остаться.
– Я переменила первоначальное мнение о конкурсах нашего отбора, – сказала она, когда мы расселись за ломберным столиком. – Я хочу, чтобы среди них был и магический тоже. Например, конкурс магической совместимости. Разумеется, я понимаю, что это дополнительные хлопоты для вас и готова добавить к оговоренной сумме еще пять форинтов.
– Магический конкурс? – воскликнула я. – Но это решительно невозможно! Мы не взяли из Бельвиля ни одного предмета, которые могли бы на нём использоваться! – я умолчала, что таких предметов у нас пока не было вовсе, и мы собирались их приобрести, когда уже сумеем что-то заработать, а до тех при необходимости намеревались брать их в наем.
– О, – улыбнулась баронесса, – но это вовсе не обязательно! В городке Нанси, что находится неподалеку, есть что-то вроде магической лавки, где продают всё, что угодно.
Похоже, она не представляла, сколько стоят подобные предметы, если говорила об этом так легко. Вердон подумал о том же, что и я.
– Боюсь, ваша милость, вы не понимаете, что за любую из по-настоящему магических вещиц с вас запросят куда больше, чем вы заплатите за весь отбор, – сказал он, покачав головой.
Но баронесса только рассмеялась:
– Но нам и не нужны по-настоящему магические вещи, – она выделила голосом слово «по-настоящему». – Нам достаточно, чтобы они лишь выглядели таковыми. Всего за половину форинта там можно купить магический шар, с которыми уличные фокусники на городских ярмарках выдают себя за магов. Надеюсь, сами вы достаточно хорошо владеете магией, чтобы заставить шар засветиться в нужный момент.
Джул охнула, и я незаметно пнула ее под столом. Мне и самой не понравилась эта идея, но и ссориться с баронессой я не хотела.
А Мэтью уточнил:
– «В нужный момент» – это в тот, когда до него дотронется девушка, которую вы хотите видеть победительницей отбора?
– Именно так, сударь! – ничуть не смутившись, подтвердила баронесса. – Я склоняюсь к тому, что это должна быть мадемуазель Шарби – если ее отец согласится дать в качестве приданого тот лес, что виден за прудом, это весьма облагородит наше поместье. Если шар покажет полню совместимость магии Элеоноры и моего сына, то, думаю, я сумею убедить Теодора жениться именно на ней.
– Вы не понимаете, о чём говорите, сударыня, – я всё-таки не смогла промолчать. – Подобные фальсификации наказуемы по закону! Если мы попытаемся выдать обычный шар за магический, МагПотребНадзор может не просто оштрафовать, но и вовсе закрыть наше агентство.
Начинать наш бизнес с обмана мне совсем не хотелось.
– Послушайте, дорогая мадемуазель Лафлёр, – баронесса фамильярно похлопала меня веером по плечу, – в нашей глуши нет людей, которые сильно искусны в магии. И ни эти юные девушки, ни Теодор ни за что не поймут, что их обманули. Да и разве это такой уж серьезный обман? Так, небольшое представление, – а когда я снова собралась возразить, она добавила: – И я, пожалуй, готова повысить сумму оплаты не на пять, а на десять форинтов.
Ну, что же, это несколько меняло дело.
Глава 7
Магическая лавка в Нанси располагалась в крохотном подвальчике трехэтажного дома на Рыночной площади. Ее хозяин – седоволосый худенький старичок, отчаянно пытавшийся изобразить из себя настоящего мага – едва увидев нас и сразу признав в нас серьезных покупателей, залился соловьем.
– Желаете любовное зелье, дамы? – мы отправились в город вдвоем с Джул. – Нигде более в нашей провинции вы не найдете такого эффективного, как у нас. Достаточно нескольких капель, чтобы предмет вашего обожания упал к вашим ногам.
– А что будет, если он не упадет? – уточнила я. – Надеюсь, вы предоставляете гарантию и вернете деньги, если зелье не сработает?
Продавец уставился на меня в немом изумлении. Впрочем, он довольно быстро пришел в себя.
– Разумеется, мы вернем вам деньги, правда, только в том случае, если вы сможете доказать, что ничего не перепутали. Что хранили зелье в надлежащем месте, что налили его в чистую посуду и смешали исключительно с родниковой водой.
Я усмехнулась – даже если бы сумели доказать всё перечисленное, можно было не сомневаться, что он бы тут же вспомнил еще какое-нибудь условие, которые мы должны были учесть, но не учли – вроде полнолуния или майской грозы.
– Тогда, может быть, возьмете книги? – он быстро понял, что любовный напиток нас решительно не заинтересовал. – Есть весьма ценные экземпляры, доставленные из заморских стран. Вот, например, рецепты зелий знаменитой мадам Этери. Или справочник по трактованию рисунков для гадания на кофейной гуще. А вот еще «Тайная драконология» Теодора Дюпре.
– Драконология? – переспросила Джулия. – Серьезно? Неужели вы когда-нибудь видели настоящего дракона?
– Я – нет, – не стал врать он, – но говорят…
Джулия фыркнула, и он обиженно замолчал. Хотя его молчание продлилось недолго – он уже отчаялся что-либо нам всучить и теперь хотел спровадить нас до появления следующих покупателей.
– Если вы пришли просто посмотреть, – хмуро сказал он, – то советую вам сходить в музей на улице Трубадуров – там сейчас проходит отличная выставка драгоценных камней. Любой из экспонатов, кстати, можно купить, если, разумеется, у вас хватит денег, – тут он не упустил возможность нас уязвить.
– Нам нужен магический шар, – решила я, наконец, перейти к делу.