– Вот как? – заметно воодушевился старик. – Какой именно вас интересует? – он потянулся к одной из полок, снял с нее свитый из серебристых нитей клубок на подставке и смахнул с него пыль. – Чистое серебро, превосходно откликается на любой тип магии. И стоит всего ничего – пятнадцать форинтов.
Джулия коснулась шара рукой и, судя по всему, ничего не почувствовала.
– Сударь, вы, кажется, принимаете нас за неграмотных дурочек, не способных отличить магический предмет от обычной безделушки? – возмутилась я.
По его разочарованной физиономии было понятно, что настоящих магических шаров в его лавке никогда не водилось.
– А нет ли у вас самого обычного шара, который человек, далекий от магии, легко может принять за магический? – вмешалась Джулия.
– Разумеется, есть! – обрадовался продавец. – Фарфоровые, хрустальные, кристаллические – на любой вкус и кошелек.
– Нам вполне подойдет шар из обычного стекла, – я решительно прервала его попытку снова продать нам дорогой и, конечно, залежалый товар.
Он вздохнул и выставил на прилавок прозрачный шар, который мог легко поместиться в ладони.
– Два форинта, и он – ваш.
– Сколько-сколько? – удивилась Джулия.
А я решила полюбопытствовать:
– Скажите, любезный сударь, а как вам удается договариваться с МагПотребНадзором? Его служащие обычно пресекают такую несоответствующую магическим стандартам торговлю.
Он посмотрел на меня исподлобья и буркнул, обращаясь не ко мне, а к Джул:
– Полфоринта, мадемуазель в честь вашей прелестной улыбки, и мы в расчете.
Мы отсчитали ему пятьдесят сентаво и вышли на улицу, весьма довольные покупкой.
– Осторожней, Лаура! – испугалась Джулия, когда я споткнулась и едва не уронила завернутый в мягкую фланель шар. – Но как же кстати ты задала ему свой вопрос! Мы сэкономили полтора форинта.
– А между прочим, – рассмеялась я, – я спросила его вполне серьезно. Мы еще не знакомы с МагПотребНадзором, а ведь он будет проверять и нас. И если действовать по букве закона, то нам следовало сначала получить лицензию на оказание магических услуг, а только потом проводить тот конкурс, который вдруг понадобился баронессе.
Джул сразу запаниковала:
– Нас могут оштрафовать, да? И за деятельность без лицензии, и за то, что мы будем выдавать обычный стеклянный шар за магический артефакт?
Я ободряюще ей улыбнулась:
– Ну, мы же не проводим магические сеансы в публичных местах. А в доме баронессы будут только свои. И никто, кроме нас, не знает, что лицензии у нас нет. А про шар знает только ее милость, но говорить об этом вслух решительно не в ее интересах.
Я надеялась, что это прозвучало убедительно, но всю обратную дорогу до «Алой розы» моя компаньонка пребывала в задумчивости, а потом и за ужином клевала как птичка. Нет, мне следовало учесть, что с Джул не стоит заводить подобных разговоров.
Глава 8
В следующем туре девушкам предстояло показать свои умения в одном из важнейших для аристократок изящных искусствах – танцах. У барона Рошена как раз случились именины, и по этому поводу баронесса устроила бал-маскарад, на который были приглашены все местные дворяне.
– Каждая благородная дама должна уметь танцевать, – заявила ее милость за обедом, и никто не стал с ней спорить.
Мне показалось, что всех конкурсанток весьма порадовал именно этот конкурс. Было похоже, что все они любили и умели танцевать и не боялись сесть в лужу.
– Но как мы будем оценивать их, если все будут в масках? – спросил Вердон у хозяйки. – Мы даже не различим их в толпе гостей.
– О, – рассмеялась она, – об этом не беспокойтесь! Каждая девушка-конкурсантка повяжет на правое запястье голубую ленту.
– Ленты будут разных оттенков? – уточнила Джулия. – Так мы будем знать, кто именно из девушек перед нами.
Но баронесса покачала головой:
– Нет-нет, они должны быть абсолютно уверены, что мы не знаем, кто скрывается под маской, и оцениваем абсолютно беспристрастно. Тогда ни они сами, ни мой сын не смогут сказать, что вы были предвзяты.
– Это просто прекрасно, ваша милость! – обрадовалась Джул. – Я тоже полагаю, что отбор должен быть честным.
По лицу баронессы пробежала тень, и она бросила на Джулию отнюдь не приветливый взгляд.
– С чего вы взяли, что я отступила от первоначального намерения? Как я могу довериться воле случая? Я желаю счастья своему сыну и полагаю, что я лучше, чем кто-либо другой знаю, какая из девушек ему подходит более других.
– Вот как? – удивилась я. Мне казалось, ей было важно, чтобы отбор просто не выиграла мадемуазель Нуаре, а любая другая победительница ее бы вполне устроила. – Значит ли это, что вы уже сделали свой выбор?
– Именно так, мадемуазель Лафлёр! – ее милость важно кивнула. – Я полагаю, что дочь барона Шарби была бы для Теодора идеальным вариантом.
Именно этот ответ я и ожидала услышать. Мне изначально казалось, что барон должен был сделать предложение Элеоноре Шарби – ведь это было удобно во всех отношениях. Одинаковая степень знатности обоих супругов, соседство их угодий и хорошее приданое невесты – всё это весьма способствовало прочному браку. Но, судя по всему, прелести мадемуазель Шарби Теодора ничуть не прельщали.
– И я желаю, – меж тем, продолжила баронесса, – чтобы во время бала вы в присутствии моего сына всячески отмечали грацию и шарм определенной маски, а во всех остальных девушках сумели бы найти недостатки. Теодор доверчив как теленок, и если каждый из вас обратит его внимание на Элеонору, он непременно прислушается к вашим словам.
– Но это же гадко! – в глазах Джул блеснули слёзы.
Баронесса нахмурилась:
– Правильно ли я понимаю, что вы отказываетесь выполнить мою просьбу?
– Нет-нет, ваша милость! – бросился спасать ситуацию Вердон. – Мы сделаем всё в соответствии с нашими договоренностями.
Джулия и сама поняла, что сболтнула лишнего, и шмыгнув носом, она извинилась;
– Простите, ваша милость, я всего лишь хотела сказать, что мне ужасно жаль остальных девушек, которые, получается, не имеют ни малейшего шанса выиграть этот отбор.
Баронесса снизошла до улыбки:
– Какая же вы еще наивная, мадемуазель Бланкар! Но этот недостаток с возрастом исчезает.
– Но как же мы сами узнаем мадемуазель Шарби? – вернула я разговор в деловое русло.
– У нее будет бирюзовая маска! – торжествующе заявила баронесса. – Да-да, я знаю, что наряды доставлялись девушкам из их поместий таким образом, чтобы никто не мог увидеть их до самого бала. Но когда доставили коробки для мадемуазель Шарби, я как раз была в вестибюле. Я велела горничной отвлечь посыльного на несколько мгновений, а сама заглянула в шкатулку, в которой лежала маска. Я заглянула бы и в коробку с платьем, но она была перевязана лентами. Впрочем, одной маски будет вполне достаточно. Она из бирюзового шелка и украшена вышивкой чуть более темного оттенка. Надеюсь, вы это не забудете, господа?
Она была весьма довольна собой, а вот мы вышли из кабинета в не самом хорошем настроении. Что бы ни думала о нас баронесса, совесть у каждого из нас была, и до бала нам предстояло как-то с ней договориться.
Глава 9
В «Алую розу» прибыло не больше двух сотен гостей, но для провинциального бала-маскарада это уже было внушительное количество. Я даже засомневалась, сумеют ли они разместиться в бальной зале – всё-таки у дам были довольно пышные платья. Но, судя по всему, баронесса не первый раз устраивала подобные мероприятия, и организовала всё просто превосходно.
Кормить гостей ужином не предполагалось, а потому столы не накрывались. Лакеи разносили по залу подносы с легкими напитками, а на балконе были выставлены вазы с фруктами.
Гости были весьма разношерстными, и модные туалеты, сшитые в дорогих столичных ателье, соседствовали здесь с платьями из бабушкиных сундуков. Первый час бала все должны были быть в масках и париках и разговаривать друг с другом как можно меньше, дабы не дать определить свою личность по голосу.
Девушки-конкурсантки появились в зале одновременно. На правом запястье каждой из них была голубая лента. Из всех пятерых можно было узнать двоих: Надина Триаль была выше остальных, а Таис Симон – полнее. А вот остальных можно было легко перепутать.
Дамы соперничали тут не только своими нарядами, но и драгоценностями. Правда, на такие балы некоторые предпочитали надевать фальшивые украшения, отчего у ювелиров весьма популярной была услуга изготовления дубликатов фамильных ценностей.
Баронесса и ее сын тоже были в масках, но они всё-таки выделялись из толпы гостей. Мы стояли рядом с ними, дабы оценивать умение девушек танцевать.
Когда барон отвлекся, его матушка еще раз напомнила нам, что мы должны начать хвалить мадемуазель Шарби с первого же такта – за тот час, что девушки проведут в масках, пройдут всего два танца, и нужно было успеть в присутствии его милости отметить и грацию Элеоноры, и ее умение слышать музыку, и превосходные манеры.
– А если она танцует ужасно? – Мэтью задал вопрос, который вертелся у меня на языке. – Если она станет путать движения или наступать кавалеру на ногу, нам всё равно ее хвалить?
– Ну, что за чушь вы говорите? – возмутилась баронесса. – Все девушки теперь умеют танцевать. Их учат этому с детства. Но если пара, в которой будет мадемуазель Шарби вдруг споткнется, то можно сказать, что это кавалер наступил ей на ногу или подол платья. Надеюсь, вы выполните взятые на себя обязательства? – при этом вопросе она особенно пристально посмотрела на Джулию, и та смутилась. – Если вы, мадемуазель Бланкар, так и не сможете заставить себя похвалить мадемуазель Шарби, то хотя бы просто молчите.
Элеонора пришла на бал в элегантном синем платье, с которым бирюзовая маска прекрасно сочеталась, поэтому я безо всякого усилия со своей стороны похвалила ее отменный вкус. Баронесса охотно поддержала:
– Вы правы, дорогая мадемуазель Лафлёр, – она покосилась на сына, и убедившись, что он слушал, продолжила: – Тонкий вкус у человека или есть, или его нет. Для благородной девушки обладать таким вкусом особенно важно. К сожалению, наделены и